Вальтер Фридрих Шелленберг, день рождения - 16 января 1910 г.Сегодня исполняется сто лет со дня очень занятного человека, про которого многие слышали, но мало кто прислушивался и приглядывался. Всю жизнь у меня фамилия этого человека хранилась исключительно среди прочих «немцев из фильма про Штирлица», реальная личность не интересовала совершенно. Но недавно, из случайных воспоминаний, из разговоров родился интерес, я потянулась за информацией в сеть и в книжки, и, финал был печален – покойный герр Шелленберг меня очаровал. Поскольку сегодня как раз налицо веский повод – все-таки столетний юбилей бывает нечасто
- кланяюсь ему небольшой статьей, которая под катом.
Необходимое замечание. Не имею никакого желания оказаться среди новоявленных и разнообразных поклонников нацизма и нашизма. Фашистский режим был жуткой мерзостью, (как любой, и даже более, чем любой тоталитарный режим), а верхушка рейха – исключительной сволочью. И все мое хорошее отношение к Шелленбергу строится не на том, что он был частью этой мерзости, а как раз наоборот – на том, что сумел (в силу осторожности, хитрости, предусмотрительности или хорошего воспитания – кто знает?) остаться «чистеньким». Процесс в Нюрнберге в 1949 г. признал его виновным лишь по двум пунктам обвинения: членство в преступных организациях СС и СД и операция «Цеппелин», и приговорил к шести годам. За плечами Вальтера Шелленберга нет массовых расстрелов, пыток, газовых камер. Будь иначе, черта с два бы я стала с ним носиться и юбилеи отмечать. За ним, конечно, есть другое – как ни крути, он был частью этой государственной машины, этой «мерзостной мощи», где совершенно чистым не мог остаться никто. За это кто-то осудит его безоговорочно, кто-то пожмет плечами – мол, а в каком государстве шеф разведки может быть кристально чист и честен? У него служба такая, темная.
Лично мне всегда казалось, что есть некая карма, некий личный счет, по которому человек платит за свои дела, либо при жизни, либо после нее. Если за пособничество людоедскому режиму надо расплачиваться, то Вальтер Шелленберг свой счет заплатил - не столько пятилетним пребыванием в тюрьме, сколько мучительным умиранием на протяжении едва ли не десятка лет. Надо сказать, это вообще был не человек, а сплошное медицинское пособие, а все последние годы он жил с тяжелейшим заболеванием печени, которое постоянно напоминало о себе коликами, приступами лихорадки, коматозными состояниями. Две операции, совершенно безнадежные, после первой его долго откачивали, а вторая оказалась фатальной. Так и умер, прожив всего 42 года с небольшим. Он не принадлежал к отвратительной породе мерзавцев, которые выходят сухими из грязной воды и доживают до девяноста лет, похваляясь перед внуками своими былыми подвигами. И внуков он не дождался, и о подвигах рассказал не хвастаясь, но и не извиняясь. И в Мемуарах своих оставил жить после себя свое обаяние.
читать дальше Обаяние.
Можно спорить, был ли Вальтер Фридрих Шелленберг дальновидно-умен, профессионален, хорошо осведомлен, порядочен и т.д. и т.п. Бесспорно одно – Вальтер Шелленберг был обаятелен. При жизни он пользовался расположением к себе множества людей самого разного круга, а в виде дивидендов получал и реальное покровительство в госаппарате, и готовность помочь или подкинуть информацию, и совершенно нематериальную, но порою нелишнюю дружескую приязнь.
Наш юбиляр прекрасно знал об этом своем качестве и использовал его на полную катушку, причем не выборочно – он старался обаять всех, кто попадется под руку. Он, видите ли, «всегда был в прекрасных отношениях с адъютантами» Гейдриха, которые охотно заранее сообщали ему, в каком настроении шеф и чего можно ожидать, отправившись к нему с докладом. Профессор психологии де Кринис по дружбе с Вальтером не только согласился сыграть в шпионской операции в Венло роль «немецкого генерала», но, при полном согласии своей супруги, пустил Шелленберга практически жить в их доме в 1939 году. (Сопоставив некоторые факты, нетрудно понять, отчего бомжевал юный гений контрразведки – первый брак Шелленберга летел к чертям, Вальтер подавал на развод, и жить дома было ему, мягко говоря, неприятно. Так что он комфортабельно устроился у профессора, который относился к нему «как к родному сыну».) Гейдрих, Канарис и Гиммлер в разное время охотно принимали Шелленберга в качестве конфидента и посредника и, что характерно, все трое, не сговариваясь, немедленно принимались заботиться о нем, как о ребенке. Гейдрих отправлял разболевшегося Вальтера по врачам, Гиммлер советовал беречь себя и меньше пить, а Канарис и вовсе поучал насчет стиля одежды. Как-то в Испании даже уговорил Шелленберга носить «шерстяной набрюшник» (что это за деталь одежды, черт его знает. Но звучит чертовски смешно, как и вся эта адмиральская забота).
