Даёшь америкнские забегаловки.

Красное-чёрное- белое, только так и никак иначе.
Я всегда создаю персональный список тру - заведений, где есть чем, как и в чём поживится. В смысле правильных мест, с правильной атмосферой, меню, обстановкой и обслуживанием.
Каждое кафе, ресторан, забегаловка много для меня значит.
Вот я нашла ещё одно.
Ну, то есть я давно нашла для себя New-York. Всё лето проторчала под кондиционером в том, что на Горького. Я кажется испытываю горячие чувства к заведениям Loov Food. Та же Веранда была самым посещаемым местом несколько лет.
Про Сушимин я вовсе молчу.
Но я не зря так рвалась в New-York в Фантастике.
Интерьер впечатляющий. Они добились вида американской забегаловки славных славных времён рок'end'ролла. Мне пипец как всё понравилось.
И персонал мне тоже понравилась. Обожаю приятных официантов. Милая Даша, ты супер)))
Теперь Голубка хочет всегда резервировать именно этот стол и именно эту девушку XD
Я её поддерживаю. Ну по поводу девушки. Стол можно взять и другой.
Это было классно. И как я, подавшись на уговоры, выперлась в платье. И какая я молодец, что позаботилась о резервации. И как храбро Вован справился с чизбургером, размером с маленького кролика, а кусочкам пиццы проиграл. И пиво было противное, но потом очень задорное. И как я учила Голубку правильно кушать роллы. И ложечку мою Голубка изнасиловала, а свою убила об пол. И как я замарала платье соевым соусом. Всегда капаю на подол соусом, это у меня традиция сложилась похоже. И как все мужики за соседними столами стукались об абажуру башками. И как я потырила одноразовые палочки. И то что размер у меня 44. И то что мне будет не 23, а 22. И вобще сегодня был офигенский, простит за весь сленг, днище.

И ТО, ЧТО ЕСТЬ НА СВЕТЕ ТАКОЙ КЛЁВЫЙ ПАРЕНЬ КАК ВОВА. И ТО ЧТО У НЕГО СЕГОДНЯ БЫЛ ПРАЗДНИК, С КОТОРЫМ Я ЕГО ПОЗДРАВЛЯЮ ОТ ВСЕ ДУШИ, ПОТОМУ ЧТО В ПОСЛЕДНИЕ ВРЕМЯ ОН ДЛЯ МЕНЯ САМЫЙ ЧТО НИ НА ЕСТЬ ЗАЩИТНИК. И ЖЕЛАЮ ЕМУ ВСЕГДА БЫТЬ ТАКИМ КЛЁВЫМ, ЗДОРОВЫМ И ЗАМЕЧАТЕЛЬНЫМ. УРА ТЕБЕ, МОЙ ДРУГ!


Я счастлив, счастлив....









Плохо только завтра опять на дурацкую практику((((

@темы: счастье есть, моя жизнь

---

Хей, хей!!!!

Приветствую тебя  .ы!
Без ума от твоего лаконичного ника правда))))

@темы: здрямки

---

Стихотворение: Любовь - не слово.

***

Расшнуруй золотистые нити

И отдай мне свои крыла,

Отнесу их в святую обитель,

Где оплачу их вместо тебя.



Я верну их обратно Богине,

Выходящей из пенистых волн,

Той, что вечно присутствует в мире,

Чей забыт и унижен был трон.



Её пальцы, несущие лёгкость

Их распустят в немое перо,

Что наполнит бездонную полость

Беспробудной перины нутро.



Нет, Она никого не накажет.

Как все Боги, устала дарить.

«Буду спать,» - почти шёпотом скажет, -

«Раз наскучило людям любить».



Так оставь мне злосчастные крылья.

Я умру если их оторвать.

Даже если в дрёме Богиня

Кто-то должен уметь летать.

@темы: моё творчество

---

О, кто ко мне пришёл!!!!

 Ms Compton

И ты тоже располагайся, чем больше ПЧ, тем крепче мой Бедлам)))

Тем более если ПЧ все такие здоровские.

@темы: здрямки

---

Привет, привет, привет, приветик!!!!

 Ренга

Добро пожаловать, как дома, всё наше ваше и ну в общем располагайся

@темы: здрямки

---

Название: Раздели со мною вечность.
Автор: БеТТи Бр@во (Luisa Dark, Elisabeth Eight, Большее из зол)
Бета: Тёмная Маркиза (школьными знаниями)
Фэндом: Вампирские Хроники Энн Райс
Персонаж: Луи
Пейринг: Луи/ Ана
Рейтинг: PG-13
Жанр: Гет, Romance
Отказ от прав: Благословенный плод фантазии мадам Райс. Мы лишь восхищённо вкушаем плоды её творчества. Так что прав никаких не имеем.
Статус: Закончен. Из трёх частей.
Размещение: По доброй воле, размещаю лично. Перенос с сохранением авторства.
Примечание: Действия после «Меррик». И ещё раз подчёркиваю это полнейшие гетеро. Чистейшей воды. Вымышленный женский персонаж.
От Автора: Мне было семнадцать и я была тщеславна.
Посвящение: Посвящается, тем, кого я люблю и о ком я мечтаю.

часть 3

3.

Шло время. Луи не удавалось найти подходящее убежище. Честно, он его и не искал. День ото дня возвращаясь к Анне, он радовался тому блеску в её глазах, который появлялся в них при его появлении. Они жили на удивление мирно. Просыпаясь с закатом солнца, он находил её за делами по дому или уже готовой идти на работу. Когда у неё был выходной, она читала или смотрела телевизор. В такие дни он ускользал на охоту, стараясь её не потревожить, а возвратившись сытым, садился рядом. Порой Анна ни с того ни с сего начинала читать вслух. Её голос ласкал его и вампир, прикрыв веки, проводил так всю ночь. У него и самого вновь проснулась страсть к чтению. Он с молчаливого позволения забрался в её библиотеку и изучил несколько японских авторов. Порой они даже ходили гулять вместе. По тому самому пресловутому парку. Но вампир никогда не убивал при ней. Анна же, бывало, заваливала его вопросами о вампирах, стараясь проверить прочитанное ею в книгах. Он охотно отвечал, ловко избегая рассказывать о собственной жизни. Одним словом меж ними была тихая гармония.
Случались и курьёзы, например, через неделю сосуществования Анна издалека завела разговор о том, что «это его единственная одежда». После короткой лекции на тему, что вампиру одежда нужна лишь из-за её непосредственной функции прикрывать наготу, и что бессмертные будучи мертвы не потеют, их волосы не становятся жирными и им не страшны болезни, девушка призналась, что её раздражает ни то как он одет, а то что на его водолазке так и осталась дырка от ножа того хулигана. После этого Анна бесцеремонно раздела Луи и утащила его одежду, он получил её лишь на следующий день, вечером. Все вещи были выстираны, а дырка искусно спрятана под нашивкой в виде серебристого дракончика. Красная как рак девушка целых два часа не смела смотреть на вампира. Ей казалось, что она сделала глупость, выставив себя фанатичной чистюлей. Но Луи только улыбался.
Спустя ещё какое-то время вампир стал мелькать в круглосуточных магазинах со списком продуктов в руках. Когда Анна успела подвязать его к хозяйству, он понять не успел, как не успел заметить, что сняв деньги со своего банковского счёта, о котором он не помышлял с тех пор как ушёл от своего создателя окончательно. На эти средства он разнообразил свой гардероб и стал дарить Анне подарки. Думая, что все крошечные милые, а зачастую недешёвые вещицы приобретены на так называемые кровавые деньги его ночных жертв, Анна сторонилась этих презентов. Но потом Луи намерено обронил в разговоре информацию о своём наличном счёте. Любопытство девушки вспыхнуло моментально, и как вампиру не хотелось, пришлось окунуться немного в своё прошлое. Хорошо ещё, что смертную интересовало лишь то, что он сам рассказывал ей. Он не знал, как поведёт себя, приди ей в голову выспрашивать его биографию от начала и до конца.
В один из вечеров, когда Луи собирался уходить насыщаться, а у Анны был очередной выходной, она остановила его окриком в спину.
- Задержись на секундочку Луи.
Вампир остановился и покорно стал дожидаться её из душа. Вот уже несколько дней они просыпались одновременно, и Анна поднималась с постели не раньше, чем он вылазил из-под неё. Дожидаясь её, вампир гадал, что бы она хотела ему сообщить. Будучи вежливым и честным он не старался залезать в её голову. Для него всякая вещь, будь она материальной как предмет одежды или расчёска или субъективной как мысли, фантазии и идеи были свята и неприкосновенна. Анна давно это сообразила и была ему за то безмерно признательна.
Появившись в банном халате и с полотенцем на голове, она открыла книжный шкаф и достала с полки ключ, висящий на брелке с подвеской в виде иероглифа.
- Я подумала, что тебе, наверное, неудобно всё время поджидать меня с работы, так что… – Анна вложила ключ ему в ладонь. - Так что этот ключ твой, пока ты тут обретаешься. Консьержка тебя хорошо знает, поэтому проблем с жилтовариществом у тебя не будет. Можешь не скрываться и не играть в тень. Всё равно все соседи судачат.
Луи посмотрел на ключик, новенький, будто только что из мастерской.
-Ты мне так доверяешь? – Спросил он первое, что пришло на ум.
Девушка засмеялась и уже из кухни, откуда стал разноситься аромат свежего кофе, ответила.
- А почему бы и нет. Убивать ты меня не собираешься. Судя по твоим подаркам, ты не беден, а, по-моему, даже очень состоятельный джентльмен. И клептоманией ты вроде тоже не страдаешь. А что до шумных вечеринок, которые ты мог тут устраивать. То я не заметила у тебя ни одного друга, или другого такого же существа как ты, с которым ты бы хоть изредка тут встречался. По крайней мере, не при мне.
Решив, что эта женщина в очередной раз убийственно права, он сунул ключ в карман и, не попрощавшись, ушёл. Он никогда не говорил ей «пока» или «до свиданья». Для неё это было бы намёком, ещё страшнее её задело бы невольно брошенное «прощай». Заботливо оберегая её чувства, вампир поступал так, как она того хотела. С помощью интуиции он предвосхищал её желания, с помощью денег исполнял их. Она была права, он был состоятельным существом, сколоченное несколько веков назад состояние при помощи постоянно сменяемых, но всегда безукоризненно честных и опытных юристов и дельцов, ни только сохранилось, но и обросло процентами. Так что его вновь подключенные к делу клерки, были до слёз рады, что их клиент или родственник их клиента, они уже просто не размышляли на эту тему, вновь начал тратить деньги. А Луи нравилось тратить эти бессмысленные бумажки на Анну, как раньше доставляло удовольствие выделять долю на наряды и игрушки Клодии.
Его сердце опять обрядилось в тяжёлые тучи, грустных воспоминаний. Нахмурившись собственным тяжёлым мыслям, он даже не заметил, как бабушка – консьержка встретила его появление немного лукавой, но доброй материнской улыбкой.
На улице шёл снег, первый в этом году. Надо же, а он и не заметил, как пришла зима. Раньше зимы действовали на него удручающе. Он становился ещё более мрачным, а ночные пиршества ещё более кровавыми. Но со времени встречи с Анной он снова претерпел ряд изменений и трансформаций. Чрезвычайно подверженный чужому влиянию, он мог совместить с этим исключительное ослиное упрямство в некоторых вопросах. Его пессимистичная, склонная к самоанализу натура вновь приобретала такой знакомый ему оттенок романтичности. Его жертвы умирали всё более скоро, не испытывая мучений. Он не лез в их жизни, выбирая более безликих и более грешных. Постепенно из пепла возрождалась идея о воздержании от крови. Хорошо, что она ещё не приобрела характер фанатичного следования.
Луи, привычно закинув руки за спину, разглядывал плывущие мимо лица. Парочка смертных громко ругались на перекрёстке. Девушка держалась за голову и зажимала уши, отказываясь слушать слова её возлюбленного. Тот горячился не меньше, размахивая руками и не стесняясь в выражениях. Они не замечали неодобрительные взгляды прохожих и сигналы машин, бегущих рядом. Вампир застыл перед светофором, разглядывая их. Парочка разгоралась всё больше. Девушка, закричав, отпустила любовнику пощёчину. Это его ошарашило и заткнуло. Между тем женщина, отвернувшись, рыдала в три ручья. Мужчина, сникнув и остыв, приобнял её за плечи. Она вырвалась, но неудачно. Постепенно их объятия стали взаимными и они, похоже, помирились. Тихо разговаривая, они пошли прочь, больше не смущая прохожих.
Это заставило вампира задуматься как никогда прежде.
Он вернулся как необычно поздно. Анна встретила его молча, очевидно обидевшись на его задержку. В спальне они обычно разошлись по своим позициям - он под кроватью, она на ней.
- Почему ты живёшь одна? – Спросил Луи.
- Потому что я так привыкла. Привыкла быть одна. – Ответила она бесцветно, словно давно заучила эту фразу наизусть.
- А мужчины? Ты что, никогда не любила?
Девушка сглотнула. С чего бы вампиру вздумалось подходить к такой щепетильной теме, которую они избегали так успешно.
- Мужчину... нет.
- Почему? – Вампир решил, что пора подойти к бездне до предела. Только так можно было решить, что делать дальше.
- Я не хочу размениваться по мелочам. Видишь ли, я законченная идеалистка. Для меня либо всё, либо ничего. Мой идеальный образ мужчины слишком труден для воспроизведения в реальности. Когда я была маленькой, я грезила о принце, потом о короле. Став старше я поняла, что такие мужчины, какие меня привлекают, вымерли несколько веков назад, как вид. Нет ни того благородства, ни той храбрости, что я больше всего ценю в сильном поле. Наверное, я просто слишком много читала книжек в детстве. Для меня любимый это нечто огромное, таинственное, невероятное и в тоже время послушное в определенных пределах. Я пробовала заводить отношения, но это одинаково скучно и плохо кончалось. Да и сам посуди. Я далеко не красавица и всё, чем я могу привлечь противоположный пол это своим умом, а в условиях массовой деградации мужчин это уже тоже не способ.
Тишина стала заслуженным занавесом этого монолога. Вампир повторил за ней каждое слово. Конечно, он нашёл в нём тот плохо скрытый намёк, но решил пока его не трогать.
- А ты? Ты ведь, наверное, давно живёшь. Ты любил?
Не то чтобы подобный вопрос от неё был для него неожиданным. Он знал, что если он спросит, Анна не останется в долгу. Но ответа он как – то не подготовил.
- Да, бывало. – Скользко ответил он.
- Расскажи.
Уйти не удалось. Да и от этой девушки было сложно отмахнуться.
- Если критически посмотреть, я любил лишь трижды за свою не маленькую жизнь.
Однажды, это был самый циничный и самый непредсказуемый мужчина в мире. Он был эгоистичен и брал, что хотел. Меня угораздило попасться ему на глаза.
- Он сделал тебя вампиром?
- Да. Он говорил мне, что поступил так из-за любви, но я сомневаюсь в этом как и двести лет назад.
- Значит, ты живёшь уже двести лет.
- Чуть больше даже. Я родился в те времена, когда Америка ещё была колонией. Я француз по происхождению. У нас были плантации в Луизиане, на берегу Миссисипи. Плантации сахара. Мы были цветом общества. И я бы стал самодовольным самодостаточным буржуа плантатором, если бы... Впрочем, мы не об этом. Второй раз я любил как раз в тоже время. Мой создатель, чтобы привязать меня к себе сделал ещё одного вампира. Девочку. Она была похожа на очаровательную фарфоровую куклу. Я любил её больше всего, больше себя. Я готов был умереть для неё. Но она, вполне законно возненавидела меня. И всё время, что мы прожили вместе, она играла со мной, лгала мне. Тихо ненавидела.
- За что?
- Она была обречена нами всю вечность провести в теле крошечной девочки. И это сделало её жестокой. Я ни в чём её не виню. Да и как я могу винить её.
-Что с ней стало?
- Её убили. Она попыталась уничтожить того, кто нас создал. И ей это почти удалось. Почти... Но он выжил и сделал так, чтобы её не стало. Меня бы тоже истребили, ели бы ни любовь другого могущественного вампира. Хотя там не было любви, только лишь острая необходимость в спутнике. Но это спасло мне жизнь.
- А последний, трети раз?
- Это было недавно. И она была ведьмой в прямом смысле этого слова. Она могла колдовать и вызывать духов. Иной раз я даже думаю, она меня приворожила. А впрочем, сделала она это только на свою беду. Я сделал её вампиром, и мы расстались, так как были квиты навсегда.
И снова занавес молчания. Анна трогала образы, выстроенные его голосом в его голове. Что она чувствовала. Только обиду, что он не обронил намёка на хоть какую-то взаимность к ней.
- А ты знаешь, - смело решилась она, - я любила. По-настоящему любила. Самого очаровательного и прекрасного мужчину во всём мире. И этот мужчина, в шутку ли в правду ли, проводит день у меня под кроватью. Совсем как в моих детских мечтах. Но это мужчина, как всякая мечта, остаётся холодной и суровой игрой моего разума.
Вампиру показалось, что металлические пружинки сорвались и упали на него, придавив все тяжёстью ответственности. Наверху, послышалось шуршание простыней и тихий едва заметный всхлип. Ему показалось, что он чувствует солёный вкус её слёз у себя на губах. Анна плакала там, а ему мерещилось, что за стеной. В конце концов, ему не чем стало дышать в этой ограниченном сверху пространстве. И он как всякий разумный человек, обошёл стену, которую нельзя ни перепрыгнуть, ни проломить.
Анна действительно плакала, скукожившись под одеялом. Было ли это актом слабой воли или простым женским ущемленным достоинством. Несмотря на то, что она привыкла получать отказы от нравившихся ей мужчин. Этот призрак отказа задел её больнее. Возможно потому, что общаясь со сверхъестественным существом как с родным, она возомнила о себе чуть больше, чем должна была. Вампир сел на край кровати и протянул к ней руку. Она вздрогнула, когда он коснулся её плеча.
- Уберись, пожалуйста, обратно под кровать. Я справлюсь и без чьей – либо жалости.– Голос звучал задушено из-за подушки, в которую она вжалась.
Луи прибавил силы пальцам и развернул её к себе. Струйки слёз блестели сами по себе. Он отлично видел в темноте, она нет, единственное, что было ей доступно это его невероятные глаза.
- Почему ты влюбилась в меня, в существо так не похожее на тебя? Неужели тебя не волнует, что мы настолько разные, что между нами не просто пропасть, а вселенная.
Сглотнув, Анна встала на колени, взяв его прохладное лицо в ладони.
- Я не размениваюсь на такие мелочи. Есть утверждение, что настоящее можно увидеть лишь разобрав завалы ненужного. Я никогда не думаю ни о последствиях, ни о превратностях, я просто люблю. И готова жертвовать всем, если это делает меня счастливой. Ты сделал меня счастливой. Я впервые полюбила, без обмана и притворства, не заставляя себя. Но ты прав – это невозможно.
Она опустила руки и отвернулась от него. Но он поймал её за руку и притянул к себе. Оказавшись у него на груди, Анна сжалась в комок. Она не ожидала, что он настолько твёрд и холоден. Девушка ощутимо дрожала, но отнюдь не из-за страх перед вампиром, а перед мужчиной. Догадка достала Луи прежде, чем он успел остановить движение своих губ. Анна вцепилась в его плечи, так будто он мог исчезнуть прямо сейчас. Её тело перестало дрожать, принимая обычную решительность и готовность. Вампир позволил втянуть себя на кровать. Подчиняясь выработанной интуиции соотносить собственный поступки с её желаниями, он лёг рядом с ней, держа её за руку. Анна шептала ему на ухо какую-то чушь. Он не слушал, просто целовал её пахнущую теплом и цитрусом кожу. Она стянула с него одежду, и позволила раздеть себя. Его руки знали что делать, а слух улавливал только её возгласы. Простыни сворачивались вокруг них, как лепестки цветка. Под их невесомыми лёгкими покровами они оба чувствовали себя в безопасности. Анна светилась невинностью, её руки были теплы, а губы дрожали, когда он целовал их. Это напоминало брачную ночь где-нибудь на краю неба. Где нет света, и звёзд не хватило на это кусок. И только темнота окружает, позволяя им сливаться не просто телами, но и душами. Ведь лишившись зрения, человек гораздо чувствительней и восприимчивей. А вампир и без того чуток, как зверь. Анна плакала, но теперь от счастья. Теперь она знала, что всё так, как она хотела, как должно быть. Холод стал для неё огнём. В этом мраке её любви и её наслаждений её вёл лишь блеск его глаз. И она сорвалась в бездну следом за тем, кого она любит. И умерла бы, разбившись об её шипастое дно, если бы это был сон. Но посредине падения её поймали его руки, и его губы, и эти ледяные объятья не врали. Он так же был подвержен влиянию её яда, как она подвластна его вампирским неотвратимым чарам. Цепочка удовольствия и радости, сменилась глубоким здоровым, полным удовлетворения забвением, так плавно, что она даже не заметила перехода.
До рассвета оставался час. Анна спала. Луи сидел обнаженный на краю кровати и смотрел в стену. Но даже там он видел маленькое пятнышко подсыхающей крови, зиявшей как дыра на простынях за его спиной. Он не считал себя обманутым. Анна не предупредила его, но он сам догадался об этом. И может быть, он догадался об этом пикантном пункте их отношений раньше, чем они настолько сблизились. Ещё в парке. Может именно поэтому он её и спас от тех насильников. Но теперь он представил себя загнанным в ловушку зверем. Быть может правила людской морали и стали ему несколько тесны с обретением потусторонней силы, но они не потеряли своего воздействия на его человеческую суть. Так что тиски обязанности, сжали его со всех сторон. Хотя, нет, наверное, он просто никогда раньше не встречал такую женщину как Анна.
Одевшись, он ушёл из её квартиры, тихо закрыв за собою дверь. В очередной раз полагаясь на своё мнение о том, что счастья между смертным и бессмертным не бывает, он решил, что оставить её будет лучше. Эта девушка решит, что ей всё приснилось и успокоится, как она обычно это делает. Может её душа станет забитой и запертой для дальнейших отношений, но... Луи не хотел думать об этом. Призвав равнодушие вампира, он исчез в предрассветном сумраке.
Когда Анна проснулась днём в одиночестве, она почувствовала беспокойство. Это унылое сосущее чувство напрочь лишило её эйфории прошедшей ночи. Шестой неведомое чувство подтолкнуло её заглянуть под кровать. Там было пусто. И эта зияющая пустота бросилась ей в лицо как разъяренная пума. Схватившись за голову, она выбежала из спальни и в слезах заперлась в ванной. Она била кулаками по кафелю и повторяла его имя так, будто он мог её услышать и прийти. Поставив голову под струю холодной воды, она заставила себя успокоиться. Тщательно вытерев щёки и глаза полотенцем, она глубоко вздохнула, ощущая жар на щеках.
Так должно было случиться. Разве она не предвидела, что вся эта история кончится как один из тех великолепных, но всегда расстраивавших её снов. А если это и так, надо было успокоиться и жить дальше. Анна хладнокровно вернулась в спальню, сняла бельё, на котором всё произошло, и выкинула его в мусорную корзину. Пятно крови её покоробило, но не сломило. В коей-то мере она была рада, что судьба старой девы ей не грозит, и разрешилась от этого бремени с любимым, хоть и испарившимся фантомом, мужчиной. Избавившись от этих доказательств собственной слабости, она поняла, что так делу не поможешь. Повсюду сияли и высовывались его подарки. Статуэтки, вазочки, коробочки. Духи, подвески, серьги, собрания сочинений, диски и даже мягкие игрушки, а также сникшие розы. Уничтожить это Анна не смогла, не умерев вместе с ними, она постаралась собрать в одно место, где бы они ей не попадались на глаза. И вообще она сделала генеральную уборку. Но нарочно из вредности не стала убираться под кроватью. Закончив, она встала посреди своей гостиной. Не осталось и следа пребывания вампира. Материального следа.
В её душе след был огромным. И в каждой вещи чувствовалось его присутствие. Не выдержав этого, она снова разрыдалась. Потом умывшись, собралась на работу. Пока она шла до бара, никто её не провожал. Вампир и вправду покинул её. Так повторилось и на следующий день и через день. Надежда в Анне не умирала, ни в какую не поддавалась изгнанию. И это делало её мрачной и молчаливой. Все её немногочисленные друзья заметили это и всячески поддерживали её. Но бесполезно. Анна с трудом возвращалась в свою пустую квартиру.
Однажды консьержка у входа сострадательно сказала ей, проходящей мимо.
- Ничего милочка, он вернется. Все они одинаковые, все возвращаются.
Анна грустно окинула старушку взглядом. Конечно, весь дом судачил о высоком красавце брюнете, это не было тайной. Но никто не знал и толики истины. На эту наивность невозможно было сердиться.
- Он не такой как все. – Отозвалась он.
Старушка всплеснула руками. Её глаза потеплели ещё больше. Она подалась вперед, будто увещевала опечалившегося ребёнка.
- Да нет, милая, все мужчины одинаковые. Будь он хоть сам дьявол.
Девушка вздрогнула, но не отреагировала. Старуха не могла ничего знать.
Лёжа в темноте своей вечно спрятанной от солнца спальни она вспоминала её слова. Но критический пересмотр снова лишал их силы. Он не вернётся. С чего бы ему?
Слабый шорох привлёк её внимание. У входа в комнату в проёме двери замерла фигура. В темноте неясно вырисовывался её монолитный недвижный контур. Анна вскочила на постели, её осенило. Он ушёл, забрав с собой ключ от её квартиры. Он не сказал ей «прощай». Он забрал ключ! И теперь только он мог попасть в её одинокую крепость тьмы. Словно в подтверждение до неё лучом долетел его голос.
- Слушай. – Сказал он, и Анна обратилась в слух. - У тебя никогда не будет детей. Ты будешь взрослеть, стареть, подвергаться заболеваниям, твоё лицо покроют морщины, а я буду оставаться по-прежнему молодым и неизменным, таким, как ты увидела и полюбила меня. Ты знаешь, что подарить бессмертие в моих силах, но, если, испугавшись времени, ты попросишь меня о нём, я просто убью тебя. Убью, верь мне. Ты станешь соучастницей тысячи убийств, которые я буду совершать каждую ночь. Это кровь будет и твоей тоже. Никто из твоих родственников или друзей никогда не должен узнать о том, кто я. Если ты расскажешь кому-нибудь, я уйду навсегда. Тебя устраивает перспектива такой жизни?
Анна улыбнулась.
- Да. Это лучше, чем я ожидала.
Луи прошёл внутрь и поцеловал её. Она с радостью потрепала его волосы. Вампир склонился к её уху и нежно прошептал.
- В таком случае, ты станешь частичкой моей Вечности?
Анна задохнулась от счастья и сладостного чувства победы.
- Да, мой вампир из-под кровати.
В коей-то веки Луи почувствовал себя не просто умиротворенным, но ещё и счастливым.

