Danke Papa...за то, что ты не существуешь.
Название: Черника.
Автор: БеТТи Бр@во
Бета: Eldija
Фандом: Sherlock BBC
Категория: слэш
Жанр: ER, angst, щепотка драмы, romanc читать дальшеи как всегда специфический взгляд персонажей.
Серия: Такие разные братья Холмс, или товарищи по счастью www.diary.ru/~bolsheeizzol/p174625557.htm
www.diary.ru/~bolsheeizzol/p174737996.htm
www.diary.ru/~bolsheeizzol/p174947319.htm
www.diary.ru/~bolsheeizzol/p175196800.htm
bolsheeizzol.diary.ru/p175362415.htm
bolsheeizzol.diary.ru/p175808231.htm
bolsheeizzol.diary.ru/p176055060.htm
bolsheeizzol.diary.ru/p176173693.htm
bolsheeizzol.diary.ru/p176523846.htm
bolsheeizzol.diary.ru/p176938802.htm
bolsheeizzol.diary.ru/p178431896.htm
bolsheeizzol.diary.ru/p178636822.htm
bolsheeizzol.diary.ru/p178994416.htm
bolsheeizzol.diary.ru/p179952773.htm
bolsheeizzol.diary.ru/p180042525.htm
bolsheeizzol.diary.ru/p180447313.htm
bolsheeizzol.diary.ru/p180892961.htm
bolsheeizzol.diary.ru/p182613369.htm
Пейринг: Майкрофт/Грегори,
Рейтинг: PG - 13
Размер: 5 162.
Дисклеймер: Искусство должно быть свободным и бедным. Я, по-прежнему, бедный и свободный.
Размещение: по доброй воле, размещаю лично. Копировать с сохранением авторства. Желательно оповестить куда изымается.)
Критика: Автор с ней уже смирился XD
Комментарии автора: Оно продолжается шпионское легкомыслие! И да, у Автора немного свои представления о развитии событий. Автор немного подкорректировал каноничную хронологию. И Нет!!!, Автор не над кем не издевается, Автор храбро ведёт всё к логичному, давно продуманному финалу. Но если очень хочется в меня чем-нибудь покидать, вот Вам плошка
, кидайтесь. )))
Фанфик: Черника.В тот день стояла чрезвычайно дурная погода. Ноябрь сжимался вокруг города, сковывая лужи хрупким ледком и расползаясь мху подобной изморозью по стёклам. Сам воздух обжигал холодом так, что рук из карманов не достанешь, тут же отмёрзнут. Спрятав ладони под мышки, Лестрейд наблюдал за работой экспертов издалека. Провожая мужа из дому, Вероника замотала инспектора по самый подбородок в шарф собственной вязки. В ожидании приближающихся родов она зеленела с тоски и от безделья изводила километры пряжи. Вникнуть в тонкости мастерства она старалась, как могла, но конечный результат всё равно получился кособокой версией знаменитого шарфа четвёртого Доктора. Длинный и несуразный. Коллеги по цеху потешались втихомолку над своим начальником, публично без стеснения носившим этакое чудо. Правда, их смешки и ухмылки скоро стёр ледяной ветер, а Грег прятал мстительную улыбку в тепле.
Они работали в тесном тупичке, мешая друг другу и толкаясь локтями. Узнав всё важное, Грегори решил оставить место преступления и не мешать криминалистам паковать улики по пакетикам и колбочкам. Выбравшись на просторный тротуар, он зевнул и отправился греться в припаркованную поблизости машину. Лавируя между любопытных зевак, неизбежно замедляющих шаг при виде большого скопления полицейских машин и жёлтых лент, он пробирался к благословенному подогреваемому сидению и минутам относительного покоя, поджидавшим его в салоне.
Как он не старался быть аккуратным, инспектор всё равно задел кого-то плечом и довольно сильно. Пожилой мужчина выронил выдавший виды кейс и, по-стариковски кряхтя, нагнулся за ним. Испытывая живейшее чувство вины перед прохожим, Грегори сам подхватил чемоданчик.
- Извините меня, я Вас совсем не заметил, - оправдываясь, Лестрейд выпрямился и протянул кейс мужчине, - держи – те.
Последний слог он просто проглотил от захлестнувшего его цунами нагромождающихся одна на одну эмоций: страх, раздражение, гнев.
- Ничего, ничего, - снисходительно спустил ему оплошность прохожий, забирая своё имущество, - я сам слепой как крот, не смотрю, куда иду. Вообразил себе, будто я в парке N в послеобеденное время. Там пустынно обычно в это время года, в дальних аллеях-то. Так что не переживайте.
Он подался вперёд и ободряюще сжал его руку повыше запястья, сильно сжал, требовательно.
- Я в порядке, до свидания, - кивнул мужчина и был увлечён потоком обывателей.
А инспектор так и стоял, ощущая как в месте, где его коснулись, начинается зуд крапивницы, грозящий охватить всю его плоть.
Он зачеркнул однажды своё прошлое, но неосмотрительно сделал это простым грифельным карандашом, и оно снова отыскало его среди лондонской будничной суеты.
- Ты просто тряпка, - бичевал он своё «эго».
Праздно шатаясь туда-сюда по припорошенной мелким жёстким хрустящим как пенопласт снегом алее, он успел на себя разозлиться. Они выработали у него инстинкт отзываться на команды, вычленяя их из отвлечённого словесного потока и следовать инструкциям. Они выдрессировали его так основательно, что и спустя годы он реагировал на приказ словно собака Павлова на звонок.
Иногда, после, он спрашивал себя, как изменилась бы его жизнь, не пойди он на поводу и не явись в назначенный срок в указанное место. Стали бы они настаивать или преследовать его, пытаясь продавить угрозами? Или, может, просто отстали бы, как засохшая грязь отваливается от ботинок? Как ни прикидывал он варианты, выходило одно и тоже, только с разными потерями. Придя добровольно, он свёл их к минимуму.
Утомившись топтаться на месте, он расчистил для себя место на скамейке. Не успел присесть, как из-за деревьев показался утренний пожилой джентльмен. Пальто нараспашку, руки сцеплены на пояснице - он с достоинством шёл по сырому асфальту и в упор не замечал буравившего его взглядом Лестрейда. Лишь поравнявшись со скамьёй, он, сильно переигрывая, рассеяно ощупал свои карманы и раздосадовано закачал поседевшей, но густой ещё шевелюрой.
- Простите, - обратился он к Грегу, - у Вас не будет сигареты?
Он был консерватором, каких поискать, оставаясь верным старым «явкам и паролям».
- Я не курю, - мрачно отрезал Лестрейд, не собираясь даже вставать, - давно бросил.
- О, - удивился мужчина, - возможно, вы передумаете, если я предложу Вам одну?
Все звали его Петрушкой, не потому что он был перебежчиком оттуда, с той стороны, где медведи катаются на велосипедах по улицам и не пьют ничего слабее 40 градусов. Там он заработал лишь своё печально известное увечье: повреждённый нерв, навсегда оттянувший один из уголков губ наверх, наделяя его скоморошьей дерзкой ухмылкой. Весельчак и изрядный чудак, он ходил в маске постоянно приподнятого настроения и уголка губ. Как же они его ненавидели и уважали, все, кто оказался под его руководством. Из-за физического дефекта никогда нельзя было угадать, чего ожидать от него.
- У меня нет времени на этот спектакль, - огрызнулся инспектор, отказываясь от регламентированных шифров, - что Вам нужно? Зачем Вы снова вышли на меня?
Мужчина рассмеялся и погрозил Грегори пальцем как нашкодившему мальчишке.
- Такая же дикая ягодка, да. Ничего не изменилось.
Стряхнув остатки снега, Петрушка устроился рядом.
- Ладно, не будем ходить вокруг да около, - согласился он с хмурым Лестрейдом. - Мне нужна твоя помощь.
Фыркнув, Грег задрал подбородок в поисках поддержки у голых корявых веток, щекочущих серое небесное брюхо.
- Вам нужна моя помощь, - повторил он, смакуя горечь каждого слова. – Почему моя? Я больше не состою в организации. Я ушёл оттуда, разве можно привлекать к работе подобной Вашей простого человека с улицы?
Брови старика изумлённо изогнулись.
- Тебя никто не отпускал, - сообщил Петрушка, довольно улыбаясь. – И как ты вообще мог подумать, что свободен. Ты же знаешь: из организации уходят лишь по одной причине, и то, не уходят, как правило, таких выносят.
- Меня и унесли, - рыкнул Грегори.
- Да, но ты выжил, – развёл руками Петрушка. – Мы дали тебе время поправиться, восстановиться, реабилитироваться.
- Вы не беспокоили меня столько лет, - отчаянно хватаясь за соломинку, продолжал сопротивляться Грегори. Но пресс уже начал движение вниз.
- Состояние твоего здоровья не позволяло нам привлекать тебя к, так сказать, оперативной работе, а парней, протирающих штаны в кабинетах всегда в избытке, – раскрыл причину затянувшегося отпуска старик.
- У меня теперь другая жизнь, - всё тщетно, спорить с ним - спорить с самой организацией, а значит, плевать против ветра. Оно вернётся тебе сторицей.
- Знаем, жена, любимая работа, а скоро ещё малыш появится, – загибая пальцы, перечислил со скучающей миной Петрушка. – Жена твоя тебя лишь прикрывает. И не спорь, сам знаю, по каким параметрам ребята вроде тебя подбирают подруг. Что попроще и не из ряда вон, как ширмочка, из-за которой можно кричать: «Эй, гляньте, я простой человек, как все, женат, отец и ничего больше. Я самый обыкновенный человек». О нет, ягодка, жена твоя для вида, да и только.
Лестрейда передёрнуло, он уже и забыл, как Петрушка фамильярничал с ним, называя этим слащавым имечком «ягодка».
