[БеТТи Бр@во]

Я надеялась, что когда отосплюсь после двух недель стабильного недосыпа и перенапряжения, смогу взглянуть на сложившуюся ситуацию более здраво и хладнокровно. Увы, кажется дело было вовсе не в усталости, а действительно моё сердце разбито, и я вновь разочарована. Правда во мне тоже разочаровались и, хотя бы это, у нас взаимно.
Всю прошлую неделю спать меня укладывал Шеф. Постепенно превращаясь в эмоциональную деревяшку, способную думать только о том, что важно успеть выполнить в течении рабочего дня, вечером стоя у кровати я включала маленькую сонную девочку и позволяла заботливому папочке взбить подушки и подоткнуть одеяло. Не было сил думать о чем-то глобальном или приниматься за какие-либо то ни было книги. Поэтому мы просто выключали свет и я спала без снов, без ног с одним лишь призрачным ощущением присутствия шефа рядом. Возможно он нашёптывал мне что-то в ухо, пытаясь запрограммировать на грядущий день. Положение на работе у меня теперь двоякое и требует корректировок поведения, поэтому опытный «хорёк» разрабатывал для меня наиболее приемлемую тактику.
Находясь в полуживом теле мне было совершенно все равно на гложущее душу отчаянье. Как уже заметила я списывала дискомфорт на общую утомлённость. Однако и после долго сна и полной безделья субботы и сегодня в относительно спокойное воскресенье интенсивность тоски не снизилась, напротив, она стала очевиднее.
Всё было тщетно, а прочие было лишь пустыми словами. Причём даже не моими словами в которые я пытаюсь вдохнуть хоть каплю романтизма и сделать их если не делом, то красивой картиной, а просто словами. В пору бы рыдать от обиды в очередной раз будучи обманутой как глупый ребёнок, но к сожалению со мной такое не впервые. Да и сама дура развесила уши, позволила себе поверить.
С присущей ему беспощадностью Люци доказывает на каждом утреннем общем сборе, что все происходящее лишь подтверждает правоту наших выводов. Никто не особенный, а всякий, кто тщиться быть отличным от прочих, ещё более обыкновенен в своих поступка и реакциях. В конце концов нами всеми движет инстинкт, комплекс и лишь в меньшей степени Разум и Дух, у кого насколько развито и то и другое. Но всё довольно очевидно. Слова, слова, обвинения, обиды и разочарования — лишь ворох обёрток. В действительности если кто-то готов идти с тобой, помогать тебе, даже без Веры в твоё начинание, его не оттолкнёт житейский выбор. Потому что есть Цель и Принцип в масштабе, и есть Быт и Жизнь на уровне ниже, то, на чём ты стоишь. И может быть кто-то и смешивает эти два плана, но я то нет. У меня есть Предназначение и есть моя обыденная жизнь, которые существуя параллельно. Разделять и властвовать иногда весьма выгодная методика.
Но суть не в том как я это оправдываю, суть в том к чему всё в конечном итоге свелось.
Да, я не смогла изменить человека и внушить ему Веру в свою Идею и пусть и Шеф, и Люци, и весь Бедлам говорит, что это лишь единичный случай, мне всё равно кажется, что дальнейшее продвижение тщетно. Если разумный человек, достойный внимания не воспринял, не понял, отторгнул, то какой смысл вообще ввязываться в борьбу. Чтобы снова разочаровать кого-то, когда ты поступишь так как считаешь правильным ты сам. Чтобы кто-то обвинил тебя в предательстве твоих собственных Идей, не до конца даже понимая в чём они заключаются. Чтобы быть названым «лицемером», «трусом», «проституткой» (я искренни надеюсь лишь политической проституткой, а то как-то совсем ниже пояса). Чтобы вновь лелеять кровоточащие раны и выше строить стену потому что в очередной раз получил под дых открывшись. Мне вот скоро двадцать семь и я устала всякий раз оказываться тем самым крайним чудовищем. Надоело.
Теперь мне всё кажется украденным. Словно зверь я сижу и дожидаюсь пока определённая территория моего бытия, вещи, воспоминания перестанут фонить и можно будет вновь подступиться к ним не опасаясь убийственной дозы облучения. Я сама себе противна и не могу отмыть от себя все эпитеты ко мне применённые, всю боль, вот уже несколько недель я себя презираю. Депрессия снова делает мой мир чёрно-белым, у меня почти ни к чему нет интереса и нет надежды на просвет. Возможно усугубляет невнятная погода и тотальная занятость. Но всё к чему я прикасаюсь обращается в тлен словно я проклятый герой древней легенды.
Я лицемер, предатель, слабак, трус, ничтожество, бездарь и длинный свиток раскручивается в моем сознании без остановки.
Шеф напоминает о подобных ситуациях в прошлом. Даже «Он-знает-сам» говорит, что это лишь очередная попытка уничтожить меня. Люди приходят, ты пускаешь их за свою крепостную стену, а потом делаешь не то что они ждут от тебя и они оставляют после себя руины.
Наши претензии взаимны конечно. Я иногда очень злой человек и стараюсь нанести разрушения соотносимые с личными потерями. Не буду даже скрывать. Но чаще лишь планирую и никогда не допускаю перехода к действиям.

Мне жаль всего рождённого в период этого странного взаимодействия, жаль потому что я оплакиваю их как мать пропавших на не праведной войне детей. Когда я смогу забрать их из плена, когда я вновь смогу прижать их к груди и назвать своими? Живы ли они ещё? У меня опускаются руки. Вакуум вокруг шириться и хотя он переполнен людьми, те кто мог бы поддержать и спасти отрезаны. Кто-то унесён потоком времени и расстояния, кто-то находится в той самой зоне и тоже фонит, кто-то не предназначен для утешения, кто-то не допущен за крепостную стену, кто-то не понимает, кому-то все равно. И в итоге я вновь один на один с собой.

А я дерьмо собачье как мне объяснили, впрочем потом сказали что нет, я все не правильно понимаю, но нельзя подорожником залечить то место по которому съездил молотком со всей дури.

Шеф и Люци не могут согласовать единый план действий, пока они не видят я погружаюсь в другую трясину самобичевания и неуверенности. «Он-знает-сам» видит в этом начало кризиса возраста. Гарри считает всё банальной дурью. Пипино просит чтобы я пела и танцевала и пустила всё на самотёк. Но они живут в Бедламе, где все подчиняется моей воле, а в реальности есть только я и ничего мне не подчиняется.

Это случилось снова - я разбита, я сама себе противна, я больше не верю, что могу кому-то помочь, что я вообще могу хоть что-то. Один человек был моим испытанием, и я для него была испытаниями. Мы оба его не прошли. Вот только тот человек и до меня ничего не хотел, то есть хотел, но явно чего-то иного. А я... Я верила...

Впрочем, это же я дерьмо собачье и это я трус, лжец, ничтожество, такая же как все проститутка и прочие, прочие, прочие.... Как однажды я сказала про бывшую свою начальницу, если кто-то долго в чем-то тебя убеждает ты невольно начинаешь задумываться, а может и правда я такой и есть.

Завтра на утреннем совещании мне снова будут доказывать, что нельзя так сильно зависеть от чужого мнения. Но как же быть если все это исходит от тех, кто тебе не чужд, в ком ты видишь друга? Я устала, запуталась и вынужденна признать, что опять в тону в депрессии.