Эпилог.

Лестат долго смеялся. Он просто не мог удержаться. Дэвид выглядел не таким весёлым. Ему не впервой было передавать Лестату слухи, но таких вестей он еще не приносил. Наконец, белокурый вампир угомонился, утирая костяшкой пальца проступившие кровавые слёзы.
- Так что ты там говоришь, болтают про Луи? – Переспросил он.
- Говорят, что Луи живёт со смертной женщиной и мало того, он с ней обвенчан уже три года как. Она носит его фамилию и получила все права на его имущество. У неё собственный бар в Новом Орлеане и ещё несколько предприятий в других городах. – Терпеливо повторил Дэвид. Он сам себе не верил. Но видел эту женщину своими глазами. И заглянув в её мысли, он нашёл там совершенно чёткий образ Луи. Более того эта смертная его заметила. Но он исчез оттуда прежде, чем она смогла с ним заговорить.
Лестат покачивался, перекатываясь с пятки на носок. По его лицу бродила улыбка.
- Смертная женщина говоришь. Жена. А я думал, что после выхода книги, он меня не удивит. Но вот ведь. Он собирается подарить ей бессмертие?
- Я понятия не имею, Лестат. Но зная Луи, могу предположить, что нет.
Белокурый вампир замер на одном месте и его губы разошлись в усмешке. Глаза сверкнули.
- Что ж... Если этого не сделает он...
Дэвид понял, что если Луи счастлив, то ему ещё предстоит за это счастье побороться.

The end.
I’m Think not… ; )

P.S. Я чешу нос, когда говорю правду а вру я не моргая XD

@темы: Вампирские хроники, Энн Райс, гет, моё соучастие, моё творчество

---

Название: Раздели со мною вечность.
Автор: БеТТи Бр@во (Luisa Dark, Elisabeth Eight, Большее из зол)
Бета: Тёмная Маркиза (школьными знаниями)
Фэндом: Вампирские Хроники Энн Райс
Персонаж: Луи.
Пейринг: Луи/ Ана
Рейтинг: PG-13
Жанр: Гет, Romance
Отказ от прав: Благословенный плод фантазии мадам Райс. Мы лишь восхищённо вкушаем плоды её творчества. Так что прав никаких не имеем.
Статус: Закончен. Из трёх частей.
Размещение: По доброй воле, размещаю лично. Перенос с сохранением авторства.
Примечание: Действия после «Меррик». И ещё раз подчёркиваю это полнейшие гетеро. Чистейшей воды. Вымышленный женский персонаж.
От Автора: Мне было семнадцать и я была тщеславна.
Посвящение: Посвящается, тем, кого я люблю и о ком я мечтаю.

часть 1

Luisa Dark

Посвящается, тем, кого я люблю и о ком я мечтаю.

Раздели со мной вечность.

«Я с вызовом ношу его кольцо
- Да, в Вечности – жена, не на бумаге, - »

М.И. Цветаева

1.

Пусть думает, что он в джунглях. Хотя он не сомневался, что именно там он и находится – в бесконечных каменных джунглях с исполинскими деревьями из стекла и металла, где цветы бумажные или каменные, живые существа на четырёх колёсах, шипящие шинами и воющие моторами, и звёзды тут ненастоящие, как и всё в этом мире. А люди - духи, возомнившие себя живыми чувствующими существами, а на деле остающиеся из века в век теми же призраками, ищущими смысл своего существования. Он давно перестал считать их достойными внимания. Или недавно? Нет, он бы уже ни за что ни вспомнил, как давно кончилось его заблуждение и началось непосредственное трезвое существование. Может быть с момента, когда девочка из ада вонзила ему нож в сердце или с того момента, когда ворота смерти в очередной раз захлопнулись перед его носом. Он ни на кого не держал обиды, он просто не думал, не вспоминал. Других вампиров он успешно избегал, тех, кто знал его в той другой жизни, а тех, кто был младше и слабей его, порой убивал.
Чем занимается его создатель, он не знал. Знал только, что для него он стал очередным созданием, скрывшимся от мира в джунглях, но только не в вечнозелёных, а в чащобах неживых и холодных.
Легендарный Луи, наконец, обрёл покой. Вечный покой призрака среди призраков.
Над его головой пролетел полицейский вертолёт, патрулирующий город. Свет прожектора ослепил его. Полицейские, заметив человека на крыше небоскрёба, решили выяснить, что это за ненормальный, беспечно сидящий на краю. Но стоило им моргнуть, как фигура исчезла, будто и не было. В замешательстве они сочли, что им от тяжёлой ночной работы уже мерещится. Стальная птица с пропеллером развернулась и умчалась прочь.
Вампир приземлился на тротуар посреди праздных вечерних прохожих. Его появления, в прямом смысле с неба, никто не заметил. Ну, кроме одного юнца, панка с агрессивного цвета причёской и нескольким десятком колец по всему лицу. Смертный ошеломлённо застыл с распахнутым ртом, словно бы вампир свалился ему на голову, а не просто перед его носом. Луи презрительно усмехнулся, сверкнув клыками зверя и ничуть не смутившись, резко развернулся, задевая полами кожаного плаща смертного. Тот так и стоял ещё больше одеревеневший, от вида усмешки смерти, до тех пор, пока бессмертный не скрылся в ничего не подозревавшей толпе. Вряд ли Луи было интересно, что потом этот случайный свидетель навсегда заречётся пить и дебоширить, и через десять лет станет скромным священником в приходе небольшого городка в провинции.
Он, не спеша, шёл по освещенным фонарями и вывесками улицам, останавливаясь лишь за тем, чтобы рассмотреть внимательней какую-нибудь вещь, сумевшую его заинтересовать. Порой он заходил в круглосуточные кафетерии или в ночные клубы. Там он примащивался в самом тёмном или самом светлом, по настроению, уголке и рассматривал смертных. Он выискивал жертву. Перестав считать человеком себя, он разорвал последнею связь с людским родом. Словно в отместку смертным и себе самому он брал столько, сколько хотел, не смотря на то, от кого: ребёнок, женщина, мужчина, преступник, невинная душа. Он каждую ночь наслаждался потоком мыслей и крови вдоволь. Сначала, это кружило ему голову, толкало едва ли не на безумства, но потом он научился контролировать себя и ограничивать аппетиты. Теперь он сполна понял наслаждения изысканной охоты Лестата, немного припозднившись с воплощением его советов на практике. Он знакомился с людьми, принимал участие в их жизни, потом убивал. Иногда пугал до смерти и дрожащих едва живых от ужаса безжалостно осушал до последней капли. Всё это он делал без намёка на ненависть или что-то подобное, просто из собственного, так же припозднившегося с пробуждением, желания.
Но иногда он оставлял и живых. Навсегда меняя судьбы этих счастливчиков. Правда, это было тем реже, чем меньше ему встречались люди способные вызвать в нём нечто похожее на жалость или сострадание.
Сегодня Луи ещё не насыщался. Голод словно бы заигрывал с ним, терзая сердце и толкая его вперёд. Свернув в узкую улочку, он стал двигаться вдоль невысоких кирпичных домов. Пар поднимался от люков канализации и разрывался в клочья осенним ветром. Вампир двигался в нём как чёрный призрак в глупом ужастике, в очередной раз использующем классический спецэффект с туманом и зловещей фигурой незнакомца. Закинув руки за спину, Луи мерил шагами асфальт и прислушивался к мыслям смертных за стенами домов. Читать в умах людей он научился после того, как напился крови Лестата во второй раз. Собственно вместе с тем он научился летать, как это не удивительно. Но своим левитационным даром он пользовался редко, только в случае крайней необходимости.
Вампир замер около одного из одинаковых парадных входов. Кажется, он нашёл, что искал.
Жители были погружены в сон, поэтому приглушённых старым истёртым ковром шагов никто не услышал. Луи поднялся на третий этаж и замер перед обшарпанной, исписанной непристойностями дверью. Она была беспечно открыта и покачивалась на весу, издавая жалобный скрип. В этом скромном небольшом помещении собирались местные готы для своих пьяных оргий.
Ему нравились подобные ребята. Их забавный фанатизм и то, с какой готовностью они старались подражать вампирам. Вообще как сильно их тянуло ко всему потустороннему. Но нравились они ему отнюдь не из-за их любопытства. Луи нравилось с ними играть. Он частенько появлялся среди готов, моментально становясь в их компании своим. Его чёрные волосы, бледная кожа, яркая лента губ, горящий взгляд и вечно чёрные одеяния манили к нему этих размалеванных смертных, как мотыльков. Они влюблялись в него, предлагали ему быть их предводителем, таскали его по своим шабашам, проводимым на кладбищах, делали главным участником оргий. А он лишь улыбался улыбкой ангела и пил их, столько, сколько лезло, убивал десятками в разных городах в разное время. Но они не боялись этого, а порой даже с каким-то самозабвенным наслажденьем отдавались ему, встречая смерть в судорогах экстаза. Иногда его это забавляло, порой раздражало.
Теперь ему повезло, эти готы были уже готовы, в смысле, что по всей маленькой комнатке валялись их обмякшие тела. Под потолком, перемешиваясь с, и без того тяжёлым, спёртым воздухом, витал ароматный дым травки. Несколько бутылок из-под спиртного откатились от его ног. Совсем ещё молодые юноши и девушки, полураздетые, довольно сопели в алкогольном и наркотическом опьянении. Шипел музыкальный центр – диск, проигранный до конца, не заводился по новой. Оглядевшийся вампир увидел одиноко валяющегося парня с витиеватыми татуировками по всему худосочному телу. Его глаза были приоткрыты, но пусты, а руки дрожали и что-то хватали в пустом воздухе. Голова смертного была откинута и шея вывернулась под невероятным углом, словно специально выставляясь перед вампиром.
Луи, переступая через безвольные тела, направился к этому смертному. Присев перед ним на корточки, он, недолго думая, вонзил зубы в его солоноватую горько пахнущую плоть. Мир закружился вокруг него в бешеном танце картин чужой жизни. Он практически ничего не запомнил, позволяя образам проходить сквозь него на подобие паутинок и не оставлять ничего кроме приятного сытого чувства. Этот молодой человек был не просто худосочным с виду, таким он был и внутри, так как слишком быстро иссяк, не принеся Луи абсолютного удовлетворения его голода. Он оторвался от тела, вздрогнувшего лишь единожды на пороге умирания. Теперь в щёлочках приоткрытых век не было пустых глаз, там были только влажно блестевшие в сумраке полукруги белков. Прокусив палец, вампир провёл по ранкам, чтобы следы укусов исчезли. Он хорошо знал неписаные правила охоты.
Поднявшись на ноги, он довольно облизал с губ остатки крови. За спиной послышался шорох. Резко обернувшись, он был готов свернуть шею любому ненужному свидетелю. Но его гнев тут же остыл. Это была всего лишь одна из девушек. Невысокого роста, она была очень миленькой пухлой девочкой-подростком. Её неестественно сверкавшие волосы были всклокочены, а чёрная помада размазана чьей-то жадной ладонью по напудренным щекам. Она стояла в одной маечке и покачивалась как мачта на ветру. Её глаза тоже были в тумане наркоты, вряд ли она понимала, что происходит вокруг и кто стоит перед ней. Луи даже засомневался, что она вообще что-то видит. Девочка прижимала к груди какую-то истрепанную книгу.
Вампир подплыл к ней и осторожно взял её за плечо. Её головка откинулась назад, словно тоненькая шейка не могла более выносить её тяжесть. Затуманенные глаза бессмысленно смотрели на вампира. Прошло несколько секунд и в них, дрожащих студенистых шариках, в ямах глазниц, мелькнула искра узнавания. Её опухшие от невоздержанной и ранней похоти губы зашевелились, как у куклы. Звук, сорвавшийся с них, резанул Луи безжалостным словом.
- Луи. – Был этот задавленный звук.
Книга выпала из разжавшихся пальцев к его ногам. Взглянув на сильно потрепанную обложку, он узнал её. Презренная история, от которой он пытался убежать, которую он сам и произвёл на свет всего лишь за одно ночное интервью. Удивительно, он-то думал, что её уже перестали издавать. Или это один из завалявшихся в закромах экземпляров. В прошлом некоторые из его уже мёртвых знакомых готов, говорили, что эта книга стала для них библией. Евангелие от Луи. А ведь было ещё Евангелие от Лестата.
Всякое желание пить из этой девушки, так случайно и не осторожно задевшей его старые раны у него отпало. Он пренебрежительно и брюзгливо швырнул её прочь, она стукнулась головой об стену и съехала по обклеяным постерами обоям той же вышедшей из строя куклой. Вампиру вдруг показалось тесно и омерзительно находиться среди этих смертных, и он стрелой вылетел на улицу. И долго бежал, оставляя только ветерок после себя и недоумение у встречных прохожих. Стараясь заставить себя не думать, он пару раз взлетал на крышу небоскрёба и падал с них, потом опять взлетал и падал. И так пока не почувствовал тень усталости. В конце концов, наконец, уняв ноющую боль или её подобие в висках, Луи спустился на тротуар и вновь задумчиво пошёл вдоль улиц.
Он забыл и о готах, обреченных по приходу в сознание найти своего бездыханного товарища и девушку, истекающую кровью, хотя возможно к тому времени она уже будет мертва. Но Луи уже забыл о них. Он право отлично научился абстрагироваться от всего.
Продолжая наслаждаться ночью и ощущением своей призрачности и нереальности, в коею он себя обязал поверить, он топтал сырой асфальт города. Устав от однообразного урбанистического пейзажа, он отправился бродить в парк. Среди деревьев ему было уютнее, да и можно было встретить какую-нибудь запоздавшую парочку и завершить начатый пир.
Болезненный свет фонарей провожал его грустным мерцанием. Тишина стояла гробовая. Луи даже забыл для чего собственно он сюда пришел. Одинокая звезда, которая могла оказаться и не звездой вовсе, а ещё одним вертолётом приковала его взгляд. И он, задрав голову, следил за тем, как она лениво сдвинулась с места и стала чертить в небе едва заметный след.
- Отстаньте, уроды!!!
Луи вздрогнул и, оскалившись, обернулся на звук, но крик прилетел с параллельной аллеи. Гневный вопль хлыстнул воздух и оборвался, лишь на секунду.
- Отвяжитесь, идиоты, разве я не понятно выразилась. Иначе, вам не поздоровиться.
Голос был немного хриплым, но принадлежал молодой женщине, это точно. Интонация его была натянута, что-то на грани паники и в тоже время из последних сил сохраняющий уверенность. Взрыв хохота спугнул птиц из тёмных крон деревьев.
- Можешь орать, сколько хочешь, крошка, тебя никто не услышит. – Ответил мужчина после.
- Точно. – Поддакнул кто-то другой, - Разве тебе не говорили, что гулять по ночам одной опасно, детка?
- Я тебе не детка, кретин. И вообще идете своей дорогой, от греха подальше.
Женщина, очевидно, постаралась уйти, так как раздался торопливый стук каблуков. Но новая вспышка смеха загасила их чечётку, заглушив так же и звук упавшего тела.
Вампир, прежде чем сообразил, что делает, метнулся через газон и стену деревьев в сторону места происшествия. Как он и предполагал, это была заурядная сцена городского насилия. Он не раз видел подобное в своих ночных скитаньях, те же герои, те же намеренья, тот же сценарий. Трое подвыпивших потных и самоуверенных молодцов и молодая девушка лет двадцати пяти. Они, конечно же, уже давно шли за ней, она это, естественно, заметила, но не приняла никаких мер, надеясь на собственную удачу, и как всякая женщина сама себя загнала в угол. Теперь всё будет очень прозаично, первый обмен любезностями уже произошёл. Один из хулиганов ударил её, когда она попыталась удалиться, и она лежала на земле беспомощная, но на удивление ещё не сломленная. Луи не видел её лица и выражения глаз, из-за распущенных волос, но он ощущал, как в её душе вырастает стена враждебности и гордыни. Эту женщину даже в безвыходном положении было не так легко испугать. Интересно сколько нужно будет, чтобы она сломалась?
Притаившись в тени, вампир из спортивного равнодушного интереса стал ждать развязки. Вряд ли эти ребятки причинят этой смертной большой вред, пару синяков и оскорбленное достоинство, вот и всё. Волны их нескрываемого возбуждения достигали Луи, и запах их крови вызывал у него слабые приступы жажды, но он не собирался им мешать или останавливать, по крайней мере, сейчас. Между тем двое из хулиганов подхватили девушку под руки и потащили к скамейке, высвеченной фонарём на фоне тёмных кустов. Поразительно, но жертва уличных насильников не звала на помощь. У неё ещё остался разум, чтобы надеяться быть услышанной глухой ночью в глубине парка. Вот она безопасность современных городов. За несколько веков ничего не изменилось, смертные так и не научились охранять ни других, ни самих себя.
Женщина оказалась на удивление проворной и пока её волокли по земле, она умудрилась смазать пару разиков ногтями по лиц одному из мужчин. Зря, её молчаливое сопротивление, сухость глаз и царапины их только разозлили. Приложив девушку головой об скамейку, они оперативно стали раздевать её, так будто всю жизнь только этим и занимались. Тонкая блузка с треском разошлась, юбка не поддавалась дольше, да и просто отбивающие ноги мешали верзилам. Наконец, вжав несчастную в скамейку и надёжно спеленав её конечности, двое довольными ухмылками подали молчаливый знак третьему, очевидно, заводиле всей этой нечистой компании.
Она ни издала не звука, её зубы были сжаты и только слёзы, наконец, брызнули из глаз. Она боялась, но не за свою жизнь, она её мало волновала, вампир слышал лишь одну мысль, метавшуюся в её голове «Только не так» была эта мысль. Когда огромная волосатая рука схватила девушку за бедро, вампир, сам себе удивляясь, отделился от тени.
Сначала никто из смертных не понял, что произошло. И лишь спустя мгновение, когда главарь насильников опустился на землю с головой, повёрнутой лицом назад, двое других ожили и вытащили ножи из карманов. Луи схватил второго за горло и недолго думая, просто раздавил его. Кровь брызнула фонтаном, отчасти запятнав и девушку на скамейке и последнего хулигана. Тот, завопив от ужаса, бросился было бежать, но вампир настиг его через пару шагов. Вонзив клыки в преступника, Луи с презрением подумал о том, что он в кои-то веки делает благое дело, убивая грешного, достойного смерти человека. Опустошив мужчину в несколько глотков, он отшвырнул его в кусты. Тело произвело слишком много шума, ломая хрупкие ветки. Вампир недовольно поморщился, вытирая рукавом губы.
Вернувшись к скамейке, он нашёл девушку в том же распростёртом положение, что и прежде. Она лежала, не шевелясь с распахнутыми в небо глазами. На её щеках мерцали капли крови одного из её недавних мучителей. Вампир только теперь подробно рассмотрел её. Простая смертная, каких миллионы на этом свете. В ней не было ничего особенного, а если так подумать то вообще ничего не было: ни красоты, ни фигуры. Русые прямые волосы, нос с горбинкой, немного мальчишеские слишком резкие черты, едва заметна ямочка на подбородке. Тело было далеко от эталона миллионов мужчин. Среднего размера груди располагалась слишком далеко друг от друга, чтобы выглядеть привлекательными, живот бугорком выступал над широкими бёдрами. Одним словом среднестатистическая женщина. Про таких говорят мышка, таких редко замечают, они живут себе, живут, и если чем-то и могут привлечь мужчину, так только умом или хозяйственностью. Хотя и в таких бывает некое очарование. В этой, например, милыми были губы красивой формы сочно-полные и пальцы, тонкие, изящные с идеальными ноготками, то, что Луи заметил сразу.
Она вдруг, встрепенулась, будто вспомнив, наконец, что на неё смотрит мужчина. Стыдливо покраснев, она быстро села на скамейку боязнено сжав колени, будто попытка насилия могла повториться. Дрожащими руками она быстро застегнула кремовое пальто на все пуговицы и оправила его полы, чтобы спрятать ноги. На её виске начинал наливаться синяк. Она склонила голову так низко, что волосы закрыли её лицо снова, и Луи был лишён возможности увидеть воочию, что она ощущает. Её голова была пуста, там гулял ветер, становившийся всё тише. Вампир стоял над ней, словно ожидая чего-то, но чего? Благодарности, нужна она ему, уверенности в том, что с этой девушкой всё хорошо, и этого не надо. Чего же тогда?
Громко шмыгнув носом, девушка откинула волосы назад и подняла на него совершенно чистый и ничем не смущенный взгляд.
- Спасибо огромное. - Твёрдо произнесла она. От прошлого страха ни осталось и следа. – Я не знаю, что было бы, если бы Вы не помогли.
Луи молчал. Но и уйти не мог, его приковало к ней.
Женщина хотела ещё что-то сказать, но тут вскочила с необычайной резвостью.
- Боже мой, Вы ранены!
Луи отшатнулся от протянутой к нему руки. Но, заметив неподдельное беспокойство в глазах смертной, потрогал свой бок. Между его рёбрами торчала рукоятка ножа одного из хулиганов. Он даже не заметил, как тот воткнул его. Кровь начинала сворачиваться и черная водолазка прилипала к телу, но сама плоть вокруг ножа уже затянулась и зажила, не обращая внимания на посторонний предмет. Опасаясь, что женщина увидит этот необычный дефект, он порывисто выдернул застрявшее в его плоти оружие. Очевидно, какая-то вспышка боли или скорее неудовольствия прошла по его лицу, так как девушка, тут же не ожидая его разрешения, схватила его за руку. Вампир мог бы отшвырнуть её прочь, но не стал.
- Ужасно. Но судя по всему вы не испытываете никакого особого неудобства, смею полагать, что рана не серьёзная. – Сказала она, заглядывая ему в глаза.
Луи столкнулся с ней взглядом и замер. Он должен, просто обязан сейчас убить её или загипнотизировать и заставить забыть всё случившееся. Но он не мог. Она, эта женщина, вдруг представилась ему совершенно неожиданной личностью. Она не закричала перед опасностью, стиснув зубы, выдерживая удары не только по телу, но и по совести, она, сейчас прекрасно зная, что вся троица её мучителей без сомнения мертвы, беспокоилась о жестоком убийце-спасителе, забыв даже кровь стереть с лица. Она держала его за руку и заглядывала ему в глаза без ужаса или обожания, она видела в нём только случайного счастливо подвернувшегося прохожего. Или, быть может, страх в ней есть? И она не понимает, что делает из-за шока? Или сознательно?
- У вас будут проблемы с этим. – Тихо сказала она, кивая на валяющийся неподалёку труп преступника.
- Нет, никаких проблем. – Ответил вампир, не веря тому, что снизошёл до неё.
- Да, нет, будут, если вы обратитесь к врачам с подобным ранением. Поэтому предлагаю пройти ко мне, это не далеко. Я не врач, но оказать первую помощь смогу. Да и должна же я вас отблагодарить.
Луи не стал возражать. Он теперь понял, чего хочет. Он хочет её. Убить, выпить до последней капли тем самым заглянуть на дно её души и узнать о ней всё. Но сделает он это у неё дома, когда она испугается. Она ведь обязательно испугается.
Послушно он пошёл за ней, позволяя ей держать себя за руку. Они скорыми шагами вышли из парка. Вампир был абсолютно спокоен, в то время как девушка постоянно озиралась, выискивая глазами случайных свидетелей. Но им не попадалось ни души вплоть до её дома, оказавшегося похожим на тот, в котором Луи оставил одурманенных готов. Только располагался в районе получше. В парадном за стеклянной стенкой кимарила старушка консьержка. Когда они крадучись проходили мимо, она лениво приоткрыла одни глаз и проводила их ворчанием, продолжила похрапывать дальше. Вампир для неё запечатлелся как молодой человек одной из обитательниц этого дома. И зная одинокий образ жизни этой обитательницы, она за неё только порадовалась.
- Я живу одна. – Сообщила девушка, отпирая свою дверь.
- А почему ходите по ночам одна? – Спросил Луи. Он собирался узнать о ней больше перед тем, как убить.
- Я работаю то допоздна, то вообще ночью, приходиться. Если честно, раньше ко мне тоже приставали, но всё разрешалась гораздо быстрее и менее травматично.
Девушка сбросила пальто прямо на пол и, не разуваясь, протащила его в гостиную. Она вела себя так, будто тот факт, что её едва не изнасиловали всего лишь досадная случайность, нечто вроде стрелы на колготках. Луи оставалось только поражаться, как быстро она отошла от шока и с каким хладнокровием вела себя теперь. Щёлкнув выключателем, она удалилась, указав ему рукой на терракотовый диван посреди небольшой гостиной.
- Снимите одежду. – Скомандовала она из ванной. Слышался шум переставляемых в ящике предметов, очевидно, она искала аптечку.
Луи осмотрелся. Это была приветливая светла гостиная, выдержанная в тёплых пастельных тонах, преобладали пшеничный и персиковый цвета. На стене в японском стиле был изображён закат, виднеющийся сквозь ветки сакуры. И вообще всё в комнате носило отпечатки восточного. Фигурки гейш вокруг телевизора застыли во время исполнения своего изящного танца с веерами, агрессивного вида три катаны, стояли в деревянной резной стойке под висящей на стене циновкой, исписанной иероглифами хокку.
На зеркальном журнальном столике лежала стопка книг японских классиков. Вампиру понравилась эта гостиная, здесь было тепло от одной обстановки. Никакой готики, сумрачности, вычурности их прежней квартиры на Рю-Рояль.
- Если честно, я поражена вашим способностям.
Девушка появилась из ванной с аптечкой в руках.
- Вы появились так внезапно и так быстро их раскидали. Вы, наверное, где-нибудь служили, да?
Она подняла на него взгляд и возмущенно всплеснула руками. Решительно подойдя, она стянула с него плащ и задрала его водолазку. Он не мешал ей, выжидая. Секунда замешательства. Девушка смотрела на белую здоровую кожу, и сама себе клялась в том, что видела там зияющую рану, которая даже сочилась кровью. Для пущей уверенности она потрогала плоть пальцами. Холодная твёрдость, неподдающаяся, но здоровая.
- Какого..., – пробормотала она, выпрямилась над сидящем вампиром.
Только теперь она сама разглядела своего спасителя во всех подробностях. Молодой мужчина с красивыми чёрными волосами и блестящими зелёными глазами. Он был без сомнения великолепен, и его лицо носило печать благородства, присущего мужчинам давно ушедших в небытие времён. Бледность и чёткость его черт носили на себе и отметину печали и грусти, словно бы его отягощало столько горя, сколько не скапливается за одну человеческую жизнь. Он был не от мира сего.
- ...чёрта? – Закончила она, сквозь участившееся дыхание.
Вампир поднялся и навис над смертной. Время настало, она достаточно поражена. Но не испугана. Женщина была огорошена, измучена открытиями, но не испугана. Она во все глаза рассматривала снизу вверх его лицо и даже заглядывала в его собственные зрачки. Обычно он терпеть не мог, когда его жертвы так поступали, словно бы копошились пальцами в его если не душе, то нутре, но теперь. Теперь ему это доставляло удовольствие. Он протянул руку, девушка отдёрнула голову, но затянутые в перчатку пальцы сжали её шею под волосами. Вампир склонился к ней, неспешно обнажая клыки, ожидая, когда она закричит или как в парке заплачет. Но она просто окаменела в его руках и только часто дышала. Разозлившись, он уронил её на столик, удивительно, но тот выдержал их вес, только книги разлетелись в разные стороны. Чуть прокусив её кожу, он дал ей почувствовать свою хищность и заглянул в её лицо.
- Кто ты? – вместо мольбы произнесла девушка.
Луи зарычал с досады. Но смертная не боялась, она не дрожала, не сходила с ума, она не приходила в экстаз, она была рассудительна и хладнокровна как минуту назад, будто смерть не держала её за горло.
- Почему ты не боишься? – напрямую спросил он не в силах делать что-то большее.
Её глаза расширились от непонимания.
- А я должна?
Вампир взвился над ней, словно искренность её простого ответа оттолкнула его как поток гейзера, бьющий из земли. Она села на столике и всё ещё продолжала ждать ответа на поставленный прежде вопрос. Но Луи схватив плащ, направился к выходу.
- Кто ты? – повторила девушка для пущей уверенности более твёрдо.
Луи подумал, что ей не нужно ни врать, ни выдавать красивых и эффектных фраз, вроде «никто», или «призрак». Её интересовала правда, и он сказал ей её.
- Вампир.
И тут же добавил.
- Забудь.
Когда за ним закрылась дверь, девушка всё ещё смотрела на опустевшее место на ковре. Потом пробежалась взглядом по гостиной. Та была в прежнем порядке, как и секунду, десять минут и несколько часов назад. Она взглянула на собственное отражение в зеркальном столике. Синяк расплылся во весь висок, волосы были грязны, лицо в ссадинах, одежда превратилась в лохмотья, а на шеи две крошечные ранки с двумя тонкими полосками крови бегущих от них к груди. Приложив руку ко лбу и закрыв глаза, она опять упала на столешницу.
- Отвратительный день. – Прошептала она сама себе.