- У меня будет дочь, - сглотнув, прошептал он.
- Дочь, да, это ты неосторожно попался, – посочувствовал старик. – Ребёнок всегда всё усложняет.
- Вы не посмеете, - сжав зубы, процедил Грегори.
Тяжело вздохнув, Петрушка взял его за плечо.
- Мы не причиняем вреда невинным младенцам, – заверил он, ухмыляясь. – Просто есть работа, сделать которую можешь только ты.
Когда-то давно он бы этим гордился. Специально для тебя задачка, а значит, ты не просто рядовой агент, патрон в обойме, ты тонкая штучка. Мина с хитрым механизмом, новомодное оружие, высокотехнологичный гаджет. Ты особенный, ты герой невидимого фронта. Он был таким, без ложной скромности. Но наступил момент, когда он устал быть героем и исчез с радаров. Попытался исчезнуть. Только нельзя порвать с тайной, соприкоснувшись с ней единожды, навсегда разрываешь личность свою надвое. Половинка - для всего непосвящённого мира, половинка - для арены игр теней и полутонов, мира, спрятанного от посторонних глаз. Цепляйся за что угодно, но вторая половина утащит тебя против воли обратно, стоит лишь возникнуть необходимости. Если только ты не надумаешь ампутировать часть себя. Но тогда ты просто-напросто сдохнешь, а Грегори не хотел умирать. Инспектор мечтал об умиротворённой жизни с немного однообразными, но полными тепла и уюта днями. Что-то подобное он постарался построить с Вероникой.
- Что за работа? – сдался он, прекрасно осознавая отсутствие выбора.
- Другой разговор, - потирая руки, сел ровно Петрушка. – Выше нос, ягодка, скоро ты вновь почувствуешь себя в седле, - старик почему-то хохотнул, - и вспомнишь, как это здорово играть в шпиона.
- Так что от меня требуется? – с нажимом переспросил Грегори.
- Это очень деликатное задание. Видишь ли, я не знаю, как долго ещё смогу пробыть в строю. Годы берут своё, а организации нужен кто-то помоложе и порасторопнее. Но оставлять кресло абы кому тоже, понимаешь ли, не хочется. Поэтому я решил озаботиться поиском преемника заранее.
- При чём тут я? – Петрушка был не просто чудаком, порой он выглядел настоящим психом. Русские, стараясь расколоть его, не только промывали ему мозг, но и едва не вытрясли из него душу. Оттого старик мог отколоть любой фортель. Все члены организации диву давались, как человеку вроде него вообще доверили высокий пост.
- Ты знаешь Шерлока Холмса, – старик утверждал, а не спрашивал.
- Ну в общем-то, мы знакомы, - неохотно признался инспектор.
Энтузиаст Шерлок уже какое-то время был его занозой в заднице. Терроризируя Скотланд-Ярд своими консультациями, он влез в его расследования и дела нескольких его коллег, и непохоже было, чтобы в ближайшее время заносчивый мальчишка оставил следователей в покое. И прогнать его Лестрейд уже не мог. Как ни крути, а доморощенный сыщик пожалуй взаправду страдал гениальностью.
- Любопытный экземпляр, не правда ли?
- Хотите завербовать его? – ужаснулся Грег.
- Упаси Господь, - отмахнулся Петрушка, - парень совершенно неуправляем, и потом, у нас уже есть его брат.
- Брат?
- Майкрофт Холмс, старший брат, работает в министерстве иностранных дел, но это официально. Сейчас шагает семимильными шагами по карьерной лестнице. На зависть целеустремлённая личность, никого не щадит: ни себя, ни конкурентов. Блестящий ум и железные нервы, лучшего претендента мне даже искать не хочется.
- Ну и, - нехорошее предчувствие посетило Грегори.
- Есть у Майкрофта только один недостаток, поговаривают, он ведёт двойную игру. Мне знакомо, конечно, состояние двойного-тройного агента, когда и сам перестаёшь понимать, на чьей ты стороне, но в моё кресло должен сесть совершенно последовательный человек. Некто, кто сможет грамотно и, по-нашему, честно руководить организацией, поэтому Холмс нуждается в проверке. Надо присмотреть за ним. Подойти так близко, как возможно, втереться в доверие. Разобрать его жизнь, привычки, быт по болтику. Но сделать это нужно ненавязчиво, с таким расчётом, чтобы он сам всё рассказал и показал, не подозревая, что его сканируют.
- Я всё ещё не понимаю, каким боком я тут замешан. Вы хотите, чтобы я завёл с ним дружбу? Через Шерлока?
- Твоё знакомство с младшим Холмсом очень нам на руку, но основная причина не в этом. Видишь ли, будь у меня при себя личное дело Майкрофта, я бы показал тебе страницу три пункт семь.
Грегори помнил, о чём седьмой пункт анкеты стандартной формы - «Сексуальная ориентация». Вскочив на ноги, он, нависнув над Петрушкой, выплюнул:
- А не пошли бы вы!
- Ну ягодка, не надо так нервничать, тебе ведь случалось делать ради организации и более отвратные вещи.
- Вы надумали подложить меня под какого-то мужика ради идиотской проверки, - возмущался Лестрейд, пнув скамью от бессильной ярости. Он не мог уйти, не мог ничего сделать, не мог стереть самодовольство с физиономии Петрушки.
- Может, он и сам под тебя ляжет, - равнодушно предположил старик. - Судя по известному нам о вкусах и предпочтениях Майкрофта, ты должен заинтересовать его.
- Да вы должно быть шутите, - Грег не хотел верить, не желал.
- Ни капли. – Петрушка был безжалостен. – Мне нужно мнение профессионала, мне нужен достойный доверия человек рядом с Майкрофтом, способный выдавать мне адекватный анализ его деятельности.
- И как долго это будет продолжаться?
- Ну, может быть, пару месяцев, может дольше, может…
- Годы, – это продолжительный процесс - прорастание в жизнь постороннего человека. Начинание с нуля, как строительство дома на пустыре без фундамента, без подмоги, в одиночку.
- Может и годы.
- Задание разрушит мою жизнь.
- Иллюзию жизни, - поправил Петрушка, - у тебя нет ничего кроме иллюзии, ягодка. Лжи не жалко.
Посыпался снег, оборачиваясь мелким въедливым дождиком, стегающим скулы. Отвернувшись, Лестрейд боролся с собой. Надо свернуть шею старику и бежать. Как далеко он успеет уехать? Скорее всего, и двух шагов не сделает. Они здесь повсюду, притаились неподалёку и контролируют встречу. Его снимут при одной только попытке наброситься на Петрушку. Обложен как зверь, загнан в угол.
- А если он на меня не клюнет? – последний аргумент.
- На нет и суда нет, - обрадовал старик, вставая, - будем искать кого-нибудь ещё.
- И оставите меня в покое.
Запахнув пальто, Петрушка долго смотрел ему в глаза. Инспектор выдержал и не моргнул. Старик, оценив жест по достоинству, одобрительно кивнул.
- Скажу больше, после завершения операции мы уже никогда больше тебя не потревожим, – пообещал он.
- Я знаю, кто Вы, почему я должен верить Вам?
- Даю слово. Ты много сделал для организации, и мы не хотели бы платить тебе злом в ответ на преданность.
Слабое утешение для человека, у которого развалилось всё, что возводилось с таким тщанием и упорством.
- Хорошо, – смирился Грегори.
- Чуть позже я познакомлю тебя с твоим новым связным и вместе с ним передам тебе личное дело Майкрофта. Рассмотришь на досуге, лишним не будет. Каким образом подобраться к Холмсу решай сам, не маленький, методы тебе известны. Спорные вопросы решать непосредственно со мной и… - Петрушка протянул ему раскрытую ладонь, - с возвращением, агент Блуберри.
Придурок Шерлок полез под пули и пришлось вытаскивать его задницу из смертельной опасности. В итоге они оба чуть не полегли. Спрашивается, проявил ли мальчишка хоть немного благодарности? Ни черта, скупое «Спасибо, Джордж». Способный паразит не удосужился даже запомнить, как его зовут. Всякий раз выдавал совершенно случайное имя. Донован права в одном, в один прекрасный день псих споткнётся о собственное безумие или собственное самолюбие.
- Инспектор, - окрикнул его кто-то из сотрудников.
- Что? – он был на взводе и раздражён.
- Вас в кабинете ждёт какой-то человек.
- Какой ещё человек? – он распахнул свою дверь.
- Добрый день, инспектор Лестрейд.
Майкрофт стоял у его стола с видом успевшего заскучать посетителя. Опираясь на зонт, он добродушно улыбался, услышав его короткий диалог с подчинённым. В жизни он был ещё более утончённым и презентабельным индивидом, чем образ, вырисовывавшийся в его голове после прочтения подробного досье. Золотая цепочка от дорогих старомодных часов, идеально подобранные аксессуары и едва уловимый терпкий аромат одеколона, внушающий подсознательное уважение – вот каким предстал перед инспектором Майкрофт Холмс. Тошнотворно совершенным.
- Вы кто? – грубо обратился Грегори к старшему, не скрывая отвратительного настроения. Он специально решил быть невоспитанным мужланом, а вдруг это отпугнёт Майкрофта, и их обоих пронесёт. Но, к сожалению, зрачки Холмса заметно расширились при виде инспектора, и тот сделал из такой реакции совершенно неутешительные выводы.
- Майкрофт Холмс, - представился старший. - Мы с вами ещё незнакомы.
«Это ты ещё со мной не знаком, а я уже трижды перечитал твою биографию», - про себя подумал Грег.
- Холмс?
- Я брат Шерлока.
- Боже, вас ещё и двое.
Операция по внедрению началась сама собой.