Похоже, сердцевиной этой тотальной симпатичности было умение Шелленберга участливо и внимательно слушать и тонко подстраиваться почти под любого собеседника. Не работал прием только с людьми, резко антипатичными Вальтеру. Видимо, в таких случаях его дипломатичность начинала выглядеть слишком натянутой и неискренней, все силы шли на то, чтобы замаскировать неприязнь. Однажды в Норвегии получился неприятный эпизод с пьяным наместником Тербовеном, который едва не плеснул в Шелленберга бокалом пива. Тербовена удержал Гейдрих, но это не суть. На следующее утро протрезвевший наместник прислал извиняться свою секретаршу. Шелленберг извинения принял, посочувствовал бедной девушке насчет условий ее работы, и имел возможность выслушать в ответ полный рассказ о житьи-бытьи канцелярии Тербовена. Как не поделиться с человеком, который так сочувственно умеет слушать?
Клаус Харпрехт, встречавшийся с Шелленбергом в Палланце в 1951-м году, отзывается о попытках Вальтера обаять собеседника едва ли не пренебрежительно. Для него эти попытки - знак отсутствия силы воли, «женственности» характера Шелленберга, безуспешного старания убедить Харпрехта в собственной значимости. Трудно спорить с очевидцем, а все-таки… все-таки я бы посмотрела, сумел бы сам Харпрехт очаровать кого бы то ни было, умирая от рака.
Описание, данное Харпрехтом, казалось бы свидетельствует: чары слабеют и умирают вместе с чаровником. Ан нет. Начиная с конца сороковых годов, появляется довольно много литературы, так или иначе упоминающей Шелленберга. Пишут люди, знавшие его лично, люди, бегло видевшие его в Нюрнберге, люди, знакомые с ним только понаслышке. И кто бы ни писал – шведский граф или советский юрист, и как бы ни отзывался при этом автор о прочих видных чинах Рейха, результат всегда один и тот же: Шелленберг им симпатичен. Приятен. «Единственный порядочный нацист».
Граф Бернадотт, с которым Гиммлер, при посредстве Шелленберга, вел переговоры о мире и об освобождении узников из концлагерей, прочитав работу английского историка Хью Тревор-Роупера о гитлеровском режиме, написал автору письмо. В нем он, в качестве очевидца, указывал на ошибки Тревор-Роупера, и солидная часть поправок касалась Шелленберга. Граф решительно не желает считать Вальтера глупцом или негодяем, а защищает его примерно вот так:
«Я согласен с Вами, что Шелленберг до известной степени вел себя наивно и что его восхищение Гиммлером остается непонятным. Но сравнивать его по его интеллигентности и другим чертам с Риббентропом я считаю ошибкой. Пусть он был оппортунистом, здесь я с Вами полностью согласен, но то, что он уже в начале 1942 года начал оказывать содействие шведским кругам и другим странам в освобождении заключенных и военнопленных из концлагерей Германии, подтверждает, по моему мнению, то, что если он и был оппортунистом, то достаточно разумным, чтобы уже тогда понять, что Германия проиграет войну. Я не думаю, что это свидетельствует о том, что он был, как вы пишете, «простофилей»
И далее: «Вы должны дать себе также отчет в том, что именно благодаря Шелленбергу шведский Красный Крест смог спасти из концлагерей около 20 тысяч пленных, которые в противном случае наверняка погибли бы. Со слов многих пленных установлено, что после моего разговора с Гиммлером приказ о ликвидации всех заключенных концлагерей был отменен. Английский обвинитель на Равенсбрюкском процессе сообщил мне, что в результате одной из таких бесед была приостановлена работа газовых камер. Я считаю это заслугой Шелленберга, так как мое влияние на Гиммлера было далеко не таким сильным. Я не думаю, что глупый или совершенно наивный человек, простофиля, смог бы добиться таких результатов».
Похоже, словечко «простофиля» всерьез разъярило Бернадотта, он так хлестко его повторяет… Можно предположить, конечно, что граф, защищая шефа германской разведки, выгораживает себя – но фишка в том, что репутация Бернадотта как миротворца была настолько прочна, что не нуждалась в такого рода защите. Бернадотт дал после окончания войны Шелленбергу приют на своей вилле, а потом защищал его репутацию явно из хорошего отношения к самому Вальтеру.
Вильгельм Вульф, астролог Гиммлера, тоже сочинил «про татар мемуарр», написал книгу «Зодиак и свастика», где всячески доказывает научность и пользу астрологии, а также то, насколько в астрологию верили все главы Третьего Рейха. Книга получилась, честно сказать, глуповатая. Человек, мало разбирающийся в политике и отношениях «в верхах», пытается убедить читателя, а читатель (во всяком случае, такой циник, как я) посмеивается. Однако посмотрите, какой портрет юбиляра нам предлагают:
«Глава Отдела VI в свои тридцать четыре года был одним из самых молодых генералов Третьего рейха. С виду это был застенчивый, неброской внешности человек. Его спокойные и сдержанные манеры были приятным исключением среди кичливого высокомерия нацистских главарей. У него был уравновешенный характер, он был хорошо сложен, его походка и жесты отличались живостью. Глаза у него были маленькие, но проницательные.