часть 2

2.

Луи не узнал имени девушки. Проснувшись на следующую ночь с этой мыслью, он жестоко отругал себя за подобные размышления. Какое ему дело до этой особы? Что она затронула в нём, что обронила? Да вот только её лицо вырисовывалось в его мозгу, стоило ему лишь задуматься. И портрет был прорисован до мельчайших подробностей. И каждая морщинка, каждая чёрточка её будила в нём гнев и голод. Гнев на собственную слабость и жажду крови. Крови, в которой он купался из ночи в ночь, надеясь утопить голос, звенящий в его ушах. «Кто ты?» - спросила она. Должна ли бояться? Чёрт возьми, да что же с ним такое?!
В итоге три ночи спустя, он отправился к дому, где она жила. Это было почти сразу после заката. В её окнах горел свет, примостившись в тени здания на противоположной стороне улицы, он долго смотрел на жёлтый квадрат в кирпичной стене. Потом лампочки потухли во всех окошках, и она вышла из подъезда. При первой встрече, на ней были туфли и юбка, теперь же она была в светлых джинсах, замшевой куртке и кроссовках. Длинные прежде волосы оказались переделаны в короткую стрижку, образующую круглую пышную шапку вокруг головы. Она задержалась на последней ступеньке лестницы, засовывая наушник в ухо. Немного ссутулившись и опустив руки в карманы джинсов, она ровным шагом направилась куда-то. Луи последовал за ней тенью.
Она не оборачивалась, ни озиралась, будто никакого случая не было в её жизни, из-за которого можно было бы стать осмотрительней. Поразительно, но эта сумасшедшая, даже снова направилась через парк, через ту самую алею, где всё и случилось. Вампир ликующе усмехнулся, когда девушка всё же сбилась с шага на том самом месте. Где теперь ещё оставались нарисованные полицией контуры человеческих тел и пятна крови чернели в круге фонарного света. Но это произошло всего лишь на миг. Её хладнокровию можно было бы позавидовать. С другой стороны, в газетах было написано, что происшествие в городском парке итог разборки преступных группировок. По её уверенному выражению лица нельзя было определить, наведывались ли к ней служители закона или нет. Но вампирская интуиция подсказывала Луи, что с этим всё в порядке.
Луи проводил её до популярного в городе ночного бара. Под кровавой неоновой вывеской к стенам спиной прислонялись малоодетый девушки и один жеманный юноша. Завидев его знакомую издали, они радостно завизжали и кинулись к ней. Вампир вспомнил её собственные слова о ночной работе и его губы растянулись в ухмылке горькой догадки. Ну, конечно, кем она могла ещё быть, кроме как ни простой уличной потаскухой. А казалась такой невинной, со скупыми слезами на глазах за секунду до насилия. Презрительно фыркнув, он собирался уйти, но тут увидел, что вместо того чтобы остаться на улице девушка скользнула в бар. Влекомый надеждой на более благородный финал, он проскользнул мимо секьюрити следом.
Просторный зал был погружён в всемподходящий полумрак. С эстрады доносились звуки музыки, издаваемые маленьким оркестром. За столиками и в отдельных кабинках сидели парочки и компании смертных, пьющих и беседовавших в полголоса. Барная стойка колыхалась змейкой из-за нескольких десятков свечей горящих в стеклянных кубах в деревянном основании стойки. Вампир не нашёл её среди этих смертных и решил подождать. Скользнув за круглый единоличный столик в тёмноте, он ждал. К нему неожиданно подошёл молодой человек-официант и поинтересовался о заказе. Луи привычно заказал горячий кофе. Официант тут же испарился. А она появилась в поле его зрения.
Одетая в белоснежную форменную блузу и бардовый жилет, она заделала волосы заколками и, обменявшись улыбками с чернокожим парнем за стойкой, сменила его на рабочем месте. Сам не понимая с чего, Луи почувствовал себя довольным. Она не шлюха, а всего лишь ночной бармен. Посидев там ещё немного и выдыхая аромат кофе, он выяснил, что она вполне соответствовала мнению о том, что бармены являются лекарями душ. Она не просто мастерски смешивала коктейли и разливала напитки, но ещё и разговаривала с каждым, кто изъявлял желания. Например, с одним седовласым джентльменом с трубкой она проговорила очень долго. Она постоянно улыбалась. Ей нравилось разговаривать с клиентами и им тоже. Она светилась изнутри, смеялась, приподнимала бровь от удивления, хмурилась – её лицо жило невероятной жизнью, но какую бы гримасу она не скорчила, всё было правдивым отражением её эмоций, а не маской.
Вампир, глядя на нее, старался понять, что притягивает его к ней? Что заставляет его следить за ней? Почему всякий человек, беззаботно болтающий с ней по душам, вызывает в нём приступы необузданной неприязни. Он был рад, когда жеманный юноша невзначай присоединившись к беседе престарелого джентльмена с ней, увёл этого почтительного господина прочь. Какое-то время она оставалась одна, потом головы смертных снова спрятали её лицо.
Луи просидел там заказывая горячее вино и кофе до того самого момента, пока она не снялась с места. Это было уже почти утро. Но он всё равно проводил её до дома, через ту же аллею. Прежде чем скрыться за дверью, она обернулась и посмотрела на то место в тени, где он притаился. Девушка знала, чувствовала, что он здесь, рядом, но старательно переубеждала себя в этом.
Они стали встречаться каждую ночь. То есть Луи встречал её вечером, провожал до бара, уходил на охоту. Потом, насытившись, приходил за ней и эскортировал обратно. Оба делали вид, что не подозревают об осведомленности друг друга. Но и тот и та прекрасно знали, что один следит, а другая не обращает внимания. Девушка порой улыбалась, идя на работу и порой резко оборачиваясь, надеялась поймать его. Но разве можно поймать вампира в сумраке ночи. Её это расстраивало, его веселило. Этой игрой они развлекались парочку дней. Но слежка начинала надоедать обоим. Он по-прежнему не знал её имени, а она просто устала притворяться.
Однажды, сидя в баре, вампир заметил, что девушка, опёршись на локти, прямо уставилась на него. Скрываться больше не было смысла, к тому же её взгляд говорил, что она не примет, если сейчас он исчезнет без следа. Игра кончилась. Женщина победила. Он поднялся с места и сел на высокий табурет напротив неё.
- Что будете пить? – Спросила она.
Луи посмотрел на неё исподлобья. Она нахмурилась, что-то вспомнив, её причёска забавно шевельнулась, когда она отвернулась.
- Извини, ты же не пьёшь.
- Ну, почему же пью. – Возразил он.
- Того, что ты пьёшь здесь, увы, не подают. – Холодно ответила она.
Луи промолчал, только тень улыбки пробежала по его губам.
- Анна. – Представилась она.
Вампир вздохнул свободнее. Но тут же понял, что ошибся. Теперь, зная её имя, он связан ещё больше, чем прежде.
- Луи.
Они встретились глазами. Вампир выдел перед собой женщину, которая не боялась и воспринимала его как всякого человека, остальных посетителей бара.
- Почему ты преследуешь меня, Луи? – Спросила она.
Хотел бы он сам знать ответ на это вопрос.
- Я хотел тебя.
Анна вздёрнула брови, хотя и не возмутилась. Она догадалась, что под этой фразой вампир имел, в виду нечто иное, нежели обычный мужчина.
- Что же тебя остановило, Луи? Ведь ты столько раз мог меня убить, выпить, покусать, или что вы там делаете с людьми.
Луи пожал плечами. Анна стала протирать стаканы. Между ними заскользила музыка оркестра. Проверяя на свету чистоту стенок, девушка неожиданно напомнила.
- Я обязана тебе своим спасеньем. Мы так и не расплатились.
Вампир пришёл в замешательство.
- И что же ты можешь мне предложить, смертная?! – Воскликнул он, но тут же пожалел об этом. Рядом сидящие вопросительно обернулись на него. Анна ликующе оглядела замолкшего и сжавшегося под излишним вниманием вампира. Обиженный Луи, тут же криво улыбнувшись, подался к ней и, якобы нашёптывая барменше сладостные посулы, произнёс.
- Или ты хочешь предложить мне себя в качестве награды?
Анна, передразнивая его, скопировала ухмылку. Приблизив своё лицо к его, она практически соприкоснулась с ним носом к носу. Луи ощутил запах её духов, где преобладали задиристые цитрусовые ноты.
- Слушай, Дракула для бедных, срок, отпущенный на моё убийство, истёк. Надо было раньше действовать. А теперь поезд ушёл, срок годности вышел, кровь перестояла и забродила. Так что максимум, что я могу тебе предложить - услуга. Ну, не знаю помощь там, если я, конечно, смогу хоть чем-то помочь вампиру?
Окружающие уже потеряли интерес к этой сцене. Но Анна всё равно говорила шёпотом. Луи отстранился от неё с задумчивым видом.
- Вряд ли ты сможешь быть мне полезной, так что считай мой поступок бескорыстным. – Сказал он, почувствовав острою нужду в одиночестве.
Девушка поджала губы, мол, как знаешь, было бы предложено. Тут откуда-то образовался местный мальчик по вызову. Пышущий жаром, помятый, он очевидно только что вырвался из чьих-то объятий.
- Анна, я тебе щас такое расскажу! – манерно и крикливо начал он.
Девушка лишь на секунду отвлеклась на это наивное пугало, но вампира уже и след простыл. В пол уха слушая рассказ своего эксцентричного приятеля, она искала Луи в зале, но там его не было, как бы тщательно она не обшаривала уголки. Когда её смена подошла к концу, она долго стояла на улице пытаясь поймать его пронзительный сверхъестественный взгляд на своей спине, но зря. Вампир куда-то исчез. Её обнадёживало лишь то, что он не сказал ей «прощай». Анна никогда не думала, что она может сойти с ума и желать, чтобы вампир провожал её до дому после работы. Но одиночество делает фантазии извращенными. А осуществление невероятных желаний делает нас слишком капризными. Надувшись, она в одиночестве побрела домой. Но у самого подъезда она ощутила, как зелёные глаза мазнули её спину пытливым взглядом. Резко обернувшись, она увидела, как пола плаща мелькнула за углом. Анна его не увидела, но поймать поймала.
И Луи это тоже прекрасно понял. Чувство влюбленности ему было знакомо, по стёршимся впечатлениям смертной жизни, и эти эмоции не могли проникнуть слишком глубоко в его сверхъестественное сердце. А вот любовь могла проесть дырку и в нём. Кому, как ни ему было это знать. Ему не впервой было почувствовать влечение к смертной. Совсем недавно его поразила Меррик. Но Анна была совсем другой, как и то, что он испытывал. Меррик в некотором роде обманула его. Её интересовал Луи как вампир, его тайна, его бессмертие, иначе она не стремилась бы так к Тёмному дару. А вот Анна относилась к нему иначе. Эта девушка искала в нём человека. И, несмотря на его собственную веру в то, что он перестал быть самым человечным вампиром, эта удивительная женщина находила в нём человека. И не просто человека, а мужчину, способного посостязаться в каких-то качествах с остальными смертными. Откуда он знал это? Чувствовал. В том, как она смотрела и говорила с ним. Вампир читал её как раскрытую книгу и видел там любовь. Анна, сама не зная, была влюблена в него. Она грезила им, как девочки грезят рыцарями. Так вот эта взрослая девочка грезила вампиром, пренебрегая всякими предрассудками, предостережениями легенд и законами формальной логики. Ведь крокодил не может полюбить птичку, и птица крокодила. Но получалось наоборот. Луи уже ревновал её, оберегал, стремился. Он не знал, когда это началось. Вампир просто думал о ней. Совершенно уверенный в том, что и эта удивительная девушка с крайне философскими взглядами на жизнь ждёт его каждый вечер.
Но вампир избегал её. Максимум, что он себе позволял, это проверять добралась ли она до дома. И он приноровился делать это так мастерки, что Анна не чувствовала его. Её лицо становилось печальнее с каждым днём. Некоторые основания давали ему возможность полагать, что он причина её грусти. Но страх гнал его прочь.
Страх, что тысяча раз повторявшаяся история с разбитыми сердцами смертных и вампиров повторится. Ведь все события идут по порядку. Сначала такое существо как Луи влюбляется в смертного, потом смертный отвечает взаимностью и в итоге всякая привязанность упирается в стену смерти. То есть один из влюбленных либо умирает, либо становиться бессмертным. И тогда любовь вспыхнув, как последний луч заходящего солнца сгорает, оставив лишь досадную резь в глазах и горстку пепла. Разве не так было у него с Меррик. Смерть разводит вампиров быстрее, чем жизнь.
Луи не хотел убивать Анну, как не желал ей тех мук, что испытывал сам в одиночестве вечной тьмы. Но это благородное чувство ругалось с чувством, гораздо более счастливым. Однако ему не хватало фантазии представить себе их сосуществование. Напрочь забыв свою роль призрака, вампир в смятении скитался по городу, моля судьбу подать ему знак или руку помощи. Пусть случай разрешит его сомнения. И месье Случай снял перед влюбленным шляпу.
Место, где вампир проводил день, отыскали смертные. Дом на окраине города принадлежал под снос и его тёмный подвал вполне удовлетворял Луи. Ему уже не нужен был гроб, для сна хватало просто темноты и безопасности. Но здание, наконец, снесли и вампиру пришло время озаботиться о другом укрытие. До рассвета оставалось не так уж много, поэтому выбор у него был небольшой. А лучше сказать вообще отсутствовал.
Анна открыла с первого стука. Обнаружив на пороге вампира, она сделала вид, что не удивлена, хотя Луи слышал, как забилось её сердце. Гораздо быстрее, чем прежде. В свою очередь он почувствовал стыд и опустил глаза. Разлука обоим пошла на пользу в плане осмысления ситуации.
- Что-то случилось? – Спросила она.
- Мне нужна твоя услуга. – Ответил он.
Задумавшись ненадолго, она отошла в сторону, пропуская вампира внутрь. Луи переступил порог, а сам подумал, что через собственную волю. Анна была в бесформенных спортивных штанах и мужской клетчатой рубашке, превосходившей её размером в два раза. Сложив руки на груди, она ожидала просьбы.
- Ты не могла бы... – Начал он и сбился.
Боже, что за жалкое зрелище. Вампир, могущественное существо просит у смертного укрытия. И не просто у смертного, у женщины, которая одним взглядом покоряла. И ладно бы она была красавицей, так нет, девушка, как девушка, однако, сколько силы было в её спокойной позе хозяйки дома. Кинься он на неё с обнаженными клыками, её это даже бы не поколебало.
- Ты не могла бы позволить мне остаться здесь до следующей ночи?
Анна почесала за ухом и, пожав плечами, прошла в гостиную. Луи нахмурился, не получив однозначного ответа.
- Разувайся там. И плащ сними, не черта шастать у меня в верхней одежде.
Девушка крикнула это с обыденностью, с какой общаются лишь с хорошими друзьями. Вампир выполнил указания и прошёл в тёплую гостиную. Всё по-прежнему, закат, катаны, фигурки. Ему вдруг стало тепло и уютно. Девушка убрала со стола стопку книг, уже других. Отличное зрение Луи позволило прочитать на корешке одного из томов название. «Вампиры в фольклоре» - гласило название. Вампир улыбнулся. Анна проводила все эти дни, изучая то, с чем столкнулась. Это напомнило ему Клодию, проводившую много времени в библиотеках, когда они ещё ничего не знали про себя и про себе подобных. Вспомнив эту маленькую вампирку, он поморщился. Хорошо, что Анна этого не заметила, а то обязательно бы приписала на свой счёт.
- Но разве тебе не нужен гроб или ящик с землёй? – Спросила она, оборачиваясь к гостю.
- Достаточно абсолютной темноты, места, куда солнце не проникает ни коем образом.
Хозяйка квартиры упала в кресло и, изучив потолок, сказала.
- Могу предложить кладовку, но там никак не разляжешься.
Вампир понял, что его подкалывают, и промолчал. Анна порой напоминала ему Лестата, с его вечными шуточками. Но в отличие от его создателя девушка не любила играть на чужих нервах, и на том спасибо.
- А другого тёмного места нет? – Спросил Луи, без разрешения опускаясь на диван напротив.
Анна посмотрела на него, словно сомневаясь, потом, кивнув, ответила.
- Есть. Спальня.
Вампир замер, переваривая сказанное. Но её интонации не несли с собой намёков. Спохватившись, Анна сама тут же развеяла все подозрения.
- В некотором роде, я тоже ночной житель, как и ты, привыкла отсыпаться днём. Окна в моей спальне забаррикадированы так, что там всегда темно. Я тоже, знаешь ли, не очень жалую солнечный свет.
Он удовлетворенно кивнул. Анна улыбнулась и, поднявшись, позвала его за собой. Время как раз близилось к рассвету.
В её спальне было также как и в гостиной, только тёплые тона, но теперь уже вместе с терракотовым сливался нежно зелёный, сочный цвет молодой листвы. Окно было задрапировано тяжёлыми изумрудными портьерами с золотистыми узорами в виде цветов. Кровать на гнутых высоких металлических ножках была заправлена прохладно блестящим шёлком. Края простыни почти касались пола. Анна, не зажигая света, прошагала по ковру прямо в кровать. Луи нерешительно топтался на пороге. Девушка заметила это и приветливо обвела рукой комнату.
-Располагайся.
Вампир прошёл к кровати и, не колеблясь, скользнул под неё. Анна даже икнула от удивления. Через секунду её голова показалась под кроватью.
- Ты что с ума сошёл? – Спросила она.
Луи лег, вытянув руки вдоль туловища.
- Так лучше, тебе сложнее будет до меня добраться. – Сказал он.
Анна вновь забралась на кровать. Пружины матраца заходили ходуном над его лицом, но в целом места между кроватью и полом было достаточно.
- С чего ты взял, что мне захочется до тебя добираться? – раздался её приглушённый голос.
- Потому что все смертные любопытны. Но мой тебе совет - лучше не трогай меня, пока я буду спать. Это может выглядеть ужасно отталкивающе, но, ни в коем случае, не трогай меня и не пытайся разбудить.
- А что случится, если я всё-таки попытаюсь?
Луи заскрежетал зубами.
- Я могу убить тебя или очень сильно покалечить. Причём сам того не подозревая. Это что-то вроде защитного рефлекса. Многие так кончили.
- Спасибо, что предупредил. – Отозвалась она сверху.
Вампир промолчал. Его смутно терзали какие-то мелкие сомнения. И он решился их озвучить.
- Почему тут не пыльно?
- Может потому, что я там убираюсь. Я вообще люблю чистоту и стараюсь её поддерживать.
Она завозилась, пружины тихо завизжали, но тут же успокоились. Луи казалось, что такое общение ему нравиться. Они рядом, но в тоже время разделены. Но они рядом и их сны могут смешаться, так как спят они буквально друг на друге, была в этом какая-то интимность. Вампир поднял руку и потрогал пальцами металлические пружинки. Они были холодными, но ему казались тёплыми. Анна наверху тоже лежала, поглаживая простынь. Закрыв глаза, она представляла себе лицо притаившегося под кроватью монстра. Её безудержная фантазия рисовала картинку, где злой бука, хватающий детей из-под кровати на самом деле самый красивый мужчина в мире и вовсе не злой, а замечательный. И что если он схватит тебя за лодыжку, то уволочёт не в царство пыли, а прямиком в рай.
Боже, сколько бы она отдала, чтобы он лежал рядом, а не там.
Постепенно сон сморил её, и сквозь удушливую пелену дрёмы она спросила вопрос, который не давал ей покоя.
- Ты надолго решил у меня обосноваться? А то случись что, как я объясню живой труп у себя под кроватью?
Луи, тоже ощущающий оцепенение утра, улыбнулся шутке. В коей-то веки.
- Пока не найду другого убежища.
Анна сжала подушку до боли в пальцах. Вот бы он никогда не смог найти себе убежища, нигде вне её квартиры и её сердца.