Майкрофт прилип к нему сразу же. Он пришёл попросить Грегори присмотреть за Шерлоком и не давать братишке влезать в неприятности. А в результате взялся названивать ему и выспрашивать, над чем и как работает Шерлок. Поначалу Лестрейд открытым текстом слал его далеко и надолго. Но тот был очень настойчив. Постепенно между ними сложились стабильные взаимоотношения связанных заботой о младшем Холмсе людей. Хотя разговоры по-прежнему оставались в основном телефонными.
Всё изменилось с появлением Джона Ватсона. Как ни странно, стоило Шерлоку завести друга, причём лучшего и единственного друга, ревность замучила старшего. Он не мог не влезать в их дела, стараясь установить за спевающейся парочкой тотальный контроль. В том числе и с помощью инспектора. Когда Шерлок с Джоном отправились в Дартмур ловить мистическую собаку Баскервилей, Майкрофт примчался к Грегори прямо домой. Подросшая Аннет с Вероникой уехали рано утром навестить бабушку и поделиться впечатлениями от поездки к морю, а Грег сладко спал, когда раздался долгий звонок. Спросонок он даже не понял, что произошло. Он открыл дверь и тут же был схвачен за футболку.
- Отправляйтесь в Дартмур немедленно, ему может понадобиться ваша помощь.
Оказавшись прижатым к стене, Грегори моментально проснулся. Обеспокоенное лицо Майти навсегда отпечаталось в его сознании. Никогда прежде Лестрейд не видел его таким, таким оживлённым. В том смысле, что раньше его движения и фразы были отточенными и спокойными. Теперь же он тряс его за грудки, не скрывая волнения и не стесняясь эмоций. Они смотрели друг на друга, уличённые неловким моментом в двусмысленной близости. Опомнившись, Майкрофт выпустил футболку и, извиняясь, разгладил её на груди инспектора. Отчего обоим определенно стало ещё более стеснительно находиться рядом.
- Пожалуйста, - едва слышно добавил Холмс.
И Грегори поехал.
Дальше в дело вступила техника. Инспектор даже не участвовал в развитии событий, отдавшись течению. Отношения с Вероникой заметно ухудшились. Петрушка был прав, говоря об отсутствии у Грегори к этой женщине страстных влечений. По правде, он женился на первой девушке, проявившей к нему интерес. Она была отличной любовницей, а ему срочно надо было вливаться в обывательскую жизнь. Её недостатки и склочный в сущности характер он игнорировал, удовлетворившись её присутствием рядом. Поэтому он не сильно заботился о том, всё ли устраивает Веронику в их браке. Увлечённый полюбившейся работой, инспектор знал, конечно, что жена давно посматривает налево, и, может, уже и погуливает, но оставался безучастным. Тем более, после незапланированного рождения Аннет он отдавал всю любовь дочери, оделяя мать вниманием по остаточному принципу. Она должна была уйти рано или поздно. И, не жалея о ней, Лестрейд боялся потерять Аннет. Как отец он отстоял бы права на ребёнка, но сколько прошло бы времени. Дочка могла возненавидеть его, забыть, разлюбить, одно лишь это волновало его в грядущем разрыве. И однажды он вернулся в пустую квартиру. Со щемящим сердцем созерцая оставленные разбросанными куклы Аннет, он избивал стену кулаками, пока шторм гнева в сердце не утих. Откручивая крышку с бутылки, он ненавидел Майкрофта, ненавидел Петрушку, ненавидел Веронику, себя, Шерлока всех, всех… Надравшись до бесчувствия, он спал прямо на ковре в гостиной. И неделю после являлся на работу угрюмый и растерзанный похмельем, а по возвращении домой вновь набирался в одиночестве. И так по кругу изо дня в день, пока вечером ему не позвонил новый связной.
- Он едет к Вам, - сказала Мэри свистящим шёпотом в трубку, – будьте готовы.
Злорадно посмеиваясь, Грегори остался как есть: небритым и помятым. Пусть мистер Холмс полюбит его таким неприглядным и ничтожным. Авось, запах перегара отобьёт у джентльмена желание путаться со среднестатистическим стареющим инспектором. Старший явился полчаса спустя с бутылкой наперевес и не высказал ни отвращения, ни презрения, напротив, общался с ним без гонора и превосходства. Распустив галстук, он по-хозяйски ступил в успевшую прийти в захламление квартиру. Отставив зонт в сторону, Холмс засучил рукава и взялся вести душеспасительные беседы. Но не словом не обмолвился о Веронике, словно и не было её. Всё больше выманивал его на разговор за жизнь. Грегори поддался. Они сидели на полу, прислонившись к дивану, и открывали друг другу секреты юности. Майкрофт подлинные, а Грегори - изобретённые на ходу. Постепенно виски иссякло, а языки стали подводить, завязывая слова в узелки, лишая их внятности. После несколько громких заявлений инспектор понял, что наступил час Х. Первая, невинная стадия операции подходила к концу, пора было переходить на новый уровень. Он напивался сознательно. Он хотел выпить ровно столько, чтобы суметь пережить этот переход и при этом оставаться в меру трезвым и не сморозить лишнего. Но всё равно оказался не совсем готов. Хотя с точки зрения Майкрофта всё было логично, и то, как вздрогнул инспектор, когда он медленно приблизился и поцеловал его. И то, как от него шарахнулись… Всё закономерно и предсказуемо. Потом, в спальне, Грегори лежал, стараясь заставить себя относиться к ласкавшемуся к нему мужчине как к кому-то безликому. Просто любовник, просто секс. Но нечто подспудное не давало ему отрешиться. Майкрофт покрывал его поцелуями с непередаваемым трепетом и, невероятно, благоговением. Не выдержав этого исступленного самозабвения, Грегори остановил старшего, взяв за пылающее лицо. В окно изредка заскакивал свет фар проезжавших мимо дома автомобилей. В одну из таких молниеносных вспышек, выхвативших Майкрофта из клубящегося сумрака, Лестрейд рухнул в пропасть. Бездну тоски и одиночества.
Он умолял любить его. Всем существом своим жаждал быть растопленным. Как Кай, замерзающий в чертогах Снежной Королевы, Холмс искал чужого тепла.
- Лежи, - прошептал он, убирая его руку, - я сделаю всё сам.
У старшего оказалось достаточно опыта, чтобы впечатлить его. Похоже Макрофт сумел бы расшевелить даже бревно, поэтому первый раз случился без осечек. Утром после ухода Холмса, Грегори безвольно валялся лицом в подушку, переваривая испытанный ночью приступ нежности и сострадания. Этот парень страдает и, то ли неосторожно, то ли намеренно, продемонстрировал ему свою затаённую боль. «Тебе просто надоело быть снеговиком», - повторял про себя Грегори, снова и снова встречаясь с Холмсом. – «Ты ищешь кого-то, с кем можно быть слабым».
«Бедняга, почему же ты захотел быть таким именно со мной?» - задавался инспектор вопросом, оказываясь с Майкрофтом под одним одеялом. Они встречались, ни от кого особо не таясь, но стараясь не афишировать отношения. Окружающие в большинстве своём и не подозревали о романе инспектора и чиновника. Наверное, один лишь Шерлок сумел бы поймать их на горячем. Вот только сыщик тогда уже отбывал свою добровольную пострейхенбахскую ссылку. И младшему в принципе было до лампочки, чем его брат на досуге занимается. Незадолго до финального столкновения с Мориарти мальчишка уже начинал задумываться над собственным влечением к доктору. В разлуке же сердце гения окончательно взяло верх над мозгом.
Год от года Майкрофт притягивал Лестрейда к себе, как паук закованную в кокон бабочку, делая частью своего обихода, приучая его к своему расписанию. Он не противился, втихаря делая свою работу. Отчёты уходили Петрушке через связного прямо под носом у ничего не подозревающего Холмса. И чего бы ему подозревать. Грегори отлично справлялся с ролью любящего ведомого увальня. Таким он нравился Майкрофту, предпочитавшему держать людей в ежовых рукавицах. Понемногу и сам инспектор подчинял себе любовника, ведь становясь зависимым от кого-то, невольно теряешь свободу. Вскоре после возвращения Шерлок сделал Джону предложение, и доктор внезапно согласился. Цепная реакция не заставила себя ждать, своё кольцо Грегори получил месяц спустя с не допускающей пререканий формулировкой «Мы должны узаконить наши отношения».
От Петрушки пришло распоряжение соглашаться на всё и предупреждение, что в скором времени с их стороны начнётся параллельное общение с Майкрофтом. Организация затеяла очередную игру, и Грегори должен был принять её правила. В день свадьбы им прислали злополучного Купидона. Идея определённо принадлежала Петрушке, только больной рассудок мог додуматься до столь идиотского задания. Но Майрофт принял подарок и отнёсся к свалившейся на него миссии с полной серьёзностью. И хотя он действительно сношался с агентурой противника, торговать ценностями похоже не намеревался.
После переезда к Майкрофту жизнь устаканилась настолько, что Грегори, просыпаясь утром, не сразу вспоминал, что он вроде как работает под прикрытием. Раньше он не позволял себе забываться, а теперь, переползая через дремлющего Майкрофта в уборную, он, лишь посмотрев в зеркало в ванной, вспоминал про дату отправки Петрушке очередной сигареты. Он настоящий и образ, им созданный, сами собой смешивались в однородную массу. Холмс обеспечил ему точно такую жизнь, какую он стремился построить с Вероникой. Неторопливую, предсказуемую, полную мелких бытовых обыкновений, вроде совместных завтраков и обедов, вроде диеты, ставшей общим делом. И кроме прочего он знал, что Майкрофт ему не изменяет и не допускает и мысли о других мужчинах.
