Danke Papa...за то, что ты не существуешь.
Москва плохо на меня повлияла и этот "очарованный принц" тоже. Тоска почти физически ощутимая и я вот уже несколько дней думаю только о нём. Его лице, его робкой улыбке, его, вмиг ставших суетливыми, движениях, его губах, таких трогательных, таких милых.
Не знаю сколько в моих воспоминаниях домысла, сколько правды, но...
На самом деле я могу с чудовищной рациональностью разложить по полочкам каждую свою эмоцию, с хладнокровием бывалого патолога препарировать каждую реакцию. И Разум, Великий Утешитель и Самый беспощадный Инквизитор, постоянно напоминает мне:
"Он просто удивительно похож на другого, более далекого парня, он просто, при правильном освещении поразительно похож, всего и делов!"
Но вот уже который день я думаю только о нём и его робкой улыбке и растерянном выражении лица.
А самое противное, что к чистым и в целом очень приятным мыслям о нём, примешивается всякая гнусь вроде усталости, я без пяти минут мертвец, вроде разочарования, вроде осознания, что мне будет двадцать семь. Мне скоро будет тридцать лет! Уже! Да вы охерели мне только вчера было двадцать пять! Время уходит в песок Бытия. И вот я уже докатилась до того, что беспокою милых мальчишек явно моложе без совестно и без видимой причины. И потом сама сижу и тихо мучаюсь от невыносимой прелести воспоминания.
Москва плохо на меня повлияла, так я и знала, что так будет. Я вижу убожество своего города лишь отчётливей теперь. И хотя столица совершенно на мой вкус не пригодна для проживания, все равно за родной уезд обидно. До сих пор по утрам кажется странным находиться в старой своей комнате. Прошло уже двое суток, я рада, что дома, но мне по-прежнему не хватает чего-то.
Но кто бы мог подумать, так впечатлиться в двадцать семь... Как глупая девка ей Богу. Разве не проповедую я идею, что "Мужчина (с большой буквы) - есть суть произведения искусства". А я люблю придумать себе героя. Парень наверное живёт себе дальше в Златоглавой и не подозревает, что мешает мне работать, спать и думать. Негодяй!
Хотя на самом деле он всего навсего очень похож на Фолькера Бруха, а я была в расстройстве в тот вечер и искала чем бы залечить своё оскорблённое Достоинство.
Не знаю сколько в моих воспоминаниях домысла, сколько правды, но...
На самом деле я могу с чудовищной рациональностью разложить по полочкам каждую свою эмоцию, с хладнокровием бывалого патолога препарировать каждую реакцию. И Разум, Великий Утешитель и Самый беспощадный Инквизитор, постоянно напоминает мне:
"Он просто удивительно похож на другого, более далекого парня, он просто, при правильном освещении поразительно похож, всего и делов!"
Но вот уже который день я думаю только о нём и его робкой улыбке и растерянном выражении лица.
А самое противное, что к чистым и в целом очень приятным мыслям о нём, примешивается всякая гнусь вроде усталости, я без пяти минут мертвец, вроде разочарования, вроде осознания, что мне будет двадцать семь. Мне скоро будет тридцать лет! Уже! Да вы охерели мне только вчера было двадцать пять! Время уходит в песок Бытия. И вот я уже докатилась до того, что беспокою милых мальчишек явно моложе без совестно и без видимой причины. И потом сама сижу и тихо мучаюсь от невыносимой прелести воспоминания.
Москва плохо на меня повлияла, так я и знала, что так будет. Я вижу убожество своего города лишь отчётливей теперь. И хотя столица совершенно на мой вкус не пригодна для проживания, все равно за родной уезд обидно. До сих пор по утрам кажется странным находиться в старой своей комнате. Прошло уже двое суток, я рада, что дома, но мне по-прежнему не хватает чего-то.
Но кто бы мог подумать, так впечатлиться в двадцать семь... Как глупая девка ей Богу. Разве не проповедую я идею, что "Мужчина (с большой буквы) - есть суть произведения искусства". А я люблю придумать себе героя. Парень наверное живёт себе дальше в Златоглавой и не подозревает, что мешает мне работать, спать и думать. Негодяй!
Хотя на самом деле он всего навсего очень похож на Фолькера Бруха, а я была в расстройстве в тот вечер и искала чем бы залечить своё оскорблённое Достоинство.