@темы: Вампирские хроники, Энн Райс, гет, моё соучастие, моё творчество

---

Проблески сознания в субботу.

Будильник. 9-00 утра. Не суждено мне выспаться.

У мамы день рождения, надо поздравить.

Что значит не мыться, не краситься, а быстро одеваться и бежать в магазин. Меня такого бомжа туда даже не пустят.

Все приличные люди на санках возят детишек, а мы жратву из магазина попрём. Что вы вообще там собираетесь на ближайшую войну закупаться, смекалистые вы мои?

Нет, ну вернуться с одной 1/8 дороги чтобы ремень одеть - это нормально. Штаны на холоде терять не охота. Но больше чем с половины пути за паспортом уже издевательство.

Причём, только отыскав паспорт в документах, узнаёшь, а он оказывается не нужен!!!

Понатоптала дорожку следов по чистому линолеуму, придётся мыть.

Скучно снова идти к гипермаркету одной в третий то раз.

Нарыла дарджилинг! Жаль тока в пакетиках((((

В магазине съезжая на парковку вниз по движущейся ленте внезапно осознаю, что тележка явно перевешивает меня. Вовремя вес перенесла, а то едва ли дама впереди выжила бы.

Все приличные люди на санках возят детей, а 12 кило сахара, и восемь килограммов холестерина. И тортик у мамы в руках. Твою мать, хочу детей!!!!

Мама купи себе пони понукай его. Ему же и объясняй как санки лучше везти.

Какой подлец вычистил здесь снег!

Теперь я знаю ощущения "бурлаков на Волге".

Ноготь расслоился. (((

Тётя Галя, вы не едите мяса, не переносите мандарины, не едите тортов с кремом.... что ж у вас за жизнь то такая ужасная))))))

Упал нож. Придёт мужик. Подозреваю, что знаю как его зовут.

Облопалась блинов и заела тортом. Ненавижу себя.

Пошла поработать.

Почему плазма в квартире на Бейкер стрит ломает мне всю картинку? Как вы прикажете мне теперь персонажей рассаживать!!!!!!

ЗАВТРА ЗАВТРА МОЙ ФАНДОМ!!!!!!!!

Постирать майку.

МАМА С ДНЁМ РОЖДЕНИЯ ТЕБЯ!!!!!!!!!!! ЛЮБЛЮ, ЛЮБЛЮ, ЛЮБЛЮ!!!!!!!
ЗДОРОВЬЯ ТЕБЕ!!!!!!

@темы: моя жизнь

---

Нонсенс, людям удалось меня удивить!

Методом просеивания знаний о мире я пришла к заключению.
Плохих людей больше, чем хороших. Будь наоборот хорошие не представляли бы ценности.
Чем реже попадаются в природе драгоценные камни, тем они дороже. Знаковые книги выпускаемые маленьким тиражом, становятся реликвиями. Важность всякого дара в его редкости.
И потом, так куда проще пережить обман и предательство. Проглотить горькое несовершенство окружающего мира. Ведь из пессимиста оптимистом, становиться приятно. А из оптимизма повергать о земь мучительно.
Я давно не жду от окружающих ничего кроме подвоха. Считайте это незаживающим ожогом, шрамом, травмой.
Но тем сильнее моё удивление, когда человечество демонстрирует мне не окончательность своего отмирания.
Сначала новые друзья подтопили лёд. А сегодня меня пригрела надежда.

Выходя утром на остановку убеждала себя думать о хорошем. После длительного периода плоскостей, каблуки особенно жестоко терроризировали ножки. До кучи он быстро стали коченеть за компанию с прочими, доступными кусачему минусу, конечностями.
Прошёл час. И уже безнадёжно опоздав, и не чувствуя ни носа, ни подбородка, ни пальчиков хотелось забить на министерство и идти домой. Русский общественный транспорт крайне противоречив. Его не бывает, когда надо. И до чёрта, когда никуда не спешишь. Летом он курсирует почти по расписанию. А зимой, в морозы, телепортируються на Венеру при выезде на маршрут.
Час ожидания в стылом воздухе - личный вынужденный рекорд.
Тут подошла знакомая. И автобус. Но последний мог бы не утруждаться остановкой. Запихать в него ещё хотя бы "полтора землекопа" можно было разве оплатив проезд десятком переломов.
В итоге мы продолжили выстукивать чечётку зубами.
В какой-то момент напротив притормозила машина. Стекло опустилось обнажив два вполне адекватных лица. Решив, что люди заплутали или, не к месту решили пофлиртовать, я приготовилась объяснить или послать.
"Наверх поедите?" - Спросил водитель.
Мы со знакомой переглянулись. Семья калёным железом выжигает "Инструкцию о безопасном контакте с незнакомцем". Но климат отключает инстинкты самосохранения.
Две замёрзшие девушки, к стыду своему, почти сразу забрались на тёплые сидения. Реплика о "полном кошмаре на дороге" была уже лишней. Через двадцать минут не навязчивого участия, заботливого "Вы отогрелись", пары ни к чему не обязывающих вопросов, мы были на Горького. Ни низких заигрываний, ни единого подвоха. Просто потому, что было холодно и транспортный калапс.

МАЛЬЧИКИ, УЖ ПРОСТИТЕ ЗА ФАМИЛЬЯРНОСТЬ, ВЫ НЕ ПРЕДСТАВИЛИСЬ, ОСТАВШИСЬ БЕЗЫМЯННЫМИ ГЕРОЯМИ МОЕГО ДНЯ. СЕГОДНЯ ВАМ УДАЛОСЬ ПОРАЗИТЬ ЗАКОРЕНЕЛОГО СКЕПТИКА ОТ ЛИЦА ВСЕХ СЕМИ МИЛЛИАРДОВ. БОГ ЗНАЕТ ЗАСЛУГИ КАЖДОГО ИЗ НАС И ВАС ОН ВОЗНАГРАДИТ ВСЕНЕПРЕМЕННО. МЫСЛЕННО Я БУДУ НАПОМИНАТЬ ЕМУ ОБ ЭТОМ.
СПАСИБО РЕБЯТА НА СИНЕЙ МАШИНЕ. ОЧЕНЬ ВЫРУЧИЛИ. ОЧЕНЬ УДИВИЛИ.)))))
ИЗЪЯВИЛИ БЫ ЖЕЛАНИЕ РАСЦЕЛОВАЛА Б.



P.S Маленькое чудо лучший подарок на Валентинов день.

@темы: с кем только не приходится..., моя жизнь

---

Ко мне сегодня муза приходила!!!!

Действительно сегодня, потому что на часах было немного за полночь.
В итоге я в полутьме стервенело царапала в альбоме.
Остановилась только около трёх. Ибо разум взмолился о пощаде. Вставать необходимо было в шесть. Клетки мозга настаивали. Пришло через силу оторвать себя от карандаша и ложиться спать.
Ненавижу так делать. потом слова уже не будут так складываться. Назавтра строчки всегда другие.
Но я закончила первую сцену своего грандиозного фанфика по Шерлоку. И начала вторую. Причём вторая нравиться мне куда больше. Или мне только так чудиться. Не расшифровывала пока свои каракули.
И это в какой-то мере бред. А мне оно нравиться. И я буду это писать дальше. Если позволит время и силы. Возможно выложу первые четыре сцены. Или не выдержу и начну с двух. Умру под завалом тапок. Доверху забью ящик, но буду добивать историю до конца. Меня так с "Гениальных разоблачений" не трясло. А их помниться в сообществе вампирском приняли неплохо.
Отыскать бы бету терпеливую да лояльную. Или сестре сделать предложение. Хотя вряд ли она теперь уже свяжется с моими младенцами. Оригинальные произведения она конечно ещё почистит. А вот слеш Маркиза уже переросла.
Но это не важно. Сейчас надо хотя бы переложить рукопись в Word. Из-за практики сегодня грезить не рискнула, котелок совсем не варит.
но я всё равно молодец-молодец-молодец.
Мой мозг фантазирует, пальчики пишут, а значит нет ни депрессии, ни стресса.
И уже трое моих друзей назвали это "выздоровлением".

Ой не спугнуть, бы не спугнуть.....

@темы: моё соучастие, моя жизнь

---

Во вражьем тылу.

Сегодня первый день практики. Прошёл.
Посмотрев на суд и на следственный комитет я решила потоптаться в органах исполнительной власти. Выбрала Министерство образования.
Соратники монархисты решили, что я пошла заниматься подрывной работой.
Не думаю, что мне удастся сделать нечто подобное сидя в отделе кадров.
Впрочем, я мало что могу высказать. Подписана бумага о неразглашении.
Но думаю сообщение о премилых диванах не сильно повредить "организации".
Жаль к мебели предлагается строгая дисциплина. Без опозданий. Работа, работа, работа. С 9 до 5. Безвозмездно. Пристойный внешний вид. Сменная обувь. Своя кружка. Да до 24 марта ещё ой как не близко.
В юбке я отморожу себе конечность какую-нибудь. Брюки едва ли сильно выручать. А с каблуков навернусь об лёд непременно. Стоит ли оно этого?
Надо было снова поддаться в суд и страдать там ерундой.(((
Теперь я скромный служащий областного правительства. И очевидно самый бесполезный.

@музыка: моя жизнь

---

Рассказ: Витраж

Luisa Dark

(Большее из зол)

Витраж.

Католические церкви уютней православных, и с этим не поспоришь. И дело вовсе не в удобных скамейках со спинками. Просто, в них нет того вечно живущего страха, то ли наказания, то ли безысходности, что царит в православных храмах. В католической церкви ты не чувствуешь себя ничтожеством по несколько часов, простаивающим перед хмурыми однообразными ликами. Напротив, приходя в такую церковь, жарким полднем, и находя там прохладу лаковой поверхности скамей, тихую гармонию тишины, нарушаемую лишь каплями святой воды из крана в мраморную раковину при входе, ты чувствуешь покой. Особенно если оказываешься совсем один. Один наедине с огромным распятием над алтарём. Один, даже не с Богом, ибо, если ты к нему не взываешь, он не внимает тебе. Наедине только с самим собой. Или если хотите под охраной ангелов, с улыбками взирающих с витражных окон. Откинувшись на резную спинку скамьи, можно не спеша размышлять, надеясь, что здесь от этого будет больше толку.
Яркое солнце неожиданно сильно ударяется в большие живописные витражи. Сцены из библии оживают, золотые волосы ангелов наполняются блеском, их крылья едва видным ветром. Радужные отсветы падают на пол, крутясь как в калейдоскопе. Наблюдать за ними приятно, как за игрой маленьких котят. Красный, задевает синий, зелёный окружает их - они сливаются в бесконечную палитру цветов. Они скачут, по какому-то округлому предмету, привлекающему внимание. Издали, в лучах, льющих через витраж, он похож на пузатую шкатулку. Ларчик, кем-то забытый, кем-то оброненный. Не известно, что внутри, но очень интересно. Вдруг там будет лежать золотое колечко с огромным бриллиантом? Или, быть может, коллекция прелестных бусинок, или сложенный много раз листок со стихами? Что ещё можно положить в небольшую шкатулку? Всё что угодно. А даже если она будет пуста, это шкатулка сама без сомнения будет великолепной, отделанной множеством страз. На ней так сияют разноцветные блики от витража. Несомненно, она достойна внимания, самое его маленькой толики.
Громко стуча ботинками по гулкому полу пойти к шкатулке. Свет такой яркий, даже разноцветные стёкла не способны его ослабить. Чуть опуская ресницы, но, всё же довольно улыбаясь, думать о шкатулке. Радоваться находке. Готовиться утешить своё любопытство. Предвкушать, как удивятся те, кому ты вернёшь её, а ведь обязательно надо будет найти хозяина. И немного дрожать, воображая себе тайну, ужасно страшный секрет, тем самым отожествлять эту, по сути, просто коробку для хранения всяких безделиц с мистическим ящиком Пандоры. Вступая в царство разноцветных красок, прежде полюбоваться, на покрывшуюся пятнами кожу. Заметить, как расцветилась одежда, и почуять подвох.
Наклониться, затаив дыхание, нащупать, почти наугад искомый предмет и поднять его с пола.
И нет, это не будет шкатулка. Это будет довольно увесистый булыжник, что годами валяется в реке, и обтачивается её неумолимым течением. Обычный светло серый камень с едва заметными темными прожилками. Такой прозаичный и никчёмный в своей обыденности. В той роли, что он только что сыграл. Роли уничтожителя иллюзий. Роли наглядного пособия.
Ведь так и есть. Все мы витражи, как витражи, пропускаем через себя свет и раскрашиваем его в иные цвета. И что бы не попадалось нам на глаза на всё ложиться, этот обманчивый разноцветный покров. И мы начинаем принимать камни за шкатулки, похоть за любовь, нужду за дружбу, мерзкое за добродетельное. Мы слепим сами себя.
Сжав в руке камень, вдруг разозлится. Всё время жить в обманчивом мираже своего и чужих витражей. Зачем? Почему?
В детстве у неё был калейдоскоп, но он был сломан всегда. И вместо прелестных геометрических цветов показывал размытые пятна.
Так как можно всё ещё верить, помня, что это обман?
Втягивая воздух, отступить и всмотреться в улыбку ангела на витраже. Кто собирал его, угловатого, и прекрасного лишь издали? Такой же обманутый? Нет, такой же глупый и не проходимо безнадёжный. Кто верит в то, что человек способен изменятся, что человек способен спастись? Кто верит в то, во что уже не верит, и тот, кого они распяли?
Тяжесть камня, но не тяжесть руки. Посильнее замахнувшись швырнуть его прямо в это корявую на поверку улыбку. Звон тишины разбитой вместе с окном. Дождь из острых капель. Кажется, где-то засочилась кровь.
Белый поток врезается в глаза. Вскрикнув, отворачиваешься не в силах терпеть этот свет. Брызгают слёзы. Жжёт, жжёт! Он сжёг мои глаза! Спотыкаясь, панически бежишь прочь, глубже, к стене, где нет окон, где не так светло. Садишься на скамью спиной к солнцу, победоносно заполняющему всё доступное пространство. Не хочется отнимать от глаз ладони, не хочется ничего.
Витражи лгут, но свет ослепляет, ещё больше чем вводит в заблуждение витраж. Теперь лишь ещё больнее. Когда ты не знаешь, ты не страдаешь. Если ты идёшь по льду, и не думаешь об этом, ты не падаешь. Если ты не видел светила и не знаешь о нём, тебе не мучает желание узреть. А когда ты пострадал, и не раз, тебе больно, но ты уже не можешь спрятаться. Этот свет, свет, что ты увидел, ты будешь видеть постоянно. Время от времени, но навсегда.
Роняя руки на колени. Ты уже не слышишь криков сбежавшихся на звон людей. Ты посмел разбить такой замечательный витраж, как ты посмел?! Кто ты такой? Зачем? Вот что их интересует. Но почему никого из них не интересует, что ты разочарован? Опять, снова! Почему никого не волнует, что тебя опять обманули? Ты обманулся опять?
Гнев, рождается в подкорке. Из исповедальни, из этой тесной кабинки всегда забитой грехами, выглядывает сумрак. Воспоминания возвращаются. Возвращается ненависть. Ненависть к людям, придумавшим витражи. Впрочем, к вечеру пройдёт и она, сменившись бесконечной безысходностью.
А за разбитый витраж, придётся заплатить.

@темы: моё творчество, мои мысли

---

Внезапные звонки и «как насчёт расслабиться».

Общая сводная кривая мужского обаяния падает на графике слишком быстро. Я уже не успеваю вырабатывать тактику защиты от их бестактности. Вот вечно мне вменяют крайнюю придирчивость к противоположенному полу. Мол, любить их надо за недостатки. Недостатки надо любить тогда, когда они обрамляют достоинства. Хоть какие-нибудь.
А у современных, среднестатистических, мужчин отбито уважение к женщине, отсохло ощущение романтики и выключилась функция завоевания. Конечно, это вина женщин с их неразумной эмансипацией, но всё-таки.
Всё-таки о чём думают некоторые парни.
Сижу себе никого не трогаю. И вдруг звонит телефон. Номер не знакомый.
Терпеть не могу анонимных абонентов, ибо не переношу разговоры по телефону. «Предпочитаю смс» - так сказать.
Отвечаю, наученная горьким опытом игнорирования неопределённых абонентов.


"Привет" - говорит мне задорный мальчишеский голос. Явно пацанский.
«Здравствуйте,» - а думаю: «О Боже, опять». Частенько мне вот так вот в жизнь лезут.
«А как тебя зовут?» - Крах.

Терпеть ненавижу банальщину. Если уж звонишь девушке впервые, будь креативней что ли.
«А откуда у Вас этот номер?»
«Да я просто набираю наобум и если попадаю на девушку пытаюсь познакомиться.»

Заметьте «пытаюсь».
«Хммм, извините, в этот раз Вы попали не удачно. В знакомстве не заинтересована».
Швыряю трубку на место.
Настроение испорченно.
Спасибо юноша, что не опустились до перезвона и оскорблений по смс. Такое тоже случалось.
Легко ли додуматься до такого способа знакомства? Сестра сказала «Запросто». А я до сих пор возмущенна до глубины души. Называйте меня кем хотите, но это нахальство. Как уже замечала, одно дело сделать это оригинально, привлекательно. Но «штамповать» женщину ещё и по телефону, да ещё не знакомую. Мне жаль его. Видимо в реальности у него не получается.
Или я законченная Ледышка?

как насчёт расслабиться?

«Как насчёт расслабиться? – заявил он мне.
«В смысле?».
По последним данным я за любой кипишь кроме голодовок и политических акций.
«В смысле расслабиться и дать уже волю фантазии».
«Господи, на что ты намекаешь?»
«Выдохни, дорогая, выдохни. И оно самой пойдёт.»
За что я всегда любила Кузнечика так это за его своевременность.

@темы: моя жизнь

---

Записка о крыльях.

Почему я сутулюсь, всё спрашивал ты. В сотый уж раз отвечаю – то крылья. Их не видно глазам, но меня они давят.
Разучились летать и окаменели без дела.
Я купила рога, отыскала копыта. Обесточила нимб и взрастила в себе ненависть. Пестовала её как цветок, поливая слезами и ядом. Лепестки его дышали светом, выдыхая гарь.
Но, ни одного пера не выпало. Они лишь сильнее врастали в плоть, пытаясь укрыться под кожей. Между лопаток до сих пор зудит от их невольной щекотки.
А я так хотела быть Злом.
Но чем больше хотела, тем меньше его во мне оставалось.
Я сорвала рожки, сбросила копыта. Оделась как все, вступила в толпу. Ползала по Земле в тщетной надежде, что человеком мне лучше.
Как видишь, я по-прежнему сутулюсь.
Ибо нельзя сбежать от собственных крыльев.
Легче договориться со своими демонами.

@темы: из писем, моя жизнь

---

Очень жду.

По-моему Мартин отличный хоббит. Ну просто замечательный. Жалко пока мы не знаем, каким будет Бенедикт в образе дракона? И не обойдётся ли всё озвучкой?

"Туда обратно" читала в третьем классе. По тем годам мне это книга показалось жутко тягостной. Но думаю фильм получиться здоровским, как и вся трилогия о Кольце.

@темы: вот такое кино

---

С этого всё и начинается!

Вот такие они мужчины всё нет нет, а эмоции то не скроешь!



Помниться летом за просмотром реслинга мы с Кузнечиком с пьяных глаз пришли к выводу, что спорт есть любовь. Особенно реслинг, особенно между милашками типа Miz'а или Ренди Ортона, ой да даже старого доброго Гробовщика. Только они скорее канаты нами пересчитают, чем дадут себя заслешить.
Но всё равно спорт так сближает мужчин!!!! XD

@темы: бугагашечка, глючатай

---

Фанфик: Первый из смертных. Продолжение.

Автор: БеТТи Бр@во (Luisa Dark, Elisabeth Eight, Большее из зол)
Бета: В те времена Тёмная Маркиза, она же сестра. Относительно.
Название: Первый из смертных.
Фандом: "Вампирские хроники" Энн Райс, после "Меррик".
Жанр: слэш, romance, немного аngst
Пэйринг: Лестат/Луи
Рейтинг: NC-17
Предупреждение: OC, склонность к AU
Отказ от прав: Угробив 5 лет на юр. факе, начинаешь уважать чужие права. Отказываюсь от всего. И буду защищать права владельца до последней капли крови.
Размер: Прогнозировалось три части, выходит макси.
Пометка: Пишу для собственного удовлетворения. И моя сестра очень любила это фанфик.))))

Часть первая. Глава вторая.

Глава 2.