Он узнал старшего так, как никто не знал его. Он жил уже с Майти, а не с Майкрофтом. С Майти, прячущим шоколадки по заначкам, с Майти, спящим в его рубашках и футболках, с парнем, на дух не переносящим кошек и маслины. С мужчиной, пританцовывающим под Битлов и признающим только старый добрый американский чёрно-белый кинематограф. Со старшим братом, обожающим своего маленького непоседливого Шерли и жестоко страдающим от его неизменной холодности. Он жил с человеком, а не «скромным служащим британского правительства».
И Грегори вошёл во вкус.
Однажды его привезли в Альпы. В очередной раз Майкрофт сорвал его с работы и потребовал доставить супруга в небольшое шале, где он обретался во время встречи с местными политиками. Секс с видом на заснеженные склоны вполне окупил Грегори запоротый отчёт и оставленных на неопределённый срок сотрудников. Перед отъездом на Родину они вдвоём выбрались покататься на лыжах. Давно не занимавшиеся ничем подобным, они больше смеялись и валялись в сугробах, чем собственно катались. Под конец, избавившись от лыж, они просто забрасывали друг друга снежками, беззаботно дурачась посреди искристого белоснежного простора. Завалив Майти на спину, Грегори расцеловал его раскрасневшиеся от мороза щёки. Задыхаясь в полудетском восторге, Холмс надвинул ему на глаза дурацкую шапку с помпоном и, сбросив с себя, отбежал на безопасное расстояние. Догнав его, инспектор снова уронил старшего на толстый пушистый прохладный ковёр.
- Я люблю тебя, - вырвалось у него.
- Я знаю, - ерзая под ним, прыснул разошедшийся Холмс.
А вот до Лестрейда дошло лишь там, среди горной прохлады и собственного жара.
- Нет, ты не понял, - сам себе поражаясь, спохватился он, - я люблю тебя.
- Это замечательно, - мурлыкнул Майти.
- Я влюблён в тебя по уши!!!
«Я не привык к тебе, я не смирился с тобой, я влюбился в тебя!» - кричало сердце Грегори.
- Чего же ты орёшь-то, - смеялся не подозревающий о глобальной перемене в своей жизни Холмс.
Обняв Майкрофта и приподняв его над землёй, Грегори клялся ему в любви так горячо и фанатично, что старший даже испугался. Всю неделю потом инспектор едва ли не на руках его носил. Словно второй конфетно-букетный период, программа перезагрузки, прогрессивное обновление, полная синхронизация двух самостоятельных человеческих организмов. Грегори перестраивался в новый для себя режим. Он попросил Майкрофта помочь ему отвоевать Аннет у Вероники, нисколько не сомневаясь, что дочь уживётся с Майти. В крайнем случае, он научит Холмса любить если не всех детей, то его ребенка так точно. Перестав быть пассивным наблюдателем, инспектор взял ситуацию в свои руки. Он уже управлял Майкрофтом. По-своему, формируя у старшего нужные представления и подкидывая правильные мысли. Теперь надо было справиться с внезапно возникшими трудностями в истории с Купидоном. Во-первых, он должен был перепрятать флешку от греха подальше. Во-вторых, надо было обезопасить Майкрофта насколько возможно. С первым он справился, со вторым не особо. Но в результате всё вроде обошлось.
Петрушка так и не узнал, что Майти почти прозевал флешку. В отчёте Грег написал, что Холмс сам принял решение таскать её с собой, убрав в тайник в зонте. Относительно же своего вмешательства в операцию, он пояснил следующее. «Действовал так, как считал нужным». Читая такое оправдание, старик лишь понимающе хмыкнул, удостоверившись, что пора сворачивать затянувшуюся операцию. Ведущий агент перестал быть не предвзятым.
- Стены, - сдавленно произнёс Майкрофт, осматриваясь, - они другого цвета.
- Нет, они такие же, как и были, - не согласился инспектор, передавая сумку мистеру Грею.
- Они на полтона светлее, - заупрямился Холмс.
В доме ещё витал запашок ремонта, пыльный химический дух побелки и красок, мастик и затирок. Новая мебель не успела захвататься и была жестковато-непривычной.
- Не придирайся, - подсаживаясь к супругу на диван, попросил Грегори, - не так-то просто закончить отделочные работы в рекордно сжатые сроки.
- Но они светлее, чем были.
- Пусть это будет чем-то новым в нашей жизни, – отстаивал обновлённую палитру Лестрейд. Так приятно снова вернуться в родные чертоги после гулких коридоров больницы.
Мистер Грей застал их целующимися. Смотря в сторону, старик кашлянул, привлекая внимание.
- Ужин подан, - сообщил он.
- Прекрасно, - сказал Грегори, потёршись носом о шею старшего, - сейчас поедим и посмотрим, что у нас там на десерт.
- Нет, - Холмса погладил его по ноге, от колена до самого паха, – это ты будешь смотреть, а десерт будет у меня. Их губы снова как намагниченные притянулись друг к другу. Деликатный мистер Грей, всё ещё стоявший рядом, счёл за лучшее тихонько удалится.
- А на десерт у нас, о, черничный пирог, - рассматривая темнеющую между слоями теста начинку, оповестил инспектор. Пододвинув к себе свой кусок, Холмс сентиментально усмехнулся, тыкая в него вилкой.
- Черника, - обронил он в тарелку.
Перестав жевать, инспектор напрягся.
- В чём дело? – беззаботно спросил он окунувшегося в воспоминания супруга.
- Да так, ничего, просто вспомнилось. Знаешь, на работе, на моей другой работе, ну понимаешь, есть, был один парень. Его звали Блуберри. И он был легендой. Никто не знал, как он выглядит или что вообще из себя представляет, и существовал ли вовсе. Просто когда я ещё молодым желторотым мальчишкой пришёл в организацию, мне постоянно ставили его в пример. Будто бы он почти так же молод как я, но добился уже многого. Между нами была значительная разница: он работал на передовой, а я носился с бумажками по кабинетам. Но подсознательно я всегда стремился не отстать от него. Пусть и по своей части, но быть лучшим из лучших.
- Ты встречался с ним? – спросил инспектор, отпивая из бокала терпкое вино.
- Лично нет, однажды слышал его голос.
Облизнув губы, инспектор прикрыл веки, огорошенный всплывшим в памяти эпизодом.
- Я тогда был на посылках у одного начальника отдела и принял телефонный звонок. Это был Блуберри, звонил, чтобы предать информацию. Я принял шифр и потом донёс его до начальства, только и всего. Но как же я был горд, ведь стал причастным к знаменитости.
- Что с ним стало? – в омут, так с головой.
- Ну, он исчез. Одни говорили, что он погиб на задании, другие, более оптимистичные и наивные утверждали, будто он ушёл. И его отпустили. Но такого не могло случиться. Нельзя просто так взять и уволиться из организации. Да и потом, что за жизнь должна была быть у Блуберри после отставки.
Могу представить себе его досье. Самая ровная и скучная биография. Родителей нет, они умерли от старости как благообразные пенсионеры. Школу закончил самую обычную, одну из тех, что каждый год выпускает несколько сотен безликих учеников. Потом военная служба, в армии, как ни странно, легче затеряться, чем в колледже или университете. Семья, может, дети, какая-нибудь государственная работа. Профессия, не дающая ему сидеть сложа руки, с возможностью приложения имеющихся у него навыков агентурной работы.
Майкрофт вдруг замолчал, а Грег потупился.
Талант не пропьёшь и, научившись чему-то единожды, всегда будешь использовать знания на практике. Агенты Холмса были обученными специалистами. Ну, может, юный Питер и не был асом слежки, но остальные прошли огонь и воду. Обычный инспектор выделил их из роящейся толпы в два счёта. Полицейский инспектор следовал за ним по пятам на машине и ни разу не засветился, как внимательно не посматривал Майкрофт в зеркала. Грегори, предвосхищавший события. Недрогнувшей рукой застреливший безоружного. Инспектор со шрамами от ожогов на теле. Почему он никогда не спрашивал супруга, откуда они. В личном деле говорилось о пожаре. Якобы Лестрейд помогал спасать людей из горящего здания. Но если вдуматься, то такое не прошло бы мимо газет, а никаких сообщений о том нет. Он упустил столько мелочей, ослеплённый влюблённостью, ослеплённый желанием.
Там, в больнице, они сказали ему: «Мы знаем, что вы держались достойно,» - значит ли это, что им кто-то рассказывал, как он достойно держался.
«А как поступил бы ты сам, Майкрофт, надумай проверить другого на вшивость?» - спросил себя Холмс.
Всё ещё избегая смотреть ему в глаза, инспектор долил себе вина.
- В чём дело, Майти, - спросил он, расслаблено откидываясь на спинку стула, - ешь быстрее, а то пирог остынет.
«Нет, это не может быть правдой», - по интерьеру кухни, по всему особняку, по реальному миру вокруг Майкрофта как по тонкому стеклу побежали трещинки.
« Да, мы стоим друг друга, - панически хватаясь за пошатнувшиеся опоры, мысленно отвечал супругу Грегори, - но пожалуйста, не позволяй этому разрушить наши чувства».
В этот мир приходила зима….
Много лет назад….
- Алло.
- Кто ты? - усталый измученный голос.
- Эм, меня зовут Майкрофт, я секретарь мистера G.
- Оу, секретарь. Ещё раз, как тебя там зовут?
- Майкрофт. А вы кто?
- У твоих родителей богатое воображение, должно быть. Слушай, Майкрофт, могу я тебе доверить пару важных слов?
- Да, но всё-таки, кто вы?
- Передай мистеру G, что, - шипящая тишина, - что Дворецкий выбыл. Он поймёт.
- Он спросит, кто звонил.
- Он поймёт, но если ты такой любопытный, Майти, меня зовут Блуберри.
Гудки...
Автор: БеТТи Бр@во
Бета: Eldija
Фандом: Sherlock BBC
Категория: слэш
Жанр: ER, angst, щепотка драмы, romanc читать дальшеи как всегда специфический взгляд персонажей.
Серия: Такие разные братья Холмс, или товарищи по счастью www.diary.ru/~bolsheeizzol/p174625557.htm
www.diary.ru/~bolsheeizzol/p174737996.htm
www.diary.ru/~bolsheeizzol/p174947319.htm
www.diary.ru/~bolsheeizzol/p175196800.htm
bolsheeizzol.diary.ru/p175362415.htm
bolsheeizzol.diary.ru/p175808231.htm
bolsheeizzol.diary.ru/p176055060.htm
bolsheeizzol.diary.ru/p176173693.htm
bolsheeizzol.diary.ru/p176523846.htm
bolsheeizzol.diary.ru/p176938802.htm
bolsheeizzol.diary.ru/p178431896.htm
bolsheeizzol.diary.ru/p178636822.htm
bolsheeizzol.diary.ru/p178994416.htm
bolsheeizzol.diary.ru/p179952773.htm
bolsheeizzol.diary.ru/p180042525.htm
bolsheeizzol.diary.ru/p180447313.htm
bolsheeizzol.diary.ru/p180892961.htm
bolsheeizzol.diary.ru/p182613369.htm
Пейринг: Майкрофт/Грегори,
Рейтинг: PG - 13
Размер: 5 162.
Дисклеймер: Искусство должно быть свободным и бедным. Я, по-прежнему, бедный и свободный.
Размещение: по доброй воле, размещаю лично. Копировать с сохранением авторства. Желательно оповестить куда изымается.)
Критика: Автор с ней уже смирился XD
Комментарии автора: Оно продолжается шпионское легкомыслие! И да, у Автора немного свои представления о развитии событий. Автор немного подкорректировал каноничную хронологию. И Нет!!!, Автор не над кем не издевается, Автор храбро ведёт всё к логичному, давно продуманному финалу. Но если очень хочется в меня чем-нибудь покидать, вот Вам плошка
, кидайтесь. )))Фанфик: Черника.В тот день стояла чрезвычайно дурная погода. Ноябрь сжимался вокруг города, сковывая лужи хрупким ледком и расползаясь мху подобной изморозью по стёклам. Сам воздух обжигал холодом так, что рук из карманов не достанешь, тут же отмёрзнут. Спрятав ладони под мышки, Лестрейд наблюдал за работой экспертов издалека. Провожая мужа из дому, Вероника замотала инспектора по самый подбородок в шарф собственной вязки. В ожидании приближающихся родов она зеленела с тоски и от безделья изводила километры пряжи. Вникнуть в тонкости мастерства она старалась, как могла, но конечный результат всё равно получился кособокой версией знаменитого шарфа четвёртого Доктора. Длинный и несуразный. Коллеги по цеху потешались втихомолку над своим начальником, публично без стеснения носившим этакое чудо. Правда, их смешки и ухмылки скоро стёр ледяной ветер, а Грег прятал мстительную улыбку в тепле.
Они работали в тесном тупичке, мешая друг другу и толкаясь локтями. Узнав всё важное, Грегори решил оставить место преступления и не мешать криминалистам паковать улики по пакетикам и колбочкам. Выбравшись на просторный тротуар, он зевнул и отправился греться в припаркованную поблизости машину. Лавируя между любопытных зевак, неизбежно замедляющих шаг при виде большого скопления полицейских машин и жёлтых лент, он пробирался к благословенному подогреваемому сидению и минутам относительного покоя, поджидавшим его в салоне.
Как он не старался быть аккуратным, инспектор всё равно задел кого-то плечом и довольно сильно. Пожилой мужчина выронил выдавший виды кейс и, по-стариковски кряхтя, нагнулся за ним. Испытывая живейшее чувство вины перед прохожим, Грегори сам подхватил чемоданчик.
- Извините меня, я Вас совсем не заметил, - оправдываясь, Лестрейд выпрямился и протянул кейс мужчине, - держи – те.
Последний слог он просто проглотил от захлестнувшего его цунами нагромождающихся одна на одну эмоций: страх, раздражение, гнев.
- Ничего, ничего, - снисходительно спустил ему оплошность прохожий, забирая своё имущество, - я сам слепой как крот, не смотрю, куда иду. Вообразил себе, будто я в парке N в послеобеденное время. Там пустынно обычно в это время года, в дальних аллеях-то. Так что не переживайте.
Он подался вперёд и ободряюще сжал его руку повыше запястья, сильно сжал, требовательно.
- Я в порядке, до свидания, - кивнул мужчина и был увлечён потоком обывателей.
А инспектор так и стоял, ощущая как в месте, где его коснулись, начинается зуд крапивницы, грозящий охватить всю его плоть.
Он зачеркнул однажды своё прошлое, но неосмотрительно сделал это простым грифельным карандашом, и оно снова отыскало его среди лондонской будничной суеты.
- Ты просто тряпка, - бичевал он своё «эго».
Праздно шатаясь туда-сюда по припорошенной мелким жёстким хрустящим как пенопласт снегом алее, он успел на себя разозлиться. Они выработали у него инстинкт отзываться на команды, вычленяя их из отвлечённого словесного потока и следовать инструкциям. Они выдрессировали его так основательно, что и спустя годы он реагировал на приказ словно собака Павлова на звонок.
Иногда, после, он спрашивал себя, как изменилась бы его жизнь, не пойди он на поводу и не явись в назначенный срок в указанное место. Стали бы они настаивать или преследовать его, пытаясь продавить угрозами? Или, может, просто отстали бы, как засохшая грязь отваливается от ботинок? Как ни прикидывал он варианты, выходило одно и тоже, только с разными потерями. Придя добровольно, он свёл их к минимуму.
Утомившись топтаться на месте, он расчистил для себя место на скамейке. Не успел присесть, как из-за деревьев показался утренний пожилой джентльмен. Пальто нараспашку, руки сцеплены на пояснице - он с достоинством шёл по сырому асфальту и в упор не замечал буравившего его взглядом Лестрейда. Лишь поравнявшись со скамьёй, он, сильно переигрывая, рассеяно ощупал свои карманы и раздосадовано закачал поседевшей, но густой ещё шевелюрой.
- Простите, - обратился он к Грегу, - у Вас не будет сигареты?
Он был консерватором, каких поискать, оставаясь верным старым «явкам и паролям».
- Я не курю, - мрачно отрезал Лестрейд, не собираясь даже вставать, - давно бросил.
- О, - удивился мужчина, - возможно, вы передумаете, если я предложу Вам одну?
Все звали его Петрушкой, не потому что он был перебежчиком оттуда, с той стороны, где медведи катаются на велосипедах по улицам и не пьют ничего слабее 40 градусов. Там он заработал лишь своё печально известное увечье: повреждённый нерв, навсегда оттянувший один из уголков губ наверх, наделяя его скоморошьей дерзкой ухмылкой. Весельчак и изрядный чудак, он ходил в маске постоянно приподнятого настроения и уголка губ. Как же они его ненавидели и уважали, все, кто оказался под его руководством. Из-за физического дефекта никогда нельзя было угадать, чего ожидать от него.
- У меня нет времени на этот спектакль, - огрызнулся инспектор, отказываясь от регламентированных шифров, - что Вам нужно? Зачем Вы снова вышли на меня?
Мужчина рассмеялся и погрозил Грегори пальцем как нашкодившему мальчишке.
- Такая же дикая ягодка, да. Ничего не изменилось.
Стряхнув остатки снега, Петрушка устроился рядом.
- Ладно, не будем ходить вокруг да около, - согласился он с хмурым Лестрейдом. - Мне нужна твоя помощь.
Фыркнув, Грег задрал подбородок в поисках поддержки у голых корявых веток, щекочущих серое небесное брюхо.
- Вам нужна моя помощь, - повторил он, смакуя горечь каждого слова. – Почему моя? Я больше не состою в организации. Я ушёл оттуда, разве можно привлекать к работе подобной Вашей простого человека с улицы?
Брови старика изумлённо изогнулись.
- Тебя никто не отпускал, - сообщил Петрушка, довольно улыбаясь. – И как ты вообще мог подумать, что свободен. Ты же знаешь: из организации уходят лишь по одной причине, и то, не уходят, как правило, таких выносят.
- Меня и унесли, - рыкнул Грегори.
- Да, но ты выжил, – развёл руками Петрушка. – Мы дали тебе время поправиться, восстановиться, реабилитироваться.
- Вы не беспокоили меня столько лет, - отчаянно хватаясь за соломинку, продолжал сопротивляться Грегори. Но пресс уже начал движение вниз.
- Состояние твоего здоровья не позволяло нам привлекать тебя к, так сказать, оперативной работе, а парней, протирающих штаны в кабинетах всегда в избытке, – раскрыл причину затянувшегося отпуска старик.
- У меня теперь другая жизнь, - всё тщетно, спорить с ним - спорить с самой организацией, а значит, плевать против ветра. Оно вернётся тебе сторицей.
- Знаем, жена, любимая работа, а скоро ещё малыш появится, – загибая пальцы, перечислил со скучающей миной Петрушка. – Жена твоя тебя лишь прикрывает. И не спорь, сам знаю, по каким параметрам ребята вроде тебя подбирают подруг. Что попроще и не из ряда вон, как ширмочка, из-за которой можно кричать: «Эй, гляньте, я простой человек, как все, женат, отец и ничего больше. Я самый обыкновенный человек». О нет, ягодка, жена твоя для вида, да и только.
Лестрейда передёрнуло, он уже и забыл, как Петрушка фамильярничал с ним, называя этим слащавым имечком «ягодка».
- У меня будет дочь, - сглотнув, прошептал он.
- Дочь, да, это ты неосторожно попался, – посочувствовал старик. – Ребёнок всегда всё усложняет.