Лестат метнулся едва уловимо, так же, как и тогда на ступенях, где Луи постигла смерть в его объятьях. Какой-то момент и он уже прижат к кровати. Такое покоренное положение вызвало в нём новую вспышку гнева и паники. Он стал изворачиваться из-под него и биться, словно в припадке.
- Луи, не вынуждай меня. – Строго сказал Лестат. Но брюнет лишь плюнул ему в лицо и стал мотать головой из стороны в сторону.
Вытерев щёку, вампир больше оправдывая самому себе свои действия, нежели Луи, шепнул.
- Я предупреждал.
Когда клыки вонзились в его шею, первое, что сделал Луи – испугался. Потом, почувствовав неотвратимо разливающееся по телу блаженство, застонал и изогнулся дугой. То же самоё наслаждение постигало его и в ту ночь, когда Лестат напал на него впервые. Звериный ужас смерти, рождавшийся в душе с ощущением уходящей в чужие вены крови, наряду с тёмной безоговорочной властностью вампира возбуждал и порабощал его. Но он никогда бы не нашёл в себе силы признаться в этом.
Вампир сделал всего несколько глотков, но остановиться для него было почти болезненно. Приподнявшись над затихшим человеком, чьё лицо скрывалось от него взлохмоченой шапкой блестящих чёрных волос, Лестат испугался. Возможно, он переборщил.
- Луи. – Нежно и заботливо позвал он.
Осторожно взяв его за подбородок, он развернул его к себе. Зелёные глаза блестели, но сквозь затянувшую их пелену. Губы приоткрылись, выпуская судорожное дыхание. Луи был так красив. На его щеках горел почти детский румянец, и сам казался непривычно молодым и беззащитно хрупким, словно время сыграло с ним злую шутку. Будучи вампиром и даже смертным два века назад он никогда не был так юн и наивно прелестен. Слабость и постоянная боль неумолимо старили его века, но теперь, переполнив его до краев, умыли и изменили до неузнаваемости. Вот если бы он ещё улыбнулся.
Лестат склонился и слегка коснулся языком его губ. Луи подался навстречу, впуская по-господски бесцеремонный, но ласковый натиск вампира. Тонкие руки оплели его талию, а плоть, в которой дико стучало сердце, горячо прильнула к его мраморной холодности в поисках защиты и спасения. Смертный самозабвенно отдался ему, молча, соглашаясь на всё, что он только придумает.
Оторвавшись от него, Лестат заглянул в его просохшие глаза. Луи тяжело дышал, губы его незаметно припухали, раздраконенные его страстью. Но он вдруг улыбнулся, как, наверное, на его памяти не улыбался некому. Вампир ответил ему тем же. Наклонившись и снова поцеловав его, он прокусил язык и лизнул ранки на его шеи, чтобы те исчезли. Потом встал и сел на колени рядом.
Луи сел на постели, снял куртку, стянул через голову футболку. Лестат смотрел на всё это, понимая, как пробуждается жажда. Только её надо было превратить не в жажду крови, а в ту жажду, что казалась ему такой забытой и недосягаемой. По стёклам забарабанили капли дождя. Луи потянулся к нему и высвободил его из плаща и свитера. Касания у него были невесомыми, но, задерживаясь на каждом кусочке его тела, передавали искорки тепла и ему.
Не позволив Луи начать самому, вампир завалил его на спину снова. Но тот даже не обиделся, а только приглашающе раздвинул ноги. А когда бёдра Лестата коснулись его, зажмурившись, прыснул смехом и спрятал лицо у него в волосах.
- Ты чего? – шёпотом спросил он, наслаждаясь тем, что их близость и перспектива воссоединения так заводит его смертного друга. А в этом он уже не сомневался, ощущая вопиющую твердость.
- Я никогда этого не делал. – Сдавлено от смущения оповестил его возлюбленный.
- Что, вообще, даже с женщинами? – издевательски заметил Лестат.
Луи фыркнул и несильно оттолкнул его. Лицо у него было пунцовым от стыда.
- Конечно, нет, – сердито сказал он.
- Нет!!! – пришёл в ужас Лестат. А как же те шлюхи, с которыми он водился пока был смертным плантатором, убитым горем.
- Нет, в смысле, что только с женщинами. А про подобное между мужчинами я и не думал. До нас, конечно, доходили всякие слухи, но меня по-другому воспитывали, месье де Лионкур. – пояснил Луи.
Ему было хорошо. Пусть вампиры и не излучают тепла, но сейчас в этой постели с этим вампиром ему было уютно как никогда. Наверное, за последний месяц, нет, за всю его жизнь ему не хватало именно этого. Лежа сейчас здесь и ощущая возбуждающее поглаживание умелых и бесстрашных рук у себя между ног, он впервые ощутил себя на своём месте. Хотя Луи всегда раздражала мысль, что его место снизу, но с другой стороны это означало и ещё что-то. Находиться за чьей-то спиной, это значит быть под защитой. Вот почему, наверное, Арман всегда нуждался в чьей-то любви, так приятно когда к тебе, простому смертному, приходит легендарный вампир и признаётся тебе в любви. Пусть это даже окажется сном, но за это можно отдать многое.
- Значит, я первый. Это пробуждает гордость. – Покачивая головой, сказал Лестат.
- А больше это в тебе ничего не пробуждает. – Отчаянно краснея и не веря в то, что он это говорит, сказал Луи.
Лестат засмеялся тихим смехом и погладил его по щеке.
- Ты не умеешь говорить пошлости, ты рдеешь.
Брюнет надулся. Но Лестат только стал изучающе водить кончиком пальца по его чертам, словно видя их впервые. Так продолжалось минут пять, пока Луи нетерпеливо не заерзав, возмутился.
- Мы так и будем в гляделки играть или, наконец, займёмся... хоть чем-нибудь.
- А ты уверен, что хочешь?
- Лестат, ты уже давно меня трогаешь и не чувствуешь. Или совсем забыл, в чём выражается мужское вожделение? - нервно ответил Луи, пытаясь не смотреть ему в глаза.
- Ты снова покраснел, ты такой невинный. – Умиляясь, заметил вампир.
- А вот кто-то сейчас обидится и уйдёт, – пригрозил Луи.
- Кто бы тебе позволил. - Мягко сказал Лестат.
На этот раз поцелуй был чуть более жестоким, как будто вампир хотел за что-то его наказать. Но смертный постарался продержать его как можно дольше, потому что его, несмотря ни на что, пугало продолжение. Из собственного опыта он знал, что вампиры мертвы в чувствах доступных смертным. И что удовольствия им, с одной стороны, может доставить только кровь, но с другой стороны, и простое прикосновение или объятье может приносить наслаждение двум вампирам. Вот именно двум бессмертным, а как это будет, если один просто человек, который источает тепло и может довести до исступления свой бегущей живой кровью. Луи, обнимая Лестат, знал что он, должно быть, сражается с собой, со своей природой, иначе же, отпусти он вожжи, это всё кончится его смертью, а умирать снова он не хотел.
Но Лестат и не собирался ранить или приносить Луи вреда. В нём ещё шумели те два божественных глотка, что он отнял у него вначале. И конечно этого было не достаточно. Но цена была бы слишком высока. Единственное чего хотел сейчас вампир, это удовлетворить своего возлюбленного, так искренне и страстно доверившегося ему. Пусть и спустя два с половиной века.
Конечно, ему нравилось шелковистое касание его кожи об его, ставшую мраморной и нетленной. Ему бесконечно доставляли удовольствие те стоны и звуки, которые он извлекал из него поцелуями, ласками, покусываниями, игрой с его затвердевшими сосками. Но должно было быть что-то способное заставить его сверхъестественное тело почувствовать тот же экстаз, в котором пребывал Луи. Откинувшись на подушках, тот зарылся рукой в его волосы, иногда грубо дёргая их от особо ощутимых прикосновений.
Проложив дорожку поцелуев по гладкому животу, Лестат взялся за ремень его джинсов. Краем глаза он заметил, что Луи закусил губу и закрыл глаза. Его рука, лежавшая у него на затылке задрожала. Однако он безропотно приподнял бёдра, позволяя высвободить себя из одежд. Лестат осторожно коснулся его рукой, брюнет, всхлипнув, дёрнулся навстречу его ладони. Другая рука заранее вцепилась в подушку. Вампир улыбнулся, нарочно дразня его.
- Лестат. – простонал брюнет.
- Скажи мне, что любишь меня. – Что его действительно всегда возбуждало, так это мучить своего возлюбленного.
- Черт возьми, зачем?! - Закричал Луи.
- Я хочу это слышать, – неотступно требовал Лестат, сжимая его сильнее.
- Ты чудовище! Но да, я люблю тебя. И это, наверное, самая безумная правда этого мира, – сказал Луи потолку. Это действительно оказалось проще, чем казалось.
Потом мир сжался до размеров маленького взрыва блаженства.
Крик Луи, застывший в его ушах и его одобряюще сжимавшая его волосы рука, сломали в вампире всякие заслоны осторожности, пусть будет, что будет, это слишком. Слишком искушает, слишком близко к крови. Если смерть неизбежна, то чёрт с ней, ему ничего не стоит отнять возлюбленного у неё снова. Когда Луи понял, что вампир отпустил его и сместился к бедренной артерии, он в ужасе подался от него. Но пальцы, сменившие рот, причиняли дикую боль, не давая сопротивляться.
- Не надо Лестат. – умолял Луи.
Но клыки ответили ему новой волной наслаждения, заставившей биться в страхе и желании. Синхронность движений руки вампира и глотков сводила с ума. Потом пальцы разомкнулись, и кисть змеёй скользнула по его телу к приоткрытому рту, где Луи встретил их благодарными поцелуями и влажной лаской. Пройдясь по горячим губам, рука метнулась обратно.
Луи любопытно двинул бёдрами, когда почувствовал резкое вторжение, впрочем, не такое болезненное, как ожидалось. В этом было даже что-то изысканно порочное. Но второй палец заставил его засомневаться в скоропалительных заключениях. А третий заставил вскрикнуть и сжаться, протестуя. Но едва он успел выпустить хоть звук, над ним молниеносно возник Лестат и впился в его губы. Он чувствовал, что рана затягивается.
Оторвавшись, вампир прижался к нему лбом и просто вынудил тем самым смотреть себе в глаза. Они горели и стали из голубых фиолетовыми, что означало не что иное, что он в восторге от происходящего.
- Ты чувствуешь? – болезненно улыбаясь, спросил Луи.
- О да, мой друг, я чувствую. А ты?
- Даже слишком, Лестат, не надо больше кусать меня, я не хочу умирать сегодня. – Попросил Луи, едва не заплакав.
- О, нет mon cher, mon Louie, ты не умрёшь. Я тебе обещаю. Смотри мне в глаза, ты мне веришь?
Смертный не успел ответить - Лестат поцеловал его, прокусив губу. Одновременно его пальцы покинули его тело.
«Смотри мне в глаза» был безжалостный приказ.
Боль была дикой, но даже закричать было невозможно, Лестат связал их губы кровавым поцелуем. И только потом отпустил их. С довольной усмешкой, смотря на него сверху вниз, он был на седьмом небе от восторга. Оказалось, стоит делать что-то одновременно с насыщением, и это приобретает чувственную оболочку.
- Ты прекрасен, мой друг. Внутри ты горячий и тесный, а снаружи ты красиво мучаешься.
Луи всхлипнул.
Вампир прокусил собственное запястье и поднёс его к его губам. Смертный протестующе отвернулся. Но Лестат заверил его, что это ничего не изменит в нём, и напомнил, что Мариус тоже позволял Арману пить свою кровь и тот оставался человеком. Луи недоверчиво слизнул рубиновую каплю, тяжело упавшую в уголок рта. Потом голодно потянулся и прижался губами к ране. Лестат снова ощутил его потаенную ненасытность, причинившую ему боль в Новом Орлеане, но сейчас эти муки были лишь ещё одной частичкой фонтана импульсов, растекающихся по телу. Он сам, не отнимая руки, склонился к его шее и окунулся в водопад ощущений и образов. Он видел всё что видел Луи за месяц смертной жизни, чувствовал всё что тот успел ощутить. Одновременно с этим движением этого потока, заключившего их обоих в один большой не прекращающийся водоворот, он начал собственные движения.
Луи, унесенный вкусом мистической крови, совсем перестал ощущать боль. И ритмичные удары, сотрясавшие его тело, эхом отдавались огненными полосами нового непонятного, неизведанного, возвышающего ощущения. Словно бы он был огромным кораблем, вытянутым на берег и толкаемым набегающим приливом, жаждущим утащить его обратно в море. И чем быстрее и сильнее становились эти удары, тем громче становился в ушах шум невиданного моря, потихоньку поглощающего его, моря наслажденья и бесконечной непонятной радости.
В какой-то момент, когда терпеть покачиванье этого моря было уже невозможно, Луи оттолкнул источник всех этих ощущений и тут же едва ли не пожалел об этом. Лишившись влияния крови вампира, он почувствовал всё происходящее с прозрачной трезвостью и в мельчащих подробностях. Что оказалось ещё сильнее и невыносимее, чем было раньше. Лестат тоже отпустил его, почувствовав раздирающие спину ногти. Мотнув головой и отгоняя от себя чуждые виденья, он понял, как мечется под ним смертный, услышал наконец-то его крики и горячий шёпот, только пока не мог понять, чего от него хотят, оглушенный стуком сердца.
Но Луи не просил останавливаться, вовсе нет, это были мольбы, но мольбы двигаться дальше и глубже. Хотя казалось бы куда уж. Смертный подавался навстречу каждому его движению и отвечал несдержанными вскриками, стоило ему изменить направление или темп. Вдруг рука отчаянно, но бесполезно пытавшаяся порвать его кожу на плечах соскользнула и направилась к зажатой между их животами плоти. Но Лестат перехватил её и надёжно вжал в подушку над головой смертного. Луи обиженно простонал, но позволил вампиру делать так, как он считает нужным. О чём он почти тут же пожалел.
Лестат направил всю силу своей страсти куда-то в одно единственное место внутри него. От чего у смертного перед глазами поплыли разноцветные круги. Каждое прикосновение или даже мимолётное задевание отдавалось наслажденьем, но болезненным непонятным эхом, отдававшимся в его мужскую суть. Он прокусил губу, сражаясь с этой страстью. Лестат же ничего не слышал, кроме ставших уже несдерживаемыми криков и собственного имени, срывающегося с Луиных покрывшихся кровью губ.
Всё разрешилось так же мучительно. Но никакие страдания не сравнятся с тем экстазом, что заставили Луи приподняться над кроватью и замереть поддерживаемым сильными руками. Вампир в последний раз зарылся в его шею, найдя прежние ранки, что он не стал залечивать. Пока смертный бился в своём человеческом оргазме, он получал свою долю этого восторга плоти.
Потом осторожно опустил тяжело дышащего Луи на подушки. И покинув сладкий плен его тела, лёг рядом. Критически осмотрев себя и смертного, он недовольно проворчал.
- Ты нас обоих перепачкал.
Луи едва нашёл сил просто улыбнуться в ответ, у него всё плыло и шаталось перед глазами, поэтому он их закрыл.
- Это было... ужасно. Просто ужасно, – прошептал он, прощаясь с отголосками покидающего блага.
- А я и не ждал комплиментов и благодарности, – сказал Лестат, убирая с его лба взмокшие волосы.
Луи приподнял веки и посмотрел на него засыпающими глазами.
- Я согрел тебя? – спросил он.
- О да, ты сделал это лучше чем кто-либо.
Вампир наклонился и поцеловал истерзанные в кровь губы оставляя на них след собственной, чтобы они поскорее стали прежними здоровыми и притягательными. Когда он поднял голову, смертный уже спал, ровно и глубоко дыша.
Лестат поднялся с постели и направился в ванную, где, вытираясь влажным полотенцем, обронил ещё пару не лестных замечаний по поводу смертного существования. Вернувшись в комнату, он осторожно вытер и Луи. Выкинув скомканное полотенце в другой угол, он вытянул из-под сопящего смертного перепачканное покрывало и швырнул его вслед полотенцу. Потом, достав чистое одеяло, укрыл им их обоих. Притянув тёплую тушку к себе на плечо, он задумчиво уставился в потолок.
Такого с ним ещё не было. И всё что было, меркло по сравнению с тем, чем они только что занимались. Конечно, это было не так, как он себе это представлял, но зато плотская любовь оказалось возможной. Интересно, смогли бы два вампира повторить то же самое. А почему бы и нет. Следовательно Лестат взломал и доказал теорему, обратную аксиоме о том, что вампиры мертвы сексуально. Что ж, радоваться особо не чему - Нобелевскую премию ему за это не дадут.
Между тем, дождь за окном, кончившись, начался вновь. И вампир, убаюканный спокойным сопением Луи, тоже погрузился в дрёму, пару раз прерванную метаниями Луи во сне. Но нежные тихие уговоры прогоняли кошмары смертного, даже не пробуждая. И они опять засыпали в тишине, нарушаемой только трескотнёй капель по подоконнику.

***

Лестат проснулся за полчаса до рассвета. Он один лежал на спине по-прежнему голый, но вот только одеяло с него стащили. Вампир тут же почувствовал, что Луи рядом нет. Сев на кровати, он огляделся, его вещей тоже не было. В глубине души стала подниматься злоба, всё сначала начиналось что ли. Но снизу послышалось какое-то движение. Потом шаги, поднимающиеся по лестнице и, наконец, его возлюбленный, полностью одетый, предстал перед ним во всей красе с огромным яблоком в руках.
- Проснулся? – буднично спросил он, проходя к кровати и садясь на пол рядом, спиной к вампиру.
Лестат не знал, что ему сказать, поэтому молчал, ожидая услышать мнение брюнета по поводу случившегося. Но тот сочно хрустел фруктом, даже не оборачиваясь. Как будто чего-то выжидал. Лестат понял, что шторы в комнате плотно задёрнуты, хотя он сам никогда этого не делал, предпочитая по старинке спать в гробу в дальних комнатах дома. Смутно догадываясь о намереньях своего неугомонного спутника, поинтересовался.
- Что собираешься делать теперь?
Смертный, пытавшийся выковырять языком застрявшую между зубов кожицу, пожал плечами.
- Дождусь, пока ты уснёшь на день, и уйду, – сказал он.
- Сбежишь, значит. А я снова тебя найду.
- А я снова уйду. Ты не сможешь гоняться за мной днём. Это преимущество. К тому же и по ночам ты меня не сразу сможешь найти. – Спокойствию Луи позавидовал бы танк.
- Зачем? Ведь тебе там плохо. Тебя там никто не ждёт, там тебе негде жить, нечего делать.
- И что ты предлагаешь?! – вдруг вспылил брюнет, всплеснув руками. – Жить с тобой. Каким образом могут сосуществовать человек и вампир?
Вампир потянулся к нему и погладил его шею под волосами.
- Так, как мы сосуществовали сегодня ночью. – Мягко и интимно напомнил он.
Луи дёрнул головой, избегая его ласк.
- Конечно, чтобы всё началось по-старому, – раздражённо сказал он.
- В смысле?
Брюнет порывисто поднялся на ноги и поражённо закачал головой.
- О, Лестат, не разыгрывай святую невинность. В смысле? В смысле, что ты снова сделаешь из меня затворника. Когда я был вампиром, то только и делал, что коротал одинокие ночи там, где я прятался или жил. Ты приходил ко мне только тогда, когда великий Принц Тьмы во мне нуждался. Вспомни, ты умолял меня вернуться, когда превратился в живой труп и жил в доме у кладбища Лафайет. Я отказал, но потом, сходя с ума от одиночества, вернулся к тебе, блестящей рок-звезде. Я наивно полагал, что всё изменится, и мы будем жить как прежде. Но Лестата тут же стянула Акаша. А, вернувшись, не прошло и года, как он снова исчез, бросив меня. Потом он приполз в облике смертного просить помощи, я отказал, уже говорил почему. Так он сжёг мой дом и обиделся. Я попросил прощенья, мы помирились. Но он пошёл и сделал Дэвида. И вы двое ненормальных уговорили меня поехать с вами в джунгли. Потом тебя опять сдуло как ветром. Я сходил с ума в неведенье. Оказалось, его украл дьявол. Но он выжил. И всё пошло по старой. Месье де Лионкур впал сначала в безумие, потом в сон. А я сдувал с него пылинки и отгонял назойливых упырей последней пробы. А когда я нашёл в себе силы умереть и покончить с этим, он вытащил меня из лап смерти. Конечно, а кому хочется потерять существо столь непритензионное и полезное. И вот теперь ты снова хочешь, чтобы я ждал тебя днём, в этом огромном доме. Конечно, Лестат, но пройдёт время, и ты опять меня бросишь ради какой-нибудь авантюры. Но, будучи смертным, я этого уже не переживу. Поэтому я хочу другой жизни. Я хочу попробовать построить новую жизнь. И прожить до старости как человек. Хочу детей, внуков, семью, дом и веру в то, что шанс, что мне выпал, я не потратил зря.
Лестат был удивлён и поражён таким признанием. Так вот как он себе всё это представлял. Но вампир никогда и подумать не мог, что его спутника раздражает его постоянное отсутствие. Он-то думал что, как и всякий бессмертный, Луи быстро начинает тяготиться его обществом, и уходил, а иногда и не сказав ни слова против, отпускал его самого. Но это было не так. Лестат всегда хотел, чтобы Луи был рядом. Даже тогда, когда он всеми правдами и неправдами пытался от него избавиться, не желал себе другого спутника. А в тот вечер, когда он пришёл к нему перед концертом, его радости не было предела. И конечно он спас ему жизнь из-за любви.
- Луи, но это невозможно. – Вдруг осенило его.
- Что невозможно?
- Невозможно перечеркнуть всё, что было. Ты никогда не сможешь начать другую жизнь. Ты человек другого времени. Пусть у тебя появится потомство, ты всё равно останешься тем Луи, что был всегда. И я, конечно же, я никогда от тебя не отстану. Может пройти пять - десять лет, но я всё равно заберу тебя с собой, – для Лестата всё это было так очевидно, просто до смешного.
- Почему это?!
Луи был искренне возмущён и обижен. Кажется, несмотря на всё, что случилось, его по-прежнему ни во что не ставят и его мнение никого не интересует. Во так всегда.
- Потому что.
Вампир не знал, как донести до туго соображающего смертного такую простую вещь. Но тут его снова поразила простота и неизбежность происходившего.
- Потому что ты мой. – Сказал он, ложась и закидывая руки за голову. – Ты мой. Я так решил. Два с лишним века назад я решил, что вечно будешь со мной, и предложил тебе тёмный дар. Ты согласился, приняв его от меня. Тем самым ты подписал соглашение, которое не можешь порвать. Это же так просто. Многие так сделали. Не огорчайся. Арман, например, никогда не освободится от Мариуса. Так же, как и Меррик от тебя.
Все эти сложные легенды по поводу, якобы, соединившего нас духа Амеля, всего лишь внутренняя конструкция. На самом деле, Маарет, создавая огромное дерево своих потомков, в чём-то права. Вампиры тоже одна огромная семья. Я, ты, все – члены этого тёмного клана. Веками, передавая свой дар другим, нашим любимым или достойным на наш взгляд смертным, мы расширяем нашу семью. И согласившиеся вступить в наш мир, те, кто согласился сам или прошёл испытание временем, не уйдя в огонь или на солнце, становятся неотъемлемой её частью. И будь ты Луи хоть трижды смертным, ты всё равно будешь оставаться моим созданием. И каждый из вампиров будет иметь право обратить тебя снова. Это может быть Дэвид, потому что кровь, что течёт в тебе сейчас хоть и не вампирская, всё равно моя, и его тоже, потому что он тоже моё создание. Твоя кровь течёт в Меррик. Мариус тоже имеет право на тебя, потому как в первый раз я сделал тебя, именно вернувшись от него и вкусив его древней мощи.
Беги куда хочешь, делай что хочешь, но нить, что связывает тебя с тьмой и бессмертием, будет держать тебя вплоть до твоей смерти, если ты, конечно, останешься смертным. Но потом любой из так тобой желаемых потомков может получить Тёмный Дар, с полным на это правом. Беги и делай что пожелаешь, но моя любовь всегда найдёт тебя. Да и ты от своей любви ко мне не избавишься.
- С чего ты взял, что я люблю тебя! – в ярости выкрикнул Луи, понимая, что всё это правда.
- Ты сам мне это сказал, помнишь. Иди куда хочешь, я всегда приму тебя обратно, если пожелаешь. – Сказал вампир, ощущая, как встающее солнце валит на него тонны мёртвого забвенья.
- Я ненавижу тебя! Ты просто омерзительное чудовище! – бесновался брюнет.
Лестат смеялся, слушая сквозь пелену, как его возлюбленный начал бить в доме всё, что можно было бы разбить. Его ругательства и проклятья, посыпавшиеся на его голову, напоминали ему о прошлом и том, как его забавили выходки его слабенького спутника. Жаль, что его тогда не осенила такая очевидная мысль, как просто обнять его и успокоить. Но он уже не мог и думать из-за неотвратимо поглощавшего его утра. Но прежде чем исчезнуть из этого мира совсем, он услышал, что злобно прошипел ему Луи.
- А что, если я подожгу дом или вытащу тебя на солнце?
Он хотел бы захохотать, но так и застыл с улыбкой на устах.
Луи отшатнулся в ужасе, наблюдая за тем, как самодовольная зловещая улыбка исчезает, а лицо Лестата превращается в идеально прекрасную маску. Потом проклял себя за трусость, но он никогда не видел, как выглядит со стороны посмертный сон Лестата. Это зрелище, медленно опускающего руки вдоль тела и принимающее статуе подобную твёрдость и холодность тела, остудило его пыл. Он задумался над своим обещанием, неизвестно слышанный или нет Лестатом. Вытащить его на солнце, как же, стоит только попытаться, и стальной захват спящего вампира задушит или свернёт ему шею. Конечно, потом Лестат умрёт с горя, но такой конец самого брюнета решительно отталкивал. Поджечь дом или раскрыть шторы, а толку. Вряд ли этому истукану испившего из едва ли не самых могущественных источников силы, повредить хоть что-то так сильно, чтобы стереть его с лица земли. Поэтому он обессилено опустился на ковёр, лихорадочно размышляя над тем, как ему теперь поступить. Посидев так какое-то время, он встал и, посмотрев в последний раз на спящего вампира, вышел прочь из комнаты.
Что ж, если его участь так неизбежна, тогда пускай побегает за ним и поволнуется. Если все его слова о любви - правда. И если он действительно вытерпит все его испытания, которые в его голове уже вполне сформировались, тогда, так и быть, он примет крест бессмертия обратно. Но пока... Пока он ещё смертный он пойдёт, будет прожигать свою смертную жизнь без оглядки: любуясь солнцем, женщинами, всеми прелестями, что только может подарить человеку современность. И будь, что будет.

***

Ну конечно, он, всё-таки, исчез. С одной только разницей – Лестат не беспокоился, ни на секунду не задумываясь, что с ним и где он может быть. Он был уверен, случись беда с его неугомонным смертным другом, он узнает об этом первым. Почувствует, увидит во сне, поймёт, прислушавшись к сердцу, где теперь обреталась его смертная кровь. Поэтому, вставая по вечерам, он прогуливался с довольным видом по улицам, с видом победителя заходил в кафе, где знакомился со смертными и разговаривал с ними обо всём подряд. Невольно он искал среди этих милых улыбчивых лиц, знакомое лицо того загадочного юноши из ресторанчика. Но не было ни кого даже отдалённо похожего. Это его не то что бы огорчало, но и привносило в его бочку мёда, ложку дёгтя. Он не любил загадки без ответов.
К тому же спустившись однажды с лестницы, он заметил сидящего на диване Дэвида. Сделав вид, что вовсе не удивлён столь скорому возвращению англичанина, Лестат как ни в чём сел рядом.
- В Рио плохая погода? – спросил он.
Дэвид посмотрел на него так, словно его так и подмывало выдать нечто типа: «Плоская шутка, мальчик» или « Нашёл над кем подтрунивать». Но он промолчал, поджав губы.
- Нет, просто там нечего делать. – Ответил тот сухо.
Кажется, он продолжал пожинать в душе плоды их, так и не состоявшейся ссоры. Что ещё больше раздразнило и развеселило Лестата. Он протянул руку по спинке дивана вдоль плеч Дэвида и, подсев ближе, доверительным шёпотом сообщил ему.
- Здесь столько произошло, пока тебя не было.
Англичанин, нахмурившись, посмотрел на улыбающегося друга.
- Я вижу, – сказал он, отодвигаясь. – А где Луи, он так и не вернулся?
- Возвращался. Но снова ушёл. Не волнуйся с ним всё хорошо. – Заверил Лестат.
Дэвид всмотрелся в довольную физиономию блондина. И вдруг тяжело вздохнув, обратился взором к небесам.
- Только не говори, что ты снова сделал с ним это.
- Нет, за кого ты меня держишь, конечно, я и не думал. Мы с ним немного… – Вампир замолчал, вспоминая. – Побеседовали. Излили... Он излил мне душу, я его утешил. И мы, вроде как, всё решили.
Дэвид внимательно выслушал его. На сердце у него было не спокойно, Лестат явно много не договаривал. Но в том, что проблема с Луи решена, он, почему-то не сомневался.

***

- Эй, парень! Два пива!
Брюнет вышел из задумчивости и, равнодушно кивнув, поставил на стол две запотевшие холодные бутылки. Парочка ушла в глубину шумного зала. Луи проводил их взглядом и от нечего делать стал протирать стойку.
В чём-то он соглашался с Лестатом. Не легко быть смертным. Не считая того, что нужно банально работать, искать жильё и еду. Ему стоило огромных усилий устроиться на работу. Врать он, конечно, не умел, но здешнему хозяину было всё равно, есть у него документы, потерял он их или нет. Хозяин бара был не чист на руку и прятался от налогового департамента, поэтому и согласился взять его. Хотя платил честно, на удивление.
Спустя два месяца, Лестат не появлялся на горизонте. Не то что бы это задевало самолюбие Луи, но всё равно, ожидалось другое. Постоянно ловя себя на том, что пялится на двери, Луи ужасно сердился на свою слабость. Но гордость не позволяла вернуться, несмотря на то, что заветный дом стоял всего-то в другом конце города. Пару раз Луи брался за трубку телефона, но, не зная ни телефона, ни имени, на которое оформлен дом, вынужден был отступиться. Ему дико хотелось узнать хоть самую малость о том, как Лестат сейчас живёт. Вернулись ли Дэвид, Меррик? И скучает ли этот Паршивец по нему? Последнего хотелось сильнее.
- Добрый вечер, Луи.
Он замер вместе с тряпкой, поражённо уставясь на отражение в отполированной столешнице. Медленно подняв глаза, он сглотнул и выдавил подобие улыбки.
- М-мариус, какого чёрта, ты тут делаешь?
Ожившая статуя приподняла бровь и, не едва заметно пожав плечами, ответила.
- Слухи, Луи, добрались и до нас и даже дальше. Маарет не смогла бы сама приехать, поэтому проверить справедливость сплетен послали меня.
- Слухи? – Луи недоверчиво нахмурился.
- Именно. Бродячие бессмертные в один голос заявляли, что легендарный Луи стал смертным. Естественно из тех, кто тебя знает, в это мало кто поверил. Но когда Лестат убил одного из молодых вампиров, который выслеживал того самого, якобы смертного Луи, все задумались.
Луи сжал пальцы на тряпке. Лестат убил молодого вампира, выслеживающего его. Это что шутка?
- Я был у Лестата, и он мне поведал всю твою невероятную историю. Я и тогда не поверил, поэтому он подсказал, где тебя можно найти. И если откровенно, мой друг, я в глубоком шоке. Когда это случилось с Лестатом, было хотя бы логичное объяснение, а ты.
Но Луи его не слушал. Он стремительно краснел. Пока, наконец, не заметив это, Мариус настороженно не замолчал.
- Так значит, он всё это время крутился вокруг? – прошептал Луи, чувствуя, как закипает в нём ярость.
Ну, конечно. Всё это время бродил за ним по пятам и спасал от любопытного молодняка, который уж конечно был в нём заинтересован. Мало того, он слышал все, о чём он думает, мерзавец.
- Знаешь, Луи, вообще-то я пришёл вовсе не выслушивать твои личные переживания. У меня для тебя сообщение от Королев.
Мариус поймал его взгляд. У Луи всё похолодело внутри. Королевы неспроста прислали сюда одного из древнейших. Да и не стали бы они ввязываться, не будь на то причины.
- И что это?
- Ты должен выбрать. Либо ты возвращаешься, становясь вновь вампиром, либо уходишь раз и навсегда. Королевы считают это единственным выходом из сложившейся ситуации. Учитывая случайность произошедшего и твоё право на выбор, никто не принуждает тебя ни к тому, ни к другому. Ты должен решить сам, но чем скорее, тем лучше, – равнодушно сказал Мариус.
- Я бы выбрал, Мариус, есть проблема...
Вампир не дал ему договорить, подняв затянутую в бардовую перчатку ладонь.
- Их решат, если ты уйдёшь. Молодняк успокоят и запретят тебя трогать. А остальные, неужели ты думаешь, что судьба какого-то смертного заставит нас изменить свою привычную жизнь.
Луи отбросил тряпку в сторону и возвёл глаза к небу.
- Одного я знаю. – Сообщил он, складывая руки на груди.
Мариус задумался и, погладив подбородок, пожал плечами, совсем по-человечески.
- Я думаю, это мы тоже сможем уладить. Это будет труднее, но... Я лично этим займусь, и к тому же есть ещё Королевы.
Луи усмехнулся.
- Нам обоим хорошо известно, что для Лестата нет такой силы, способной свернуть его с пути.
Мариус пронзил его взглядом, так что ему стало неловко.
- Ты этим похваляешься и гордишься. Луи, не сам ли ты виновен в том, что он тебя не отпускает? Может, есть причины, по которым он не желает расстаться с тобой?
Луи отвёл глаза и стал разглядывать зал полный таких же живых, как и он.
Конечно, он не хотел отпускать Лестата. Да и как он мог это сделать. Но выбор он давно уже сделал. Только куда ему идти?
- В таком случае, возвращайся. И для этого не обязательно обращаться к Лестату. – прошептал Мариус.
Его твердая ладонь раскрылась цветком перед ним. На идеальном лице застыла тёплая улыбка, такая же, которой светилось его лицо в коридоре после похищения Акашей Лестата. Луи посмотрел на предложенную руку, и вдруг изнутри поднялось некое гаденькое чувство. Он опёрся локтями о стойку и приблизил своё лицо к застывшей маске бессмертного.
- О да, Мариус, ты бы не отказался, не так ли? Как и Арман, наверное? Но разве тогда я не сказал тебе, нет.
Ладонь сжалась в кулак и исчезла в складках плаща.
- Было бы предложено… – прошептал Мариус и тут же поднялся.
Луи посмотрел на него снизу вверх. Древнейший не выглядел ни оскорбленным, ни обиженным, выражение его лица не претерпело никаких изменений.
- Я всего лишь передал тебе волю Королев. Твоё дело подчиниться или нет. Но если ты надумаешь уходить, уходи быстрее и дальше. А возвращаться, ну это уже твоё дело, как это сделать.
Уходил он на удивление обычно. Наблюдая за тем, как он с достоинством шествует через зал и скрывается за дверьми, Луи не переставал кусать губы, идиотская привычка от которой он никак не мог избавиться.

***

Дело сдвинулось с мёртвой точки. Лестат понял это после встречи с Мариусом. Если королевы заинтересовались происходящим, то события закрутятся быстрее. Пора бы. Луи вёл себя на удивление тихо и примерно. Нашёл работу, жильё и, кажется, даже друзей. Они с Дэвидом приглядывали за ним по очереди. Конечно, англичанин узнал всё, и постепенно смог снова разговаривать с Лестатом, а держаться от него подальше.
В последнее время Лестат занимался только тем, что отпугивал наглый молодняк. Наглые и заносчивые бессмертные так и норовили приблизиться к Луи ближе. Естественно, кто-то хотел просто поглазеть на вампира, ожившего вновь, а кто-то лелеял в душе очень нехорошие затеи. Одного особенно бойкого пришлось успокоить навсегда, зря конечно. После этого-то и появился Мариус. Он рассказал о решении Королев. Лестата это мало впечатлило, что б там Луи не нарешал, он от него не отвяжется, иначе он не Принц Тьмы. Мариус пригрозил ему гневом Цариц. Он только про себя посмеялся. Нет, он уважал обеих сестёр, но даже они были не в силах отнять у него его детище, пусть и сбежавшее. Дэвид молча следил за его действиями, возможно, его многое не устраивало, но после их откровенного разговора он не перечил ему ни в чём. Наверное, между ними установилось то доверие, к которому оба стремились с первой встречи.
Наблюдая за поведением Луи издалека, Лестат часто задавался вопросом. Почему бы и вправду не оставить его в покое. Тот действительно не тяготился своим существованием и держался молодцом. Но, иногда заглядывая в его мысли, он слышал там своё имя и улавливал ожидание. Тогда, стиснув зубы, он оставался на прежнем месте. Дэвид тоже слышал это и удерживал себя от желания пойти и поговорить с Луи. Но все трое не предпринимали никаких действий. Пока не появился Древнейший.
После отъезда Мариуса Луи исчез. Такой поступок был равносилен ответу на поставленный вопрос, но Лестат не собирался сидеть, сложа руки. Он знал, что Луи по-прежнему где-то в городе. Дэвид только диву давался, как отлично Лестат ощущает месторасположения Луи. Оба жили спокойно, пока знали, что с их проблематичным другом всё в порядке.
Но однажды сквозь дневной сон Лестат услышал. Ничего особенного, шум городских улиц, шелест колёс автомобилей. Но там было ещё что-то. Звук тормозов и грохот тяжёлого грузовика. Толпа народу, их гневно-перепуганный ропот. А главное боль, скрутившая конечности. Вампир бы закричал, если бы смог. Жар был ужасный, как будто солнце нашло его снова. Но он исходил от асфальта, от пламени, горевшего прямо рядом с ним. У него на глазах, лежавшая на боку цистерна фонтанами хлестала в небо желтоватой, плохо пахнущей жидкостью. А потом иной фонтан брызг пламенем взметнулся к небесам и скрыл зависшее там утреннее солнце.
Проснувшись вечером в кровавом поту, Лестат едва нашёл в себе силы выбраться из гроба. Постепенно странное чувство отступало и проходило, но непонятное жжение не оставляло его грудь. Спускаясь вниз по лестнице, прокручивая в голове события видения, и не мог соотнести их ни с чем. В гостиной он сел на диван и бессмысленно уставился в одну точку. Дэвид, пришедший позже, не смутился молчаливостью Лестата. Присев рядышком, он включил телевизор на новостях. Не то что бы жизнь смертных его интересовала, но он в силу своего воспитания старался держаться в курсе дел большого мира.
Экран замигал, привлекая внимания Лестата. В новостях сообщалось о самой крупной за последний месяц аварии.
«Припозднившийся бензовоз не справился с управлением и на полном ходу протаранил рейсовый автобус, следовавший в ******. Цистерна перевернулась, что спровоцировало взрыв».
Картина догоравшего корпуса автобуса и пожарных поливавших последние остатки пламени заставила Лестат податься вперёд. Дэвид удивлённо взглянул на взволнованного друга. Плачущие в экран родственники погибших, репортёры, полицейские, расхаживающие вдоль шоссе, кран, поднимавший на грузовик цистерну: всё закружилось в единой карусели перед глазами. Где-то глубоко задвигалось неприятное существо по имени страх и отчаянье. Рука Дэвида легла на плечо, и его голос твёрдо поинтересовался.
- Что происходит?
- Луи. – односложно ответил Лестат и поднялся.
Дэвид, поражённый догадкой, смотрел на него. Молчание повисло между ними с пугающей очевидностью. За окном зашумел ветер, и забились ветки деревьев. Лестат опустил глаза в пол. Дэвид, встав, отошёл к окну. У него не было сил спросить, уверен ли блондин в том, что сказал. За прошедшее время он уже насмотрелся на его феноменальную способность обнаруживать Луи. Луи? Вампиры не умеют жалеть и скорбеть. Ещё как умеют.
Лестат хотел плакать, но не мог.
«Всех выживших перевезли в больницу святого Себастьяна».
Вампиры встретились взглядами. Дэвид попытался тут же отвести свой, но не стал. В голубых зрачках проскользнуло что-то светлое. В следующую секунду Лестат сорвался с места.
- Дэвид, он жив! – прокричал, выбегая на улицу.
Англичанин бросился следом. Они бежали через ночной город, рассекая толпы народу. Смертные их даже не замечали. Так что до дверей больницы они добрались очень скоро. В холле две молодые дежурные сестры до смерти перепугались, когда двое мужчин выросли перед ними словно из-под земли.
- Где разместили пострадавших в аварии? – спросил Лестат.
Девушки непонимающе переглянулись.
- Какой аварии? – наконец переспросила она.
- Рейсового автобуса, - уточнил Дэвид.
- А, вот какой, все пятеро в реанимации. - Равнодушно махнула рукой вторая.
Лестат тут же исчез в указанном направлении.
- Эй, туда нельзя! – только и успели выкрикнуть вслед обе, непонимающе уставляясь на Дэвида.
Тот вежливо объяснил им сложившуюся ситуацию. И, несмотря на протесты, направился следом, только более, человеческой походкой. Двое сестёр переглянулись и продолжили бессмысленный прежний трёп.
Англичанин нагнал Лестата только через этаж, тот не стал ждать лифта. В хорошо освещенных коридорах больницы они наткнулись на двух разговаривающих докторов. И едва успели затормозить, почувствовав их присутствие ещё за углом. Увидев посторонних, один из врачей направился к ним.
- Простите, что вы тут делаете? Время приёма кончилось уже давно. – Спросил недовольный доктор лет тридцати.
Лестат собирался ответить что-то резкое, но Дэвид опередил его.
- Понимаете, мы ищем одного человека. Он попал в аварию, ту, что случилась утром по дороге на *****. И мы даже не знаем, жив ли он. В общем, мы надеемся, что он среди пострадавших.
Доктор слушал, переводя взгляд с одного на другого.
- Как выглядит ваш друг? – спросил он под конец.
- Высокий молодой человек лет двадцати пяти, с чёрными волосами и зелёными глазами. – Ответил Лестат.
Врач вдруг улыбнулся и, отвернувшись, сделал жест следовать за ним. Оба вампира облегчённо вздохнули. А Лестат понял, почему он так отреагировал, всё его существо сразу поняло, что Луи жив. Поэтому он не мог заплакать.
- Ваш друг просто счастливчик. Его дважды просто вышвырнуло из рук смерти. О таких говорят, родился под счастливой звёздой. Сначала ему удалось выбраться из перевернувшегося автобуса, а потом его взрывной волной откинуло в сторону от огня. Так что... Конечно, он сломал себе кое-что, у него сотрясение, ожоги, но ему повезло больше чем остальным. Мы когда осматривали его, пошутили, мол, у этого парня договор со смертью.
Лестат усмехнулся в спину человеку. Договор со смертью, пожалуй, он прав.
Врач открыл одну из палат и впустил их внутрь.
Луи лежал без сознания под капельницей. Фонарь, светивший в окно, выхватывал его лежащие вдоль одеяла руки.
- Я бы посоветовал кому-нибудь из вас пойти и оформить его. А то из всех у него одного не было имени и документов. Мы уже думали, что у него вообще никого нет в этом городе. – Сказал доктор.
Дэвид взял его под локоть.
- Конечно, я это сделаю, покажите где.
Врач хотел, было, сказать, что у администратора, но, посмотрев на застывшего Лестата, понимающе последовал за Дэвидом.
- Вы родственники? – спросил он в коридоре у англичанина.
- В некотором роде, – не задумываясь, ответил ему вампир.
Лестат взял стул и сел около Луи. Он выглядел ещё более беззащитным и слабым. Наверное, он сам выглядел так же, когда Гретхен увидела его в больничном коридоре. На виске снова появилась ссадина. На щеке остался длинный след от поцелуя с асфальтом. А левая рука была перевязана, очевидно, обожжена. Луи тяжело не ровно дышал, и он шестым чувством понял у него сломано ребро.
- Луи, Луи. – покачал он головой, беря его здоровую руку в свои.
Ресницы смертного задрожали и взметнулись вверх.
- Лестат. – шёпотом сказал Луи.
- Ну а кто же ещё. – Вампир подался ближе, чтобы он смог рассмотреть его.
Смертный с трудом повернул к нему голову. В темноте его глаза блестели совсем как два изумруда.
- Почему ты всё время хочешь бросить меня? – спросил вампир.
Луи сглотнул, но промолчал.
- Почему жить кое-как и где попало тебе интересней, чем со мной? Ведь я много раз говорил, без меня твоя жизнь будет ужаснее, чем ты себе представляешь. Я открыл тебе своё сердце, а ты сбежал. Ты захотел остаться смертным. И, где ты теперь. Едва не умер самой нелепой смертью.
Брюнет молчал, слушая с видом провинившегося ребёнка. Лестат не выдержал, поцеловал его и прижался щекой к его здоровой тёплой, одновременно сжимая его пальцы.
- Только не думай, что останешься человеком после этого.
Луи вздрогнул, но противоречить не стал.
- Уж лучше я сам остановлю твоё сердце, чем случайность, болезнь или шальная пуля в грязных кабаках. И не надейся на жалость. Плачь, оскорбляя, я возьму тебя снова, как бы ты не возненавидел меня после.
Смертный задышал глубже и быстрее. Лестат заглянул ему в лицо, оно горело.
- Хорошо. Пусть так. Я пойду с тобой снова.
Они столкнулись лбами и молча искали в душах друг друга. Но всё было как прежде.
Дэвид корректно закашлял в кулак. Увидев его, Луи улыбнулся, рукой отпихивая от себя вампира.
- О, Дэвид, ты вернулся! – сказал он ему.
- Да. И я всё знаю. – Добродушно смеясь, сообщил тот вместо приветствия.
- Что ж… – тут же сник смертный, - это значит, что я долго не смогу смотреть тебе в глаза.
- Ничего подобного, мой друг, меня этим вряд ли можно смутить, помнишь? – англичанин лукаво подмигнул, подходя с другой стороны.
- Так, так, так, я чего-то не знаю. – Притворно насторожился Лестат.
- Ты проспал этот момент. – Отмахнулся Дэвид.
Лестат ощутимо сжал ладонь смертного, так что даже вскрикнул от боли. Вампир моментально отскочил в сторону, когда рассерженный Луи попытался дать сдачи забинтованной рукой. В чём раскаялся, зашипев от боли. Дэвид засмеялся и помог смертному, швырнув в блондина маленькой подушечкой с другого стула. Конечно же, Принц Тьмы увернулся.
- Двое на одного. Я бы сказал, что это не честно. – Ответил Лестат, поднимая подушку и размахивая ею в воздухе.
- Ведёте себя как дети. – Авторитетно заметил Луи.
- Лестат, что у него сломано? – спросил Дэвид.
- Ребро и правая нога, – ответил сам смертный.
- А левая, значит, нормально себя чувствует.
- Не надо Дэвид, это так жестоко, он боится щекотки. – Притворно ужаснулся Лестат.
Луи настороженно натянул одеяло до самого подбородка.
- Только троньте, заору, и вас выгонят. – Предупредил он.
Это не остановило вампиров, накинувшихся на него с двух сторон.
- Простите, – послышалось со стороны двери.
Оба бессмертных тут же отпрыгнули прочь, и сделали невинные лица. Но это отнюдь не был медперсонал.
У входа, смущённо сложив руки перед собой, стоял юноша, хорошо знакомый Лестату. Он был в том же, что и в ресторанчике, только ещё обмотан длинным шерстяным шарфом.
Дэвид смотрел на него с нескрываемым удивлением и в то же время неприязнью. Молодой человек тоже кидал на него ненавистные взоры из-под чёлки.
- Ты, - Лестат был обрадован и снова смущён таким бесшумным и бесцеремонным появление.
Сейчас он меньше всего был настроен разбираться с этим таинственным типом.
- Добрый вечер, Лестат. – по-дружески ответил незнакомец.
- Вы знакомы? – Дэвид одарил блондина недовольным взглядом.
- Эрик Вандер Мирекол, что ты забыл тут, ума не приложу. – Вдруг огрызнулся англичанин.
- Не твоё дело, Дэвид Тальбот. Я пришёл извиниться перед Луи.
Парень виновато потупился и стал перебирать край шарфа.
- Но я тебя не знаю. – Подал голос, окончательно запутавшийся в происходящем Луи.
- Вы не помните. Но боюсь, это я виноват в том, что вы снова стали смертным. Это на меня вы напали в парке. Это моя кровь так вас изменила.

Продолжение следует…...

@темы: Вампирские хроники, Луи/Лестат, моё соучастие, моё творчество

---

Фанфик: Первый из смертных.

Автор: БеТТи Бр@во (Luisa Dark, Elisabeth Eight, Большее из зол)
Бета: В те времена Тёмная Маркиза, она же сестра. Относительно.
Название: Первый из смертных.
Фандом: "Вампирские хроники" Энн Райс, после "Меррик".
Жанр: слэш, romance, немного аngst
Пэйринг: Лестат/Луи
Рейтинг: NC-17
Предупреждение: OC, склонность к AU
Отказ от прав: Угробив 5 лет на юр. факе, начинаешь уважать чужие права. Отказываюсь от всего. И буду защищать права владельца до последней капли крови.
Размер: Прогнозировалось три части, выходит макси.
Пометка: Пишу для собственного удовлетворения. И моя сестра очень любила это фанфик.))))

Часть первая. Глава первая.

Luisa Dark©
Повесть
( по мотивам вампирских хроник Энн Райс)

Первый из смертных

Часть I
Глава 1

Они принесли его на руках и положили тут же в гостиной. Что с ним случилось, никто не понял, да и толком никто не видел. Все кто был там, узрели только вспышку слепящего света и больше ничего. Когда же прибежали к тому месту, он уже лежал там без сознания и с кровью на губах.
- Что с ним? – тревожно спросила Меррик, заглядывая в его лицо через плечо Лестата.
- Если б мы знали?- ответил Дэвид.
Луи не подавал признаков жизни и выглядел очень странно. Лестату потребовалась минута, чтобы разобраться и понять, почему его так удивляет состояние Луи.
НО ОН БЫЛ ЖИВЫМ!
Луи был тёплым, у него бился пульс, он стал мягким, как живой человек. И ссадина на виске до сих пор не исчезла и не собиралась. Осознав это, Лестат смог только прикоснуться к его горячей щеке и прошептать.
- Невероятно, он снова стал смертным.

***

Луи обозлился на весь мир. Он не хотел, чтобы его воскрешали и, воскреснув, стал ещё не выносимее, чем был. Лестат молча воспринимал всю его ярость и оставлял его вопросы без ответа. Сорвался блондин только однажды. Это была грандиозная ссора. Досталось всем. Вспомнили даже Магнуса, создателя самого Лестата. В конце концов, Луи обозвал Лестата дьяволом и ушел, хлопнув дверью так, что та сорвалась с петель, а Лестат кинул Луи вслед оскорбительное «трус» и заперся у себя в комнате. Брюнет вернулся только под утро, всё его лицо было измазано кровью, а глаза остекленели в ненужном пресыщении. Дэвид не сказал ему ни слова, лишь проводил его взглядом. Меррик попыталась что-то сказать, но была названа «ненормальной ведьмой» и едва ли не отброшена с пути. Через несколько дней Луи и Лестат снизошли до ещё одного разговора, он вышел напряженный, но спокойный. Во многом благодаря сдержанности Лестата, потому как Луи вёл себя отвратно. Он издевался, подкалывал и в итоге предложил пойти прогуляться. Когда они втроём, Луи позвал за компанию и Дэвида, вышли в парк, брюнет почувствовал «свою жертву» И предложил спутникам подождать его. Что было там, где Луи настиг эту таинственную жертву, не видел никто. Только отведав крови этой жертвы, Луи снова стал человеком.

***

- Что мы будем делать? – спросил Дэвид.
Лестат обернулся к нему от окна.
- Не знаю. Я до сих пор не могу поверить. Разве это возможно?
- Ты уже однажды становился смертным, но тогда ты был в смертном теле. А Луи он даже не сменил тела, он просто обратился обратно. Причём это кажется чудом, во многом потому, что вы ничего не почувствовали. Неужели совсем ничего?– Меррик всплеснула руками.
- Нет, моя дорогая, - раздражённо ответил Лестат. – мы ничего не почувствовали. Ни присутствия сверхъестественного существа, ни странных колебаний, ничего. Тот за кем он кинулся, был обычным смертным, готов поклясться.
- Лестат прав, это был просто человек, а может, и не просто, но мы не смогли этого уловить. В любом случае это было не предумышленное обращение. Главное решить сейчас, что делать с Луи. Даже не могу себе представить, что мы скажем ему, когда он придёт в себя.
-А не надо лишних слов, Дэвид.
Луи стоял, облокотившись не дверной косяк. Вид у него был усталый и какой-то осунувшийся. Поскольку теперь все прекрасно слышали его мысли, то все поняли, что ему ничего не нужно объяснять, и он осознал, что произошло. Он старался нагло улыбаться, но в глазах всё равно мелькали и страх и не понимание. Лестат подался, было, ему на встречу, но тот отшатнулся.
- Не стоит месье де Лионкур, я теперь, кажется, снова смертный и немного Вас побаиваюсь.
- Что за бред Луи! – разозлился Лестат. – Ты можешь объяснить, что случилось?
- Нет. Увы, но нет, потому что, чёрт возьми, тоже не помню и не знаю, как это случилось! – ответил Луи. – Но вы знаете, мне наплевать, как это произошло, потому что я теперь свободен.
- Свободен от чего? - Непонимающе переспросила Меррик.
- От бессмертия. Я снова человек, и это... Я не знаю, что это за шанс, но я его не упущу. И вообще я голоден. Так что извините, но я до ближайшего круглосуточного бистро. Пойду вспоминать, как это быть смертным.
Луи развернулся и, пошатываясь, пошёл к выходу.
Лестат покачал головой и подумал, что теперь всё станет ещё хуже, чем было. Меррик решила отправиться на поиски того, кто превратил Луи. А Дэвид всерьёз задумался над тем, к чему катится его вампирская судьба.