- Вы не посмеете, - сжав зубы, процедил Грегори.
Тяжело вздохнув, Петрушка взял его за плечо.
- Мы не причиняем вреда невинным младенцам, – заверил он, ухмыляясь. – Просто есть работа, сделать которую можешь только ты.
Когда-то давно он бы этим гордился. Специально для тебя задачка, а значит, ты не просто рядовой агент, патрон в обойме, ты тонкая штучка. Мина с хитрым механизмом, новомодное оружие, высокотехнологичный гаджет. Ты особенный, ты герой невидимого фронта. Он был таким, без ложной скромности. Но наступил момент, когда он устал быть героем и исчез с радаров. Попытался исчезнуть. Только нельзя порвать с тайной, соприкоснувшись с ней единожды, навсегда разрываешь личность свою надвое. Половинка - для всего непосвящённого мира, половинка - для арены игр теней и полутонов, мира, спрятанного от посторонних глаз. Цепляйся за что угодно, но вторая половина утащит тебя против воли обратно, стоит лишь возникнуть необходимости. Если только ты не надумаешь ампутировать часть себя. Но тогда ты просто-напросто сдохнешь, а Грегори не хотел умирать. Инспектор мечтал об умиротворённой жизни с немного однообразными, но полными тепла и уюта днями. Что-то подобное он постарался построить с Вероникой.
- Что за работа? – сдался он, прекрасно осознавая отсутствие выбора.
- Другой разговор, - потирая руки, сел ровно Петрушка. – Выше нос, ягодка, скоро ты вновь почувствуешь себя в седле, - старик почему-то хохотнул, - и вспомнишь, как это здорово играть в шпиона.
- Так что от меня требуется? – с нажимом переспросил Грегори.
- Это очень деликатное задание. Видишь ли, я не знаю, как долго ещё смогу пробыть в строю. Годы берут своё, а организации нужен кто-то помоложе и порасторопнее. Но оставлять кресло абы кому тоже, понимаешь ли, не хочется. Поэтому я решил озаботиться поиском преемника заранее.
- При чём тут я? – Петрушка был не просто чудаком, порой он выглядел настоящим психом. Русские, стараясь расколоть его, не только промывали ему мозг, но и едва не вытрясли из него душу. Оттого старик мог отколоть любой фортель. Все члены организации диву давались, как человеку вроде него вообще доверили высокий пост.
- Ты знаешь Шерлока Холмса, – старик утверждал, а не спрашивал.
- Ну в общем-то, мы знакомы, - неохотно признался инспектор.
Энтузиаст Шерлок уже какое-то время был его занозой в заднице. Терроризируя Скотланд-Ярд своими консультациями, он влез в его расследования и дела нескольких его коллег, и непохоже было, чтобы в ближайшее время заносчивый мальчишка оставил следователей в покое. И прогнать его Лестрейд уже не мог. Как ни крути, а доморощенный сыщик пожалуй взаправду страдал гениальностью.
- Любопытный экземпляр, не правда ли?
- Хотите завербовать его? – ужаснулся Грег.
- Упаси Господь, - отмахнулся Петрушка, - парень совершенно неуправляем, и потом, у нас уже есть его брат.
- Брат?
- Майкрофт Холмс, старший брат, работает в министерстве иностранных дел, но это официально. Сейчас шагает семимильными шагами по карьерной лестнице. На зависть целеустремлённая личность, никого не щадит: ни себя, ни конкурентов. Блестящий ум и железные нервы, лучшего претендента мне даже искать не хочется.
- Ну и, - нехорошее предчувствие посетило Грегори.
- Есть у Майкрофта только один недостаток, поговаривают, он ведёт двойную игру. Мне знакомо, конечно, состояние двойного-тройного агента, когда и сам перестаёшь понимать, на чьей ты стороне, но в моё кресло должен сесть совершенно последовательный человек. Некто, кто сможет грамотно и, по-нашему, честно руководить организацией, поэтому Холмс нуждается в проверке. Надо присмотреть за ним. Подойти так близко, как возможно, втереться в доверие. Разобрать его жизнь, привычки, быт по болтику. Но сделать это нужно ненавязчиво, с таким расчётом, чтобы он сам всё рассказал и показал, не подозревая, что его сканируют.
- Я всё ещё не понимаю, каким боком я тут замешан. Вы хотите, чтобы я завёл с ним дружбу? Через Шерлока?
- Твоё знакомство с младшим Холмсом очень нам на руку, но основная причина не в этом. Видишь ли, будь у меня при себя личное дело Майкрофта, я бы показал тебе страницу три пункт семь.
Грегори помнил, о чём седьмой пункт анкеты стандартной формы - «Сексуальная ориентация». Вскочив на ноги, он, нависнув над Петрушкой, выплюнул:
- А не пошли бы вы!
- Ну ягодка, не надо так нервничать, тебе ведь случалось делать ради организации и более отвратные вещи.
- Вы надумали подложить меня под какого-то мужика ради идиотской проверки, - возмущался Лестрейд, пнув скамью от бессильной ярости. Он не мог уйти, не мог ничего сделать, не мог стереть самодовольство с физиономии Петрушки.
- Может, он и сам под тебя ляжет, - равнодушно предположил старик. - Судя по известному нам о вкусах и предпочтениях Майкрофта, ты должен заинтересовать его.
- Да вы должно быть шутите, - Грег не хотел верить, не желал.
- Ни капли. – Петрушка был безжалостен. – Мне нужно мнение профессионала, мне нужен достойный доверия человек рядом с Майкрофтом, способный выдавать мне адекватный анализ его деятельности.
- И как долго это будет продолжаться?
- Ну, может быть, пару месяцев, может дольше, может…
- Годы, – это продолжительный процесс - прорастание в жизнь постороннего человека. Начинание с нуля, как строительство дома на пустыре без фундамента, без подмоги, в одиночку.
- Может и годы.
- Задание разрушит мою жизнь.
- Иллюзию жизни, - поправил Петрушка, - у тебя нет ничего кроме иллюзии, ягодка. Лжи не жалко.
Посыпался снег, оборачиваясь мелким въедливым дождиком, стегающим скулы. Отвернувшись, Лестрейд боролся с собой. Надо свернуть шею старику и бежать. Как далеко он успеет уехать? Скорее всего, и двух шагов не сделает. Они здесь повсюду, притаились неподалёку и контролируют встречу. Его снимут при одной только попытке наброситься на Петрушку. Обложен как зверь, загнан в угол.
- А если он на меня не клюнет? – последний аргумент.
- На нет и суда нет, - обрадовал старик, вставая, - будем искать кого-нибудь ещё.
- И оставите меня в покое.
Запахнув пальто, Петрушка долго смотрел ему в глаза. Инспектор выдержал и не моргнул. Старик, оценив жест по достоинству, одобрительно кивнул.
- Скажу больше, после завершения операции мы уже никогда больше тебя не потревожим, – пообещал он.
- Я знаю, кто Вы, почему я должен верить Вам?
- Даю слово. Ты много сделал для организации, и мы не хотели бы платить тебе злом в ответ на преданность.
Слабое утешение для человека, у которого развалилось всё, что возводилось с таким тщанием и упорством.
- Хорошо, – смирился Грегори.
- Чуть позже я познакомлю тебя с твоим новым связным и вместе с ним передам тебе личное дело Майкрофта. Рассмотришь на досуге, лишним не будет. Каким образом подобраться к Холмсу решай сам, не маленький, методы тебе известны. Спорные вопросы решать непосредственно со мной и… - Петрушка протянул ему раскрытую ладонь, - с возвращением, агент Блуберри.
Придурок Шерлок полез под пули и пришлось вытаскивать его задницу из смертельной опасности. В итоге они оба чуть не полегли. Спрашивается, проявил ли мальчишка хоть немного благодарности? Ни черта, скупое «Спасибо, Джордж». Способный паразит не удосужился даже запомнить, как его зовут. Всякий раз выдавал совершенно случайное имя. Донован права в одном, в один прекрасный день псих споткнётся о собственное безумие или собственное самолюбие.
- Инспектор, - окрикнул его кто-то из сотрудников.
- Что? – он был на взводе и раздражён.
- Вас в кабинете ждёт какой-то человек.
- Какой ещё человек? – он распахнул свою дверь.
- Добрый день, инспектор Лестрейд.
Майкрофт стоял у его стола с видом успевшего заскучать посетителя. Опираясь на зонт, он добродушно улыбался, услышав его короткий диалог с подчинённым. В жизни он был ещё более утончённым и презентабельным индивидом, чем образ, вырисовывавшийся в его голове после прочтения подробного досье. Золотая цепочка от дорогих старомодных часов, идеально подобранные аксессуары и едва уловимый терпкий аромат одеколона, внушающий подсознательное уважение – вот каким предстал перед инспектором Майкрофт Холмс. Тошнотворно совершенным.
- Вы кто? – грубо обратился Грегори к старшему, не скрывая отвратительного настроения. Он специально решил быть невоспитанным мужланом, а вдруг это отпугнёт Майкрофта, и их обоих пронесёт. Но, к сожалению, зрачки Холмса заметно расширились при виде инспектора, и тот сделал из такой реакции совершенно неутешительные выводы.
- Майкрофт Холмс, - представился старший. - Мы с вами ещё незнакомы.
«Это ты ещё со мной не знаком, а я уже трижды перечитал твою биографию», - про себя подумал Грег.
- Холмс?
- Я брат Шерлока.
- Боже, вас ещё и двое.
Операция по внедрению началась сама собой.
Майкрофт прилип к нему сразу же. Он пришёл попросить Грегори присмотреть за Шерлоком и не давать братишке влезать в неприятности. А в результате взялся названивать ему и выспрашивать, над чем и как работает Шерлок. Поначалу Лестрейд открытым текстом слал его далеко и надолго. Но тот был очень настойчив. Постепенно между ними сложились стабильные взаимоотношения связанных заботой о младшем Холмсе людей. Хотя разговоры по-прежнему оставались в основном телефонными.