***

Проснувшись следующим вечером, Лестат спустился в гостиную, где обнаружил спящего на диване Луи. Он был грязен и непривычно пах, то есть было вообще не привычно, что он чем-то ароматизировал. Принюхавшись, Лестат понял, что это был банальный перегар. Лестату сразу вспомнился тот запой, в котором прибывал Луи на момент их первой встречи. Кажется, став смертным, он решил вернуться к тому, от чего его оторвали полтора века назад.
Снова став человеком, Луи изменился: черты его лица сгладились и снова стали мягкими. Он снова приобрёл ту миловидность, человечность, из-за которой Лестат заметил его. Теперь у него снова будет расти щетина, волосы, он будет стареть. Теперь ему нужно есть, пить, спать, защищать себя от холода, жары. Он может растолстеть, или похудеть. Он может заболеть, его могут убить. Ему нужна уборная, ванная. Он может найти себе женщину, в конце концов, и теперь даже наплодить потомства. Одним словом, теперь он озаботится всеми теми маленькими проблемами смертного существования, от которого он избавил его так много лет назад.
Лестат протянул ладонь, чтобы прикоснуться к нему.
- Не трогай, – сказал Луи, открывая глаза.
Вампира окатило такое презрение, что он содрогнулся.
Луи поднялся, протирая глаза. Судя по всему, голова у него звенела, как колокол.
- Ты вернулся. – Сказал Лестат.
- А куда мне было идти. Всё что у меня было, уже стало прахом. Так что, месье де Лионкур, вам придётся меня потерпеть ещё какое-то время, пока я не устроюсь в новой для себя жизни.
Лестат промолчал. Луи выбрался с дивана и, пошатываясь, поплёлся наверх. На самом верху он обернулся.
- Да, кстати, вам так же придётся обеспечить меня финансово, ведь мне теперь нужно питаться.
Лестат снова промолчал. Такого не бывало с ним ещё никогда. Луи, снова ставший смертным, это словно проснувшаяся совесть за все его деяния, ожившее прошлое здесь и сейчас. Мужчина, который волшебным образом полтора века смог сохранять свою жизнь, молодость, и теперь срок действия крови Лестата истёк и он снова смертен. Но это для самого принца тьмы было непостижимо. Если бы он был прежним Лестатом, допустим, таким, каким был, когда впервые поделился с Луи кровью, он бы понял, но он был уже давно не таким. В его жилах текла гораздо более мощная кровь, и именно её вампир запустил в жилы брюнета после его неудачного самоубийства. Так какой же силы была та другая кровь, что смогла подавить и очистить вампирскую до такой степени, что вампир снова стал человеком? Это Лестат не мог понять. К нему в голову пришла идея посоветоваться со старшими, но потом он выкинул это из головы. Нет, они не поймут, к тому же могут принять решение выгнать Луи или приказать ему, Лестату, снова сделать из него вампира. Но Лестат не был уверен, что это будет правильно. Когда они только принесли Луи домой вчера, он думал об этом, но не решился. Это было бы ещё более тяжёлое проклятие.

***

Жизнь потекла совсем иначе. Она стала шумной, страной. Меррик исчезла, обосновав это тем, что хочет найти обладателя этого противоядия против вампиризма. Дэвид ничем никому не помогал ни советами, ни разговорами, он как-то странно затих и редко попадался на глаза. Лестат пытался понять, как это могло произойти. А Луи пьянствовал и всех тихо ненавидел. Ну, ненавидел он молча, но его мысли Лестат слышал даже через стены. Где он шлялся днём было неизвестно (по понятным причинам), но он приоделся, стал носить тесные джинсы и всякого рода футболки. Самое удивительное то, что он обкромсал себе волосы и изменил причёску. С короткой стрижкой он стал выглядеть угловатей и жёстче, но и гораздо моложе. Он накупил себе кучу кроссовок и начал курить. В доме всегда пахло его сигаретами. Вечерами он таращился в телек, щёлкая по каналам, и то если был дома, и почти всегда пил и был навеселе. С утра его домой доносило на автопилоте. Он забил пустовавший на кухне холодильник всякой всячиной и много ел, но, однако опасения Лестата не подтвердились, он не толстел.
Так продолжалось неделю. Нервы у обоих вампиров в доме были на пределе. Но все терпели до одного вечера.
Дэвид, решив прогуляться, столкнулся с Луи в гостиной - тот в одиночестве уговаривал бутылку виски. Завидев Дэвида, он заулыбался и сделал пригласительный жест.
- Выпей со мной, мой друг, – предложил он.
Но тут же всколыхнулся, что-то вспомнив.
- Ах, да, тебе же нельзя. Ты же мертвый. Ну, в таком случае за жизнь и я один. – Торжественно объявил Луи и опрокинул стакан.
- Глядя на тебя, я не жалею, что уже мёртв, – ответил Дэвид с откуда-то взявшимся отвращением.
Он уже собрался, было, уходить, но голос Луи ударил ему в спину.
- А ты хотел быть этим мёртвым?
Дэвид остановился, но промолчал. Луи продолжил без него.
-Нет, не хотел. Тебе же он не дал выбор, какой дал мне. Но поверь мне с выбором или без выбора итог одинаков. Ты ещё мало просуществовал, таким образом, ты ещё не знаешь как это, когда всё надоедает. Ладно было бы в жизни хоть что-то ради чего можно было существовать, но у тебя и это отнимают.
- Мне казалось, что встреча с Клодией тебе многое открыла. – Сказал Дэвид.
Луи усмехнулся.
- Клодия имела право нас ненавидеть. И погибла она, знаешь почему?
- Почему.
- Потому что не простила. Не простила Лестата. А мы простили, все простили, даже старейшие. Никто никогда не наказывал его за своеволие.
- А Мемнох?
- А история с глазом. Нет, для нашего месье это было скорее очередное путешествие, авантюра, которая ещё больше обессмертила его имя. Наказание... Нет, ему всё прощают.
Луи замолчал и снова потянулся к бутылке, уже отбросив стакан. Дэвид молча смотрел на него, но потом, не выдержав этой молчаливой пытки, резко направился прочь.
- Почему ты простил его? – холодный как сталь голос прошёл сквозь него. - Почему не ушёл тогда, не обиделся, а выслушал, поверил и принял его объяснения.
Дэвид стал воскрешать в памяти день, когда Лестат насильно обратил его. Он не знал почему. Может потому, что в тайне сам хотел этого. А может потому, что вид едва живого валяющегося на полу Лестата так поразил его. Или это было нечто совсем иное.
Луи неожиданно зашёлся хохотом.
-Неужели ты думал, что он сделал это исходя из каких-то чувств к тебе? Из-за любви? О Дэвид, мы с тобой только тени Николя и Габриель. Он никогда не будет относиться к нам так, как относился к ним. И это наше проклятье, мы спасение от одиночества, порыв созидать, но не более. Игрушки от скуки. Обидно, правда?
На пороге гостиной появился Лестат.
- Смотрите, кто пришёл! Сам месье де Лионкур!
- Опять пьян, – сердито констатировал Лестат, отряхивая с куртки капли дождя.
-А что мне ещё делать? Навёрстываю упущенное. Твоё здоровье.- Луи качнул бутылкой в сторону Лестата и стал пить прямо из горлышка.
Лестат посмотрел на застывшего Дэвида.
- Что с тобой? – спросил он.
- Не твоего ума дело,- неожиданно враждебно среагировал Дэвид и развернулся на каблуках в сторону двери.
Лестат устало закинул голову и вдруг выругался.
- Как же вы мне оба надоели!
- Сделай себе новых. – Предложил Дэвид и хлопнул дверью.
Лестат удивлённо посмотрел ему вслед.
- Кстати, отличная идея, – одобрительно кивнул Луи.
Вампир в секунду оказался рядом с брюнетом и уже крепко сжимал его горло.
- Что ты сказал ему? – прошипел Лестат.
Луи даже не растерялся. Он улыбался как ненормальный.
- Правду.
От безысходного гнева Лестат отшвырнул его в сторону. Когда он поднимался, он слышал, как Луи смеялся.

***

После третьей дорожки Луи совсем снесло крышу. Растерев остатки порошка по деснам, он откинулся на кровать. Потолок плыл перед глазами. Хотелось смеяться и радоваться. Почесав влажный после душа затылок, он кое-как встал на ноги. Выйдя в коридор, он увидел в проёме окна сумрачный силуэт девочки с букетом хризантем.
- Пошла к чёрту, Клодия. – отмахнулся Луи и, шатаясь, пошёл к комнате Лестата.
- Я уже там, Луи. – тихо сказала ему в ответ тень.
Лестат сидел за компьютером и что-то печатал.
Дверь была открыта. Поэтому Луи остановился на пороге.
- Пишешь ещё одну исповедь, да? – спросил он.
- Уходи, ты пьян, я не хочу с тобой ругаться, – спокойно сказал Лестат.
Луи улыбнулся знакомому дежавю.
- А я видел призрак Клодии только что. – Доверительно сообщил он.
- С такого перепоя самого дьявола увидишь.
-Ты его уже видел.
Лестат не стал отвечать, посчитав это бесполезным.
Луи подошел к нему вплотную и неожиданно наклонившись, обнял, положив голову к нему на плечо.
Лестат не придал этому никакого значения. Луи потёрся щекой об его висок и заглянул в написанное.
- Не мог понять? – прочитал он вслух.
Лестат не понимал, что творится с ним. Теплые Луины руки, его тёплая мягкая кожа и неожиданная ласка.
- Ты не можешь меня понять? Странно. Ты же ведь был смертным, ты должен знать как это тяжело.
Луины губы касались его уха.
- Наверное, есть огромная разница, пропасть между ощущениями человека и ощущениями вампира? Теперь я это понимаю. Ты холодный, твёрдый, красивый, застывший в своей красоте, а я мягкий и тёплый.
- Горячий. - Уточнил Лестат.
Луи играл пуговицей на его рубашке и улыбался.
- Да, наверное, по сравнению с тобой я огненный. А ещё я под кайфом. Такое может быть только с человеком. Неужели ты, правда, ничего не чувствуешь?
- Эта цена за застывшую красоту, Луи, разве ты этого не понял? – сказал Лестат.
Луи закусил губу и вдруг резко развернул кресло к себе. Конечно, захоти Лестат, ему бы этого не удалось, но тот не был против.
Раздвинув ноги Луи сел к нему на колени и, прижавшись, запустил пальцы в роскошные волны волос. Теперь Лестат почувствовал сполна тот жар, которым пылал Луи и ощутил, как тот начинает слишком возбуждаться.
Пошевелив пальцами в его локонах, Луи снова заговорил.
- Зачем нам эта красота, - прошептал он и лизнул его в ухо, - если нам некому её отдать. Я не могу почувствовать твоей красоты, а ты можешь познать мою, только убив меня. Это не честно.
Лестат всё понял, прочёл в его спутанных одурманенных мыслях. И он не стал сопротивляться, он просто обнял его - хрупкого человека, как тогда, и сам всем телом прижался к нему и его жару, теперь его не волновало возбуждение Луи, которое он явно ощущал всем своим телом. Это было как тогда, Луи тогда тоже был возбуждён, только не заметил этого.
Луи поцеловал его в шею.
- Неужели у нас нет выхода?
Лестат взял лицо Луи в ладони. Оно горело, а в изумрудных глазах стояли слёзы, не кровавые - настоящие. Он стёр их большими пальцами.
- Давай попробуем найти компромисс, – предложил он, не выпуская Луи.
Тот не ответил, просто, не отрываясь, смотрел ему в глаза. Лестат осторожно стал наклонять его голову к себе до тех пор, пока их губы не встретились. Сначала он слегка куснул его за нижнюю губу, потом чуть настойчивее приник ко всему рту. Луи отпустил его волосы, обнял за шею, всецело отдался его власти.
Главное было не спугнуть его. Не дать проснуться, не дать возможности обдумать свой поступок, иначе всё разлетится прахом. Поэтому Лестат старался не спешить. Луи сам пришёл и сам предложил эту авантюру. Оторвавшись от него, Лестат снова заглянул в затянувшиеся пеленой глаза.
-Почему ты раньше так не делал?- спросил Луи севшим голосом.
-Сделал однажды, - сказал Лестат, вспоминая Сан-Франциско.
Луи промолчал, снова поцеловав его и соскользнув губами по подбородку, стал расстегивать его рубашку. Справившись с неподатливыми пуговицами, он стал гладить мраморную кожу кончиками пальцев. Лестат чувствовал каждое касание, но ничто кроме жажды в нём не отзывалось. Луи покрыл поцелуями шею, ключицы, спускаясь всё ниже до тех пор, пока не добрался до соска, который он сначала легонько поцеловав, обвёл языком. Потом, снова поднявшись к лицу вампира, тут же ставшего стягивать футболку и с него.
-Однажды ты сказал какой-то шлюхе, что согреть тебя не легко, – сказал Луи покорно поднимая руки.
- А ты попробуй.
Лестат прошёлся ладонью по позвоночнику, заставляя его выгнуться и ещё сильней прижаться бедрами к его животу. Луи, закрыв глаза, наслаждался его прикосновениями и ласками, немного испуганно вздрогнув, когда клыки задели его кожу. Он едва не задохнулся, когда ладонь вампира скользнул ему между ног. Луи слез с него и взяв за запястье, потянул за собой. Лестат покорно встал и обнял его.
Пятясь, они добрались до постели. Луи упал на спину, увлекая за собой Лестата.
Вампир зарылся в его волосы и стал водить носом по гладкой шее и трепещущей вене. Но вдруг всё изменилось, что-то произошло. Луи испугался чего-то, волны его страха обдали Лестата с ног до головы. Брюнет дёрнулся, сначала не уверенно, потом всё с большей силой.
- Отпусти меня! – вдруг выкрикнул он, отчаянно сопротивляясь, хотя ему никто не причинял вреда.
Лестат попытался успокоить бьющегося слабого смертного, но тот лишь сильнее отталкивал его мягкими руками и громче ругался. В конце концов, подчинившись паническому требованию: «Слезь с меня!» вампир откатился в сторону. Спружинив на постели, Луи моментально оказался на ногах. Отшатнувшись к стене, он вжался в неё так, словно смог бы слиться с ней воедино. Зелёные глаза горели ненавистью, хотя, заглянув в его затуманенные мысли Лестат понял, что Луи сам едва ли соображает, что делает.
-Думаешь, тебе всё можно?! – Прошипел Луи, по стене направляясь к двери.
- Какого чёрта, ты сам это начал!
Неожиданно и вампира обуяла ярость. На что был способен его спутник, так это на виртуозную игру на нервах. То он вечно чем-то не доволен, то он обвиняет всех во всех грехах, то бросается, кается сам. А понять, чего же ему не хватает он так и не смог за все двести с лишним лет. А может быть, и понял, но боится в этом признаться. Что ж, это его дело. Но причём тут Лестат. Много лет назад он сделал глупость, поделившись с ним этим непонятным ни то божественным, ни то дьявольским даром. Ещё больший просчёт он совершил совсем недавно, когда не дал ему довести начатую смерть до конца. Возможно это то, что сейчас случилось с Луи, то, что он снова стал смертным, и было своеобразным воздаянием за все эти грехи и оплошности. Но, чёрт возьми, ещё никто не смел упрекнуть его в том, что он делал, а если и смел, то быстро об этом жалел и забывал это. Еще никто не смог бы воспротивиться его воли, даже старейшие, незаметно по-своему, но всегда подчинялись тем движениям в мире, которые задавал он. Акаша проснулась, Мариус вышел в мир, Арман поведал свою историю, сам Мемнох пришёл к нему из ада и сам Бог позволил ему изведать своей крови. Так какого чёрта этот снова ставший слабым и никчемным смертным вампир, который и вампиром-то не был никогда настоящим, а лишь вечно стенающий тенью бессмертного смеет играть с ним и пробуждать в нём... Что?
- Нет, это начал ты, мой друг. Начал, когда только появился на свет. Что ж, наверное, тебя так воспитали, что ты возомнил себя королём мира и решил, что если тебе никто не препятствует, ты можешь делать всё, что душе твоей вздумается. Ты мечтал стать частью огромного мира, от которого тебя отколола тьма, что потекла по твоим жилам, стоило тебе стать бессмертным, и ты стал ею. Но сделав это, ты обнаглел настолько, что раз от раза губя души ни в чём не повинных тебя окружающих, ты не чувствовал при этом ни капли раскаянья.
Каждое Луино слово будило в нём одновременно и ненависть и ещё одно чувство, которое было ему так омерзительно. Совесть.
- Ты сгубил меня и Клодию. Ты искалечил жизнь бедной Гретхен, сведя её с ума. Ты не дал своего хвалёного выбора Дэвиду. Твой любимый Николя ушёл в огонь. А ты продолжаешь спокойно существовать. Почему?! Даже смерть теперь не может тебя забрать насовсем, потому что ты обманул и её!
Лестат вздрогнул, когда из глаз Луи брызнули слёзы.
- Почему? Почему ты выбрал меня?! Почему смертная жизнь не приносит того, что я хочу? Почему всё так? Я не хочу, чтобы это продолжалось. Пусть всё закончится. Почему мы раз от раза верим и прощаем тебя? Почему бы нам тебя просто не прикончить? Клодия была права, ты чудовище и меня ты сделал таким же чудовищем. Ну почему я не могу просто взять и уйти от вас? Забыть о том, что вампиры вообще существуют.
Луи казался обиженным мальчиком, который рыдает и не может остановиться. Лицо его раскраснелось и исказилось от мук, бушевавших в его хрупкой оболочке. Он был так несчастен оттого, что не мог понять, что с ним случилось. Всё о чём ни один вампир не задумывается в бессмертии, свалилось на него разом, издеваясь над разумом. Лестат молчал, не зная, что ему сказать. Вся его ярость исчезла, улетучилась от вида его страдания. И хотя он видел на протяжении довольно долго времени, они тронули его только сейчас.
- Луи. – Позвал он.
Вместо ответа Луи, шатаясь из стороны в сторону, ушел, не сказав больше ни слова.

***

Прошла неделя, а затем ещё одна. Луи больше не вернулся. Он забрал свои вещи, всё то не многое, что успел приобрести. Он не взял ни чековой книжки, ни карточки, которые сделали для него адвокаты Лестата. И где он был, никто не знал. Лестат пытался почувствовать его среди толп смертных, что беззаботно ходили вечерами по улицам, но не мог. Дэвид не разговаривал с ним и собирался уехать в Рио. Настал тот момент, когда одинокая натура взяла верх, и англичанин, бывший глава Таламаски не смог с ней совладать. Лестат не стал его уговаривать, даже не сказал ему ни слова, когда тот однажды ночью незаметно исчез. Что-то подсказывало светловолосому вампиру, что увидятся они не скоро. И он снова остался один. Меррик так и не вернулась с поисков. Да и вряд ли она это сделает. Всё что её держало, так это Луи и Дэвид, но теперь их нет.
Прогуливаясь по ночным улицам, Лестат чувствовал всё то, что ощущал много лет назад. Безысходность и боль, только в два раза усиленную. Потому как, зная то, что знал и видел он, ему некуда было пойти и умереть, теперь тоже было нельзя. Оставаясь в одиночестве раньше, он словно бы верил, что это кончится. Что его Луи рано или поздно объявится, и они снова будут вместе, пусть и не долго, но будут. Только сейчас Лестат понял, что именно осознание того, что где-то в этом огромном мире есть Луи, по-прежнему слабейший из вампиров, поддерживало его. И причём это было так очевидно, что об этом даже не нужно было вспоминать. Это жило в его подсознании.
И находясь в коме, он знал, просто знал, что Луи, его Луи придёт с края земли, чтобы быть с ним рядом и заботиться о нём. Сидя в цепях и борясь с безумием, он знал, что даже если Маарет решит покончить с ним, возможно единственным кто воспротивится этому решению, будет его зеленоглазое создание. Он поднялся из земли ради того, чтобы ответить ему на его дерзостную попытку стать бунтарём, чтобы написать ответ на его «Интервью с вампиром». Только сейчас Лестат понял, что больше всего на свете он любил и нуждался именно в этом «хлипком вампире», тенью шедшем за ним сквозь века. И теперь его нет. И черт, не известно жив ли он всё ещё.
А что до раскаянья. Лестат и сейчас не раскаивался в том, что делал. Как он ни старался, он не мог понять, почему не может. Просто все его поступки казались ему правильными, абсолютно.
Дни текли за днями. Он вставал, гулял, заваливался спать в тёмное место с рассветом. Эта монотонность его выводила из себя, сначала он бесился, убивал преступников на улицах, не ради насыщения, а просто из-за душившей его злобы. Ему казалось, что ещё немного, и он снова уйдёт под землю, и гори оно, всё синим пламенем.