Всё изменилось с появлением Джона Ватсона. Как ни странно, стоило Шерлоку завести друга, причём лучшего и единственного друга, ревность замучила старшего. Он не мог не влезать в их дела, стараясь установить за спевающейся парочкой тотальный контроль. В том числе и с помощью инспектора. Когда Шерлок с Джоном отправились в Дартмур ловить мистическую собаку Баскервилей, Майкрофт примчался к Грегори прямо домой. Подросшая Аннет с Вероникой уехали рано утром навестить бабушку и поделиться впечатлениями от поездки к морю, а Грег сладко спал, когда раздался долгий звонок. Спросонок он даже не понял, что произошло. Он открыл дверь и тут же был схвачен за футболку.
- Отправляйтесь в Дартмур немедленно, ему может понадобиться ваша помощь.
Оказавшись прижатым к стене, Грегори моментально проснулся. Обеспокоенное лицо Майти навсегда отпечаталось в его сознании. Никогда прежде Лестрейд не видел его таким, таким оживлённым. В том смысле, что раньше его движения и фразы были отточенными и спокойными. Теперь же он тряс его за грудки, не скрывая волнения и не стесняясь эмоций. Они смотрели друг на друга, уличённые неловким моментом в двусмысленной близости. Опомнившись, Майкрофт выпустил футболку и, извиняясь, разгладил её на груди инспектора. Отчего обоим определенно стало ещё более стеснительно находиться рядом.
- Пожалуйста, - едва слышно добавил Холмс.
И Грегори поехал.
Дальше в дело вступила техника. Инспектор даже не участвовал в развитии событий, отдавшись течению. Отношения с Вероникой заметно ухудшились. Петрушка был прав, говоря об отсутствии у Грегори к этой женщине страстных влечений. По правде, он женился на первой девушке, проявившей к нему интерес. Она была отличной любовницей, а ему срочно надо было вливаться в обывательскую жизнь. Её недостатки и склочный в сущности характер он игнорировал, удовлетворившись её присутствием рядом. Поэтому он не сильно заботился о том, всё ли устраивает Веронику в их браке. Увлечённый полюбившейся работой, инспектор знал, конечно, что жена давно посматривает налево, и, может, уже и погуливает, но оставался безучастным. Тем более, после незапланированного рождения Аннет он отдавал всю любовь дочери, оделяя мать вниманием по остаточному принципу. Она должна была уйти рано или поздно. И, не жалея о ней, Лестрейд боялся потерять Аннет. Как отец он отстоял бы права на ребёнка, но сколько прошло бы времени. Дочка могла возненавидеть его, забыть, разлюбить, одно лишь это волновало его в грядущем разрыве. И однажды он вернулся в пустую квартиру. Со щемящим сердцем созерцая оставленные разбросанными куклы Аннет, он избивал стену кулаками, пока шторм гнева в сердце не утих. Откручивая крышку с бутылки, он ненавидел Майкрофта, ненавидел Петрушку, ненавидел Веронику, себя, Шерлока всех, всех… Надравшись до бесчувствия, он спал прямо на ковре в гостиной. И неделю после являлся на работу угрюмый и растерзанный похмельем, а по возвращении домой вновь набирался в одиночестве. И так по кругу изо дня в день, пока вечером ему не позвонил новый связной.
- Он едет к Вам, - сказала Мэри свистящим шёпотом в трубку, – будьте готовы.
Злорадно посмеиваясь, Грегори остался как есть: небритым и помятым. Пусть мистер Холмс полюбит его таким неприглядным и ничтожным. Авось, запах перегара отобьёт у джентльмена желание путаться со среднестатистическим стареющим инспектором. Старший явился полчаса спустя с бутылкой наперевес и не высказал ни отвращения, ни презрения, напротив, общался с ним без гонора и превосходства. Распустив галстук, он по-хозяйски ступил в успевшую прийти в захламление квартиру. Отставив зонт в сторону, Холмс засучил рукава и взялся вести душеспасительные беседы. Но не словом не обмолвился о Веронике, словно и не было её. Всё больше выманивал его на разговор за жизнь. Грегори поддался. Они сидели на полу, прислонившись к дивану, и открывали друг другу секреты юности. Майкрофт подлинные, а Грегори - изобретённые на ходу. Постепенно виски иссякло, а языки стали подводить, завязывая слова в узелки, лишая их внятности. После несколько громких заявлений инспектор понял, что наступил час Х. Первая, невинная стадия операции подходила к концу, пора было переходить на новый уровень. Он напивался сознательно. Он хотел выпить ровно столько, чтобы суметь пережить этот переход и при этом оставаться в меру трезвым и не сморозить лишнего. Но всё равно оказался не совсем готов. Хотя с точки зрения Майкрофта всё было логично, и то, как вздрогнул инспектор, когда он медленно приблизился и поцеловал его. И то, как от него шарахнулись… Всё закономерно и предсказуемо. Потом, в спальне, Грегори лежал, стараясь заставить себя относиться к ласкавшемуся к нему мужчине как к кому-то безликому. Просто любовник, просто секс. Но нечто подспудное не давало ему отрешиться. Майкрофт покрывал его поцелуями с непередаваемым трепетом и, невероятно, благоговением. Не выдержав этого исступленного самозабвения, Грегори остановил старшего, взяв за пылающее лицо. В окно изредка заскакивал свет фар проезжавших мимо дома автомобилей. В одну из таких молниеносных вспышек, выхвативших Майкрофта из клубящегося сумрака, Лестрейд рухнул в пропасть. Бездну тоски и одиночества.
Он умолял любить его. Всем существом своим жаждал быть растопленным. Как Кай, замерзающий в чертогах Снежной Королевы, Холмс искал чужого тепла.
- Лежи, - прошептал он, убирая его руку, - я сделаю всё сам.
У старшего оказалось достаточно опыта, чтобы впечатлить его. Похоже Макрофт сумел бы расшевелить даже бревно, поэтому первый раз случился без осечек. Утром после ухода Холмса, Грегори безвольно валялся лицом в подушку, переваривая испытанный ночью приступ нежности и сострадания. Этот парень страдает и, то ли неосторожно, то ли намеренно, продемонстрировал ему свою затаённую боль. «Тебе просто надоело быть снеговиком», - повторял про себя Грегори, снова и снова встречаясь с Холмсом. – «Ты ищешь кого-то, с кем можно быть слабым».
«Бедняга, почему же ты захотел быть таким именно со мной?» - задавался инспектор вопросом, оказываясь с Майкрофтом под одним одеялом. Они встречались, ни от кого особо не таясь, но стараясь не афишировать отношения. Окружающие в большинстве своём и не подозревали о романе инспектора и чиновника. Наверное, один лишь Шерлок сумел бы поймать их на горячем. Вот только сыщик тогда уже отбывал свою добровольную пострейхенбахскую ссылку. И младшему в принципе было до лампочки, чем его брат на досуге занимается. Незадолго до финального столкновения с Мориарти мальчишка уже начинал задумываться над собственным влечением к доктору. В разлуке же сердце гения окончательно взяло верх над мозгом.
Год от года Майкрофт притягивал Лестрейда к себе, как паук закованную в кокон бабочку, делая частью своего обихода, приучая его к своему расписанию. Он не противился, втихаря делая свою работу. Отчёты уходили Петрушке через связного прямо под носом у ничего не подозревающего Холмса. И чего бы ему подозревать. Грегори отлично справлялся с ролью любящего ведомого увальня. Таким он нравился Майкрофту, предпочитавшему держать людей в ежовых рукавицах. Понемногу и сам инспектор подчинял себе любовника, ведь становясь зависимым от кого-то, невольно теряешь свободу. Вскоре после возвращения Шерлок сделал Джону предложение, и доктор внезапно согласился. Цепная реакция не заставила себя ждать, своё кольцо Грегори получил месяц спустя с не допускающей пререканий формулировкой «Мы должны узаконить наши отношения».
От Петрушки пришло распоряжение соглашаться на всё и предупреждение, что в скором времени с их стороны начнётся параллельное общение с Майкрофтом. Организация затеяла очередную игру, и Грегори должен был принять её правила. В день свадьбы им прислали злополучного Купидона. Идея определённо принадлежала Петрушке, только больной рассудок мог додуматься до столь идиотского задания. Но Майрофт принял подарок и отнёсся к свалившейся на него миссии с полной серьёзностью. И хотя он действительно сношался с агентурой противника, торговать ценностями похоже не намеревался.
После переезда к Майкрофту жизнь устаканилась настолько, что Грегори, просыпаясь утром, не сразу вспоминал, что он вроде как работает под прикрытием. Раньше он не позволял себе забываться, а теперь, переползая через дремлющего Майкрофта в уборную, он, лишь посмотрев в зеркало в ванной, вспоминал про дату отправки Петрушке очередной сигареты. Он настоящий и образ, им созданный, сами собой смешивались в однородную массу. Холмс обеспечил ему точно такую жизнь, какую он стремился построить с Вероникой. Неторопливую, предсказуемую, полную мелких бытовых обыкновений, вроде совместных завтраков и обедов, вроде диеты, ставшей общим делом. И кроме прочего он знал, что Майкрофт ему не изменяет и не допускает и мысли о других мужчинах.
Он узнал старшего так, как никто не знал его. Он жил уже с Майти, а не с Майкрофтом. С Майти, прячущим шоколадки по заначкам, с Майти, спящим в его рубашках и футболках, с парнем, на дух не переносящим кошек и маслины. С мужчиной, пританцовывающим под Битлов и признающим только старый добрый американский чёрно-белый кинематограф. Со старшим братом, обожающим своего маленького непоседливого Шерли и жестоко страдающим от его неизменной холодности. Он жил с человеком, а не «скромным служащим британского правительства».