***

Лестат сидел в одном крошечном ресторанчике. Полутёмный зал заполнялся голосом маленькой чернокожей певицы в одиночестве стоявшей на сцене в пятне света. Она пела какую-то медленную нежную балладу, и в ней вампиру почему-то слышались нотки того этнического говора, что был присущ странным дикарским песням рабов на плантациях Луи. И стоило ему опустить веки, как он вновь погружался в ту атмосферу, снова ощущал те запахи, те звуки. Но всё это уже давно сгинуло в небытие и вряд ли когда-нибудь вернётся. От прошлого не осталось и следа, словно его смыло потопом, неугомонной бурной стихией.
- Может быть, всё не так плохо, как кажется?
От неожиданности вампир вздрогнул. Смертный подсел к нему уже довольно давно, и сейчас нескромно глядя ему в глаза, улыбался. Но Лестат не уловил ни его приближения, ни почувствовал, как тот оказался так близко. Да и сейчас вампир понял, что не видит рядом с собой ничего и ощущает своим чутьём только пустоту рядом. Однако смертный был здесь, и он был, вполне, осязаем, он пах лекарствами, словно только что вышел из больницы. Его молодое симпатичное курносое лицо расплывалось в дружелюбной улыбке. А от руки, наполовину скрытой вытянутыми рукавами тёмно-синего цвета, шло тепло. Вампир не верил самому себе, он же не мог не слышать смертного, а именно так и было. Лестат попытался проникнуть в сознание незнакомца, но не смог, натолкнувшись на тишину.
- Простите, что? – сделав вид недопонимания происходящего (впрочем, так оно и было) переспросил Лестат.
Молодой человек, а он действительно был молод, лет двадцать, не больше, лишь ещё шире улыбнулся.
- Я говорю, что всё не так плохо. – Повторил он.
Лестат начал думать, что перед ним приведение. Юноша прыснул смехом.
- А с чего вы взяли, что мне плохо?
К Лестату и раньше подходили смертные, но такого ещё не было. И оттого, что кто-то нарушил его молчаливое и грустное уединение он был немножко возмущён. Но ответ незнакомца ошарашил его ещё больше.
- А с чего вы взяли, что я привидение? – просто ответил тот.
Это было выше даже вампирских сил. Ещё никогда на долю самого знаменитого вампира не выпадало столько чудес за столь короткий срок.
- Вы что, читаете мысли?
Молодой человек смутился и нахмурился на секунду. Его тёмно-карие, почти чёрные глаза внимательно изучили вампира.
- Да, если вы в это верите. Хотя я раньше не верил в вампиров. – Сказал он, опуская глаза к столешнице.
Лестат оглядел, тихо колышущийся разговорами зал. Это что, шутка?
- Как вы догадались? – совсем не зная, что делать, спросил вампир.
Молодой человек залился румянцем. Только сейчас Лестат заметил, как он худ и бледен для здорового человека.
- Сначала, я просто увидел, что вам плохо. Знаете, я как антенна, я сразу чувствую чью-то боль, если очень острая. Вы что-то вспоминали и сокрушались, что это потеряно. И я решил вам помочь. А теперь я чувствую, что вы, как бы это сказать, не такой, как все. Я вас слышу хуже, чем остальных людей. А ещё у вас нет ауры, нет, она есть, но она другая.
Он говорил тихо, не поднимая глаз на Лестата, словно ему было невыносимо стыдно за своё открытие.
- Ты телепат? – спросил Лестат.
- И это есть. Вообще-то я много чего могу, – едва заметно улыбнувшись, сказал незнакомец.
Вампир вдруг вздрогнул. Таламаска! Их последние столкновение было далеко, как не дружелюбным.
- Таламаска?! – юноша скривился, как от зубной боли – она и вам успела досадить.
- Ты знаком с этой организацией? – Подозрительно спросил Лестат.
- Ещё бы. Она гоняется за мной с пяти лет. Однажды, даже поймала, но я сбежал. И вот теперь всё время перемещаюсь из места в место. А что они сделали вам?
Незнакомец обратился к вампиру, и глаза его сверкали холодной злобой из-под пшеничной чёлки.
- Ну, в некотором роде, это я им досадил. – Лестат задумался о том, что увёл у организации троих. Причём, одного верховного главу и отличную ведьму.
Юноша криво и злорадно усмехнулся.
- А почему ты не хочешь присоединиться к ним? – Пытаясь отвлечься, спросил Лестат.
Молодой человек отвернулся.
- У меня есть на это причины. – Глухо отозвался он.
Вампир был поражён и удивлён такой встречей. На его памяти ни один обладатель паранормальных способностей не отказывал Таламаске. Тем более не ненавидел её.
Незнакомец обернулся.
- Так почему вы так грустите? Вас бросили?
- Меня все бросили. У меня не осталось ни одной опоры в этом мире. – Искренне ответил Лестата. Потому что ему действительно так казалось.
- Нет, уверен, вам это только кажется. Просто это чёрная полоса в вашей жизни, она скоро кончится. И всё начнётся по новой. Вы всё начнёте заново. К вам вернутся те, кто, казалось бы, вас бросил. Так ведь всегда бывает.
Лестат закрыл лицо руками. Так действительно всегда происходило раньше. Но теперь.
- Так будет и теперь. Только вам нужно понять, что нужно сказать и сделать. Это же, как игра. Не открыв карты нельзя доиграть и тем более продолжать игру. Не подняв занавес нельзя начать новый акт. Не рискнув поступить по собственной воле, нельзя узнать прав ты был или нет.
Голос незнакомца звучал, словно издалека.
- Я всегда поступал так, как считал нужным. И это их и разозлило.
- Может быть, за своеволие они вас и любили. За то, что вы сначала делали, а потом думали.
Лестат возмущёно окинул взором этого смертного, посмевшего дерзить. Но, столкнувшись с чистым открытым взором, согласно пожал плечами.
- Почему же тогда они ушли?
- Может потому, что вы не объяснили им, почему так сделали. И не услышав того, что хотели услышать от вас, они обиделись. Вам стоило сказать простую фразу, чтобы всё было иначе.
- Но это же было так очевидно.
- Значит, не было. Тот, кого вы так упорно ищете, слышал от вас много. То, что вы не ненавидите его, прощаете, боитесь потерять. Вы называли его по-разному, но только в своих книгах. А в жизни? А тот, кто покинул вас. Он знал это, но тоже не слышал, да и они оба были немножко задеты тем, что, кажется, вашей матери и тому погибшему музыканту вы давали этого больше, чем им.
Вампир с неподдельным ужасом смотрел на этого юношу, мальчика по сравнению с ним. Откуда он мог всё это узнать за столь короткое время.
- Из вашей памяти. – Невинно пожал тот плечами в ответ.
- Ты опасное создание, знаешь ли, – честно признался Лестата. Однако, не смотря на эту пугающую осведомленность, он верил этому мальчику. Было в нём что-то, что не давало усомниться в его честности.
- Я знаю. В детстве я больше боялся самого себя, чем темноты. Потому что знал, что все картины, что в ней вырисовываются, всего лишь плоды моих способностей. Я вижу привидений, иногда ангелов, демонов.
Вампир вздрогнул.
- Но я никогда не видел дьявола или Бога.
- Упаси тебя от обоих, - искренне пожелал Лестат.
Они замолчали, слушая музыку. Певица пела уже совсем другую чуть весёлую песенку.
Незнакомец вдруг опять засмеялся и не в силах сдерживаться, прикрыл рот ладонью.
- Что? Что тебя рассмешило? – снова немного обидевшись, спросил Лестат.
- Я думал, что если вампиры и есть, то это, наверное, совсем другие существа, что-то большое и тёмное. А оказалось, что вампиры это те же самые люди. Просто все ваши переживания и горести возведены чуть в большую степень, чем у смертных. Обладая невероятной физической силой, не зная солнечного света, умея летать и питаясь человеческой кровью, вы начинаете думать, что вы какие-то особенные. Но вас сделали из людей, и все ваши проблемы имеют вполне человеческое происхождение. Просто они гораздо труднее и сложнее, ибо у вас на то, чтобы разобраться в них есть целая вечность, которую нужно хоть чем-то занять. А проблемы смертных ничтожны на фоне их короткого существования. Всё одинаково, разные только возможности и время, отведенное в мире. Так очевидно, правда?
Вампир так и остался замерший и не спускающий с этого непонятного для него создания глаз. Тот снова смутился и задрал рукав, чтобы взглянуть на часы.
- Оу, мне пора. Хотите совет? – как ни в чём не бывало, сказал он, поднимаясь и надевая куртку.
- Ещё один! – притворно поразился Лестат.
Юноша, улыбнулся.
- Чтобы найти что-то, перестаньте это искать. Просто забудьте. И тогда потерянное само к вам вернётся, вот. Поверьте, это работает также точно как и, пряча вещь, класть её на самое видное место. Прощайте. Удачи.
Он развернулся и направился прочь. Вампир успел поймать его за запястье. Юноша вздрогнул, но не испугался.
- Мы ещё увидимся? – Сам не зная, зачем, спросил Лестат.
Незнакомец опустил глаза, а потом решительно заглянул в его зрачки.
- Вы слишком быстро влюбляетесь, Лестат. У вас уже есть спутник, поверьте, ему сейчас очень тяжело. Найдите его и покажите ему... «Почему». Тогда разом ответите на все его вопросы. А со мной, всё зависит от того, захочу ли я этого. Но, скорее всего, нет, – не прекращая улыбаться, сообщил юноша.
- Ты боишься?
- Да, но не вас, а того, что вы можете у меня попросить. Если вы попросите, я не смогу отказать и тогда случится не поправимое.
-Чего я могу попросить такого, что разрушило бы мир? – иронично отозвался Лестат.
Молодой человек вежливо высвободил руку из его захвата.
- Если бы вы знали, что я, теоретически, могу. Вы бы попросили. Как, наверное, любой из вампиров.
- А ты многое можешь?
- Если бы вы знали, что мне подвластно, вы бы умоляли. Некоторые, даже не просили, но им досталось, случайно. Но, до свидания, Лестат. И постарайтесь забыть мои последние фразы, уху.
Вампир тихо рассмеялся. Этот смертный умилял его своим самолюбием и самоуверенностью. Есть предел у любых возможностей.
- Думаешь, что сможешь меня загипнотизировать? – сквозь смех сказал он и с вызовом уставился ему в глаза.
- Я не думаю, - сказал юноша, приближаясь к нему вплотную и не отрываясь от его зрачков, взял его за голову, не давая отвернуться. Руки у него были слабыми, вампиру ничего не стоило переломать их и свернуть шею этому гениальному смертному. Но его чёрные зрачки, словно проглотили его. Кровь, его могущественная кровь, замерла в многовековых жилах. – Я МОГУ.
Мир потух, словно кто-то щёлкнул огромным выключателем. Потом снова загорелись все лампы бытия. Вампир сидел на прежнем месте, в прежней позе, вот только незнакомца рядом не было. Тот стоял на улице и махал ему рукой в стеклянные вставки в дверях ресторанчика. Потом, натянув перчатки, совершенно обычной походкой ушел.
- Дьявол, – наконец смог вымолвить Лестат.
Мариус был прав, когда сказал однажды, что мир полон существами гораздо более загадочными и жуткими, чем вампиры. Но, кстати, о дьяволе.
- Если это снова твои проделки, Мемнох, то клянусь, я тебя из ада достану. – На всякий случай сказал Лестат потолку.
Чернокожая певица запела про бессмертие, и вампир прислушался.

Моё бессмертие в тебе, мой друг.
Пусть ты этого даже не знаешь.
Я бессмертен, когда моё имя вдруг,
Далеко в тишине вспоминаешь.

Моё бессмертие ни кровь, ни проклятье.
Это только легенды для смертных.
Я не умру, пока буду держать я
Взгляд этих глаз, по-прежнему светлых.

Я не умру, если только ты рядом,
Или хотя бы знать, что ты есть.
Пусть даже отравят полынью иль ядом,
Я вернусь для тебя, а не вершить свою месть.

Я приду, чтоб спросить почему?
Я вернусь, чтобы снова жить для тебя.
Врать я не буду, ни к чему.
Я всё потеряю, уйдя.

Моё бессмертие – ты, моё желание -
Ты, и вечность теперь не страшна.
Пусть порой ты приводишь в отчаяние,
Но рука твоя и любовь мне нужна.

Ты будешь вечно, пока я живу.
Я буду жить, пока есть ты.

Ни чуть не удивляясь содержанию песни, Лестат покачал головой и посмотрел на улицу, где пошел сильный ливень.
- Где ты, моё бессмертие? – спросил он самого себя.
«Поверьте, ему сейчас очень тяжело».
- Если ты такой всевидящий, почему не сказал, где он?
«Чтобы найти что-то, перестаньте это искать. Просто забудьте. И тогда потерянное само к вам вернётся, вот».
- Смертный учит вампира. Мир перевернулся, – удивлённо заметил себе Лестат.
И тут он понял, что не помнит ничего из того, что незнакомец сказал ему после этого совета. И имени его Лестата не удосужился спросить.

***

Прошла как минимум неделя с той странной встречи в ресторане. Лестат не считал времени - не видел в этом смысла. Погода всё ухудшалась, на улице среди толпы он появлялся всё реже. Больше сидел в пустом доме и читал или смотрел телевизор. Чтобы не делать себе труднее, чем есть, вампир постарался вообще забыть о том странном парне. Но тот никак не шёл у него из головы. Много раз Лестат жалел, что Дэвид уехал, его бы это точно заинтересовало, и он мог бы хоть что-то ему рассказать. Но, не смотря на то, что ему было неведомо, с чем он столкнулся, он перестал искать Луи. Только легче ему не становилось. А иногда в его дневном посмертном сне он вдруг явственно осознавал, что Луи давно уже мёртв. На закате, после таких видений, он буквально просыпался в кровавом поту. Потом он успокаивал себя тем, что отчасти вампиры тоже люди, мальчишка был прав, и у них тоже есть подсознание. Которое, наверное, просто рисует то, чего он больше всего боится.
Но день за днём тревога только росла, а сны приобретали пугающую красочность и подробность. Но Луи просто физически не мог умереть сразу столькими разнообразными способами, следовательно, это действительно воображение вампира. Но зато он по-прежнему не ведал, где его зеленоглазое творение и что с ним.
Вампир как раз думал об этом, идя вдоль тёмных переулков неподалёку от самого злачного места в городе. Здесь всегда было полно убийц и прочего сброда, а Лестат нуждался в чьей-нибудь смерти. Кровь успокаивала, хоть процесс насыщения и потерял свою остроту и чувственность, перестав быть еженощной необходимостью.
Мимо него пробежала чёрная кошка и скрылась в одной из подворотен. Со стороны местного притона доносилась оглушительная бессмысленная, но ритмичная музыка современности. В том закутке, куда метнулось животное, вампир заметил две странно сплетенные тени. Почти сразу же он услышал прокуренный хриплый бас.
- Думал это так просто. Я же говорил тебе, когда ты выиграл, что новичкам везёт. Но я-то видел, что ты блефовал и обманывал, меня не проведёшь!
- И что с того. Чего ты хочешь, шум надо было поднимать, когда мы были там. После драки кулаками не машут.
Ответивший голос был вампиру так знаком, что у него сжалось его бессмертное сердце. Бесшумно проскользнув в переулок, он внимательней пригляделся к говорившим.
Да, это был Луи. Изможденный, бледный, словно он снова был вампиром. С волосами, которые были обкромсаны ещё короче, словно он стремился изменить себя до неузнаваемости. Ему это почти удалось, потому, как он казался совсем мальчишкой, если бы ни его высокий рост и, несвойственная молодости, умудренность в ставшем тусклым взгляде. Он был одет в потрепанные джинсы, простую летнюю футболку и куртку на распашку, не смотря на то, что ветер продувал нещадно. Сейчас он стоял, измученно прислонившись к стене, и с презрением смотрел на волосатого бугая в три раза шире его, с потной красной шей и лицом. Он был расслаблен и нагло задирал подбородок, держа руки в карманах.
- А зачем? Я же не хотел тебя сдавать, они бы от тебя и живого бы ничего не оставили. – Время от времени задыхаясь от быстрых слов, ответил ему толстяк.
- И чего ты хочешь? – раздражённо подавшись вперёд, спросил Луи.
Толстяк, переваливаясь, подошёл совсем близко и, испуганно озираясь, шепнул ему в ухо. Лестат слышал и понял, что свою жертву он уже нашёл. Однако Луи среагировал странно. Он зашёлся истеричным хохотом, без сил схватившись за всю в трещинах кирпичную стену, он сотрясался в смеховых спазмах.
Толстяк оскорблённо засопел и вдруг всем весом навалился на Луи. Брюнет тут же попытался врезать ему по челюсти, но промахнувшись, лишь задел его подбородок. Бугай скрутил его в два счёта, схватив его за горло, он приложил его затылком об стену, Луи обмяк и потерял контроль. Бугай развернул его лицом к стене, заломив ему руку за спину.
- И только попробуй закричать, сука, – прошипел он, расстегивая штаны.
Лестат уже стоял у него за спиной. От первого удара толстяк отлетел к противоположенной стене, а, впечатавшись в неё, набитым мешком отвалился от неё лицом вниз. Вампир не думал, сколько силы он вкладывает в удар и жива ли ещё плоть под ногами. Лестат просто бессмысленно молотил её ботинками. Прикасаться к этому убожеству он бы и не вздумал. Единственное что он чувствовал, так это ненависть и ярость.
Кто-то посмел посягнуть на того, кто всегда, всегда, видит Бог, с их первой встречи, принадлежал только ему, чёрт возьми. Ему! И душой и телом!
Вдруг вампир почувствовал, что нечто извне, дрожащие и теплое, находившееся за пределами этой сферы гнева, прижалось к нему, стараясь увести его от затихшей горы мяса. Это был очнувшийся Луи, повисший у него на шеи и толкающий его прочь к той стене, где сам недавно стоял.
Лестат послушался, поддался, слыша горячий шёпот.
- Всё... всё хватит, Лестат, перестань. Прошу тебя.
Вампир почувствовал спиной стену и закрыл глаза. Ярость стихала, как и боль. Он поднял веки, чувствуя тяжёлое частое дыхание. Опустив глаза, он увидел только Луину макушку, сам он уткнулся лбом в его плечо. Лестат поднял руку и погладил его по волосам.
- Что ты здесь делаешь? – отозвался Луи.
- Я искал тебя. – Ответил Лестат.
- Зачем? – в вопросе было столько боли, что вампир сжал кулак.
- Мне нужно тебе кое-что сказать.
Луи поднял глаза, свои зелёные неповторимые глаза.
- Что.
- Я люблю тебя. Я люблю тебя с первой встречи, с первого взгляда. Я сделал тебя бессмертным, потому что любил и нуждался в тебе. Луи. - Это оказалось в сто раз проще, чем ему мерещилось.
Брюнет замер с приоткрытым ртом и диким неверием в глазах.
- Я опять под кайфом. У меня галлюцинации, – сказал он, отталкиваясь от груди Лестата и направляясь прочь из переулка.
Вампир был в шоке от такой реакции.
- Луи! – окликнул он.
Брюнет даже не остановился.
-Луи!!!
-Исчезни, Лестат, исчезни так же неожиданно, как появился. – Говорил Луи, словно в бреду.
Но тот только от безысходности стукнул кулаком по стене, так что посыпалась крошка и пошла трещина. В мгновение ока он возник перед Луи, загородив ему путь.
- Очнись, это не галлюцинация. Это правда, я люблю тебя. Слышишь, ты мне не веришь, или не слышишь?!
Вампир тряс его не сильно, но у него и от этого всё закружилось. Пришлось снова опереться на плечо Лестата.
- Я слышал. Но это ни чего не изменит, – безжалостно сказал Луи, сжимая зубы да боли и скрипа, стараясь не заплакать. Нет, не сейчас. Только не сейчас.
- Луи... – полным ужаса голосом начал вампир.
Неужели он потерял его. Неужели он ошибся, и ему было нужно вовсе не это. А с чего он вообще думал, что Луи должен хотеть, чтобы он его любил. Наверное, он ненавидит его и сейчас просто убит его признанием.
- Уйди! – вкладывая весь мороз, всю злобу, на которую мог быть способен, закричал Луи, отталкивая его с дороги.
Пусть он уйдёт, оставит его. Пусть не думает, что без малого месяц в этом аду сломал его. Он ни за что не приползёт к нему, не будет просить в ногах снова вернуть ему бессмертие. Пусть не думает, что он его собственность, которую можно оставить одну в старом доме и уехать путешествовать. Пусть не думает, что он раб приходящий ему на помощь и не требующий ничего взамен. Пусть подавится своей, чёрт знает откуда объявившейся, любовью. Он не нуждается в нём. Он не нужен ему.
Лестат чувствовал эту ненависть, эту боль. И эти ощущения сковали его, он не мог сдвинуться с места.
Луи обошёл его и, выйдя на тротуар, пошёл прочь. Вампир заметил, что тот стал ниже его ростом, хотя это было не так. Но он ссутулился, крест смертного оказался не по плечам этого святого.
«Найдите его и покажите ему,.. «Почему». Тогда разом ответите на все его вопросы».
Показать. Всё равно, что доказать.
Луи шел, стараясь не шататься. Оставляя позади Лестата, он окончательно порывал с прошлым, с веками прошлого, да и с самой жизнью, наверное. Но он шел, не останавливаясь и не оборачиваясь. Хотя в его душе жил страх, страх, что обретался там всегда. Что однажды он найдёт в себе силы, и Лестат потеряет власть. Только осознать, зачем он удовлетворяет свою гордость такой ценой, он не мог. Да и не хотел, это бы уничтожило всё, что в нём ещё теплилось, после этого месяца размышлений, страданий и ужаса, смертного существования.
Он даже не вспоминал ни о Клодии, ни об Акаше, ни о Дэвиде, ни о Меррик, он старался сделать всё это достояние мира иллюзий, что приходит после литров алкоголя и доз наркотиков. И в какой-то момент он уже начал верить в то, что всё что было, было не больше, чем красочным сном. И что всё всегда было так. Грязь улиц, шум притона и карточный стол. И мир на этом заканчивался.
Единственное, что проблёскивало сквозь весь этот угар, это блеск волос Лестата и голубое пламя его глаз. Но о нём Луи думал, что это просто его бывший друг, давно растаявший, как всякое воспоминание. Но всё-таки до конца растворить его образ могло что-то горячее и с градусами.
Идя по тротуару, слегка опираясь на стену, он отказывался плакать, потому что не было из-за чего. Ибо ничего не было.
Мимолетное колебание воздуха он посчитал ветром. А когда, обхватив его словно стальной обруч и надёжно прижав к себе, Лестат взмыл ввысь, Луи даже не испугался или возмутился. Он просто сердито ткнул кулаком в каменное плечо.
- Отпусти, - буркнул он, несмотря на то, что давно не ощущал под ногами твердыни земли.
- Если я отпущу, ты умрёшь. – Спокойно, но без холода и равнодушия сообщил Лестат.
- Ну и что.
Предатели слёзы едкими капельками потекли по его щекам.
Почувствовав, что Луи плачет, Лестат вздохнул с облегчением. Значит, он сделал правильно.
- Полетели домой, – предложил он.
- Не смей! - Вспыхнул Луи, и новые удары обрушились на его руки.
- Рад, что идея тебе понравилась. – Как ни в чём не бывало, кивнул Лестат.
Луи устал. Он просто расслабился и стал рыдать. И рыдал, как ребёнок всю дорогу до дома.

***

Но когда они приземлились у входа, Луи снова попытался удрать. Но вампир ловко схватил его за запястье и резко дёрнул на себя, так что брюнет по инерции налетел на него и отступил на пару шагов. Он выругался и стал дёргать руку, пытаясь высвободиться. Конечно, это был бесполезный трюк.
- А ну отстать сейчас же! Ты **@%:%. Какого::;%:;%:; тебе надо!
У вампира был ещё один шок.
- Луи тебя нельзя на улицу выпустить, где ты нахватался таких мерзких выражений?! – возмутился он, затаскивая упирающегося брюнета в дверь.
- Не твоё %№;, дело где, №%№%
Смертный произнёс это с каким-то удовлетворением, что хоть этим смог досадить приставучему вампиру.
Лестат только покачал головой и пошёл дальше как буксир, только Луи в отличие от баржи сопротивлялся.
- Отстань от меня, упырь! – выкрикнул он у самых дверей комнаты и попытался укусить Лестата за руку. Вампир вдруг резко встал и дернул лёгкого, как подросток, Луи к себе. Но на этот раз его не срекашетило назад, потому что твёрдая ладонь поймала его затылок, а властный рот впился поцелуем. Луи протестующе замычал, его ногти вцепились в запястья и плечо блондина. Но, однако же, вампир не пытался углубить поцелуй, он просто издевался над ним. Это были просто шутки, которые Луи ненавидел. Оторвавшись, он посмотрел на Луи сверху вниз, когда это он успел так подрасти. Или это, наоборот, он стал меньше.
- Ты обещал мне. – Вспомнил Лестата.
- Чего?
- Обещал, что попробуешь согреть меня. Помнишь?
- Нет, и ....
Договорить ему не дали, втолкнув в комнату и швырнув на кровать. Подобравшись, Луи отполз к спинке и смотрел, как вампир захлопнул дверь.
- Взялся за старое, да? Делаем так, как нам желается? – с презрением спросил Луи.
Лестат только расплылся в улыбке, той самой нехорошей улыбке, что играла у него на губах, когда он накинулся на него много лет назад.
- А ещё прощения просил, – прорычал брюнет, стараясь следить за каждым движением врага, медленно заходящего с левого фланга.
- Я просил прощения!? – казалось, вампир был удивлён не на шутку.
- А что же это было тогда? – язвительно переспросил Луи.
- Я просто объяснил тебе одно "почему". А теперь объясню и все остальные.

Продолжение следует…...

@темы: Вампирские хроники, Луи/Лестат, моё соучастие, моё творчество

---

Хокинг.

Не люблю физику, и математику, и прочие науки из той же области. Цифры бездушны и скупы, а ещё более они обманчивы. А то, что с их помощью точно высчитывают - обман. Всё в этой жизни в какой-то степени обман. И ни один даже самый великолепный физик не докажет, что его не дурят. Потому что это не теория. Это жизнь.
Надо тратить больше времени познавая внутренний мир людей. Надо изучить себя, а лишь потом ломиться во Вселенную, которой, откровенно говоря, фиолетово как ты там себе видишь её начало. Почему мы не занимаемся насущными проблемами духовного роста, а методично засоряем космос?
Но фильм не о науке, и даже не о теории начала времени. Нет, это так второстепенное. Все эти доски исписанные формулами лишь декорации для судьбы конкретного человека.
Человека однажды заявившего: "Бога нет." Ну или в каком контексте он это выразил.
Обычно с такими людьми я, внутри своего мира, заканчиваю сразу. Как говориться: "Если нет Бога, с какой стати мне верить в ваше существование."
Однако он храбрый. Бороться до последнего, упрямиться до конца. Этому нельзя научиться, это свойство души. И фильм, лично мне показал, что Стивен Хокинг невероятный учёный, но человек. И никуда он от провидения и судьбы не ушёл. Его мучают страхи, озаряет любовь. И это подарок свыше, как и его уникальный интеллект.
Впрочем всё равно фильм меня впечатлил разве что Бенедиктом.
Не могу поставить ему бал выше среднего, но это моё закоренелое презрение к враждебным областям знания.
А Бенедикт роскошен. Убийственно роскошен. Поначалу. Потом, как я сегодня утром обсуждала с  asya_rodionova, он опять играет кого-то больного. Вечно у него такие надрывные роли. И почему только? Хватить с меня мёртвого, или страдающего Бенедикта!

@темы: вот такое кино, Бенедикт, Беня, Бенечка

---

Люблю людей, и даже целиком!!!!!

Не думала, что когда-то скажу это, но это работает.
Лечение людьми!
Я мизантроп. Интроверт. Проповедую эгоцентризм.
До жути боюсь новых знакомств, хотя знаю, по мне и не скажешь.
Но ребята, я сейчас действительно люблю почти весь мир.
Встреча фандома выбила меня из привычной скорлупы, а дальнейшие сходки просто доделают своё дело. Я снова стану любвеобильным восторженным монстирком.
Нет, я не против, просто я так счастлива.
В общем, и сегодня мы отлично посидели.
В очередной раз убедилась, как тесен мир, и как безошибочно виски кола, и что смотреть что-то внимательно в большой компании не возможно.
«Доктор Кто» и «Мэрлин» уже ждут в нетерпении, надо же проникнуться общими интересами.
Всем спасибо, все клёвые, как без вас жила раньше и короче до следующего раза)))!!!!

@темы: моя жизнь