И Грегори вошёл во вкус.
Однажды его привезли в Альпы. В очередной раз Майкрофт сорвал его с работы и потребовал доставить супруга в небольшое шале, где он обретался во время встречи с местными политиками. Секс с видом на заснеженные склоны вполне окупил Грегори запоротый отчёт и оставленных на неопределённый срок сотрудников. Перед отъездом на Родину они вдвоём выбрались покататься на лыжах. Давно не занимавшиеся ничем подобным, они больше смеялись и валялись в сугробах, чем собственно катались. Под конец, избавившись от лыж, они просто забрасывали друг друга снежками, беззаботно дурачась посреди искристого белоснежного простора. Завалив Майти на спину, Грегори расцеловал его раскрасневшиеся от мороза щёки. Задыхаясь в полудетском восторге, Холмс надвинул ему на глаза дурацкую шапку с помпоном и, сбросив с себя, отбежал на безопасное расстояние. Догнав его, инспектор снова уронил старшего на толстый пушистый прохладный ковёр.
- Я люблю тебя, - вырвалось у него.
- Я знаю, - ерзая под ним, прыснул разошедшийся Холмс.
А вот до Лестрейда дошло лишь там, среди горной прохлады и собственного жара.
- Нет, ты не понял, - сам себе поражаясь, спохватился он, - я люблю тебя.
- Это замечательно, - мурлыкнул Майти.
- Я влюблён в тебя по уши!!!
«Я не привык к тебе, я не смирился с тобой, я влюбился в тебя!» - кричало сердце Грегори.
- Чего же ты орёшь-то, - смеялся не подозревающий о глобальной перемене в своей жизни Холмс.
Обняв Майкрофта и приподняв его над землёй, Грегори клялся ему в любви так горячо и фанатично, что старший даже испугался. Всю неделю потом инспектор едва ли не на руках его носил. Словно второй конфетно-букетный период, программа перезагрузки, прогрессивное обновление, полная синхронизация двух самостоятельных человеческих организмов. Грегори перестраивался в новый для себя режим. Он попросил Майкрофта помочь ему отвоевать Аннет у Вероники, нисколько не сомневаясь, что дочь уживётся с Майти. В крайнем случае, он научит Холмса любить если не всех детей, то его ребенка так точно. Перестав быть пассивным наблюдателем, инспектор взял ситуацию в свои руки. Он уже управлял Майкрофтом. По-своему, формируя у старшего нужные представления и подкидывая правильные мысли. Теперь надо было справиться с внезапно возникшими трудностями в истории с Купидоном. Во-первых, он должен был перепрятать флешку от греха подальше. Во-вторых, надо было обезопасить Майкрофта насколько возможно. С первым он справился, со вторым не особо. Но в результате всё вроде обошлось.
Петрушка так и не узнал, что Майти почти прозевал флешку. В отчёте Грег написал, что Холмс сам принял решение таскать её с собой, убрав в тайник в зонте. Относительно же своего вмешательства в операцию, он пояснил следующее. «Действовал так, как считал нужным». Читая такое оправдание, старик лишь понимающе хмыкнул, удостоверившись, что пора сворачивать затянувшуюся операцию. Ведущий агент перестал быть не предвзятым.
- Стены, - сдавленно произнёс Майкрофт, осматриваясь, - они другого цвета.
- Нет, они такие же, как и были, - не согласился инспектор, передавая сумку мистеру Грею.
- Они на полтона светлее, - заупрямился Холмс.
В доме ещё витал запашок ремонта, пыльный химический дух побелки и красок, мастик и затирок. Новая мебель не успела захвататься и была жестковато-непривычной.
- Не придирайся, - подсаживаясь к супругу на диван, попросил Грегори, - не так-то просто закончить отделочные работы в рекордно сжатые сроки.
- Но они светлее, чем были.
- Пусть это будет чем-то новым в нашей жизни, – отстаивал обновлённую палитру Лестрейд. Так приятно снова вернуться в родные чертоги после гулких коридоров больницы.
Мистер Грей застал их целующимися. Смотря в сторону, старик кашлянул, привлекая внимание.
- Ужин подан, - сообщил он.
- Прекрасно, - сказал Грегори, потёршись носом о шею старшего, - сейчас поедим и посмотрим, что у нас там на десерт.
- Нет, - Холмса погладил его по ноге, от колена до самого паха, – это ты будешь смотреть, а десерт будет у меня. Их губы снова как намагниченные притянулись друг к другу. Деликатный мистер Грей, всё ещё стоявший рядом, счёл за лучшее тихонько удалится.
- А на десерт у нас, о, черничный пирог, - рассматривая темнеющую между слоями теста начинку, оповестил инспектор. Пододвинув к себе свой кусок, Холмс сентиментально усмехнулся, тыкая в него вилкой.
- Черника, - обронил он в тарелку.
Перестав жевать, инспектор напрягся.
- В чём дело? – беззаботно спросил он окунувшегося в воспоминания супруга.
- Да так, ничего, просто вспомнилось. Знаешь, на работе, на моей другой работе, ну понимаешь, есть, был один парень. Его звали Блуберри. И он был легендой. Никто не знал, как он выглядит или что вообще из себя представляет, и существовал ли вовсе. Просто когда я ещё молодым желторотым мальчишкой пришёл в организацию, мне постоянно ставили его в пример. Будто бы он почти так же молод как я, но добился уже многого. Между нами была значительная разница: он работал на передовой, а я носился с бумажками по кабинетам. Но подсознательно я всегда стремился не отстать от него. Пусть и по своей части, но быть лучшим из лучших.
- Ты встречался с ним? – спросил инспектор, отпивая из бокала терпкое вино.
- Лично нет, однажды слышал его голос.
Облизнув губы, инспектор прикрыл веки, огорошенный всплывшим в памяти эпизодом.
- Я тогда был на посылках у одного начальника отдела и принял телефонный звонок. Это был Блуберри, звонил, чтобы предать информацию. Я принял шифр и потом донёс его до начальства, только и всего. Но как же я был горд, ведь стал причастным к знаменитости.
- Что с ним стало? – в омут, так с головой.
- Ну, он исчез. Одни говорили, что он погиб на задании, другие, более оптимистичные и наивные утверждали, будто он ушёл. И его отпустили. Но такого не могло случиться. Нельзя просто так взять и уволиться из организации. Да и потом, что за жизнь должна была быть у Блуберри после отставки.
Могу представить себе его досье. Самая ровная и скучная биография. Родителей нет, они умерли от старости как благообразные пенсионеры. Школу закончил самую обычную, одну из тех, что каждый год выпускает несколько сотен безликих учеников. Потом военная служба, в армии, как ни странно, легче затеряться, чем в колледже или университете. Семья, может, дети, какая-нибудь государственная работа. Профессия, не дающая ему сидеть сложа руки, с возможностью приложения имеющихся у него навыков агентурной работы.
Майкрофт вдруг замолчал, а Грег потупился.
Талант не пропьёшь и, научившись чему-то единожды, всегда будешь использовать знания на практике. Агенты Холмса были обученными специалистами. Ну, может, юный Питер и не был асом слежки, но остальные прошли огонь и воду. Обычный инспектор выделил их из роящейся толпы в два счёта. Полицейский инспектор следовал за ним по пятам на машине и ни разу не засветился, как внимательно не посматривал Майкрофт в зеркала. Грегори, предвосхищавший события. Недрогнувшей рукой застреливший безоружного. Инспектор со шрамами от ожогов на теле. Почему он никогда не спрашивал супруга, откуда они. В личном деле говорилось о пожаре. Якобы Лестрейд помогал спасать людей из горящего здания. Но если вдуматься, то такое не прошло бы мимо газет, а никаких сообщений о том нет. Он упустил столько мелочей, ослеплённый влюблённостью, ослеплённый желанием.
Там, в больнице, они сказали ему: «Мы знаем, что вы держались достойно,» - значит ли это, что им кто-то рассказывал, как он достойно держался.
«А как поступил бы ты сам, Майкрофт, надумай проверить другого на вшивость?» - спросил себя Холмс.
Всё ещё избегая смотреть ему в глаза, инспектор долил себе вина.
- В чём дело, Майти, - спросил он, расслаблено откидываясь на спинку стула, - ешь быстрее, а то пирог остынет.
«Нет, это не может быть правдой», - по интерьеру кухни, по всему особняку, по реальному миру вокруг Майкрофта как по тонкому стеклу побежали трещинки.
« Да, мы стоим друг друга, - панически хватаясь за пошатнувшиеся опоры, мысленно отвечал супругу Грегори, - но пожалуйста, не позволяй этому разрушить наши чувства».
В этот мир приходила зима….
Много лет назад….
- Алло.
- Кто ты? - усталый измученный голос.
- Эм, меня зовут Майкрофт, я секретарь мистера G.
- Оу, секретарь. Ещё раз, как тебя там зовут?
- Майкрофт. А вы кто?
- У твоих родителей богатое воображение, должно быть. Слушай, Майкрофт, могу я тебе доверить пару важных слов?
- Да, но всё-таки, кто вы?
- Передай мистеру G, что, - шипящая тишина, - что Дворецкий выбыл. Он поймёт.
- Он спросит, кто звонил.
- Он поймёт, но если ты такой любопытный, Майти, меня зовут Блуберри.
Гудки...
Сохраняйте спокойствие, вот-вот финал...
@темы: фанфик, Sherlock BBС, Майкрофт/Грегори, моё творчество
-
-
25.11.2012 в 00:32-
-
25.11.2012 в 00:34-
-
25.11.2012 в 00:41да кусок махнула не глядя, спасибо, что заметила
-
-
25.11.2012 в 15:11