Шелленберг сел подальше от окна, в самом углу комнаты, и тотчас завел со мной разговор. Его блестящие способности к дедукции проявились уже через несколько минут. Располагая немногими фактами, он быстро сумел составить для себя ясную картину о людях и событиях. У меня сложилось впечатление, что этот человек с превосходным аналитическим умом не слишком хорошо себя чувствует в своем элегантном мундире СС».
Ну и дальше - пошла писать губерния. Якобы Шелленберг ценил астропрогнозы Вульфа, относился к нему доброжелательно, и вообще был истинный миротворец, трудяга, отважный человек и прекрасный семьянин. Можно сомневаться в том, насколько этот сусальный портрет соответствует оригиналу, но ясно, как день, что Вульф попался на удочку чар Шелленберга. Во всей книге больше нет ни одного персонажа, которого астролог описывал бы с такой симпатией.
Аркадий Иосифович Полторак, глава советского секретариата на Нюрнбергском процессе, меньше всего склонен относиться с сочувствием к обвиняемым и свидетелям – руководителям Рейха. Однако вот его зарисовка Шелленберга:
«…к свидетельской трибуне идет человек небольшого роста в партикулярном платье. Он опасливо озирается на скамью подсудимых. Вид у него весьма респектабельный, лицо, я бы сказал, даже приятное. Если бы мне пришлось только по наружности определять его профессию, скорее всего, я склонился бы к мысли, что это - гелертер средней руки, приват-доцент института. Многие на скамье подсудимых с большим, очень большим интересом следили за этим человеком».
Приятный человек принялся отвечать на вопросы и со спокойной душой утопил своего бывшего шефа Кальтенбруннера, а заодно прикопал и Кейтеля с Иодлем. Впрочем, Кальтенбруннер Вальтеру Шелленбергу никогда не нравился…
Приятный во всех отношениях Вальтер Шелленберг из мемуаров (своих и чужих) перекочевал в художественную литературу и кино. Естественно, внешность его существенно менялась от книги к книге, от фильма к фильму, и все, что было общим – это роль едва ли не положительного героя. Во всяком случае, умного, незлого и симпатичного, никак не «матерого вражины-фашиста». Про Табакова и его Шелленберга в «17 мгновениях весны» уже было сказано много и многими. Обаятельный, улыбчивый, легкий, на вид - едва ли не повеса, но с цепким, внимательным взглядом. Человек, которого, как считал Штирлиц, «в вопросах стратегии обойти сложно, скорее всего – невозможно». Кот-мурлыка и позер.
Всем известно, что племянница настоящего Шелленберга прислала Табакову открытку, в которой благодарила актера за то, что он «был так же добр, как дядя Вальтер». И актеру лестно, и история красивая. А вот вы задумайтесь: с 1945 года по 1950-й «дядя Вальтер» практически постоянно находился в местах заключения, потом уехал умирать в Швейцарию и Италию, а до этого, в 1940-45-м вкалывал целыми днями на своей разведработе, так, что его и собственные жена и дети видели не каждый день. По его беседе с американским психологом Голденсоном в Нюрнберге можно понять, что своих братьев и сестер он не посещал годами – все жили в разных местах, и некогда было устраивать рождественские пикники. Так откуда тогдашняя маленькая племянница усвоила себе твердое убеждение, что дядя Вальтер – добрый и хороший? Чары, не иначе!
Но ведь не Лиознова с Табаковым первыми изобрели обаятельного фашиста! Юлиан Семенов, у которого Шелленберг – весьма эпизодическое лицо в романах о Штирлице, умудрился и из этих коротких «камео» появлений, сляпать определенный образ. У него Шелленбергу сопутствуют два постоянных эпитета – «молод» и «красив». С молодостью все понятно, а вот красота… о вкусах не спорят, но я не замечаю в чертах Шелленберга особой красивости. Он симпатичный, но не красавец, у него, если не приглядываться, маловыразительная внешность. Нет, настаивает Семенов – красавец! И, чтобы заявление не повисло в пустоте, писатель то там, то сям добавляет мелкие выразительные детали. Руки у Шелленберга маленькие, мягкие и изящные. Холеные. Щиколотки у Шелленберга гладкие и матовые… Голос приятный. Не осудите меня за вывод, что Юлиану Семенову просто повезло творить в до-сетевую эпоху, когда о слэшном фанфикерстве еще не было и слуху. В наши дни он, пожалуй, не решился бы так описывать персонажа, если бы не хотел появления разухабистых сетевых историй про любовь Гейдрих-Шелленберг или, черт возьми, Штирлиц-Шелленберг.
Впрочем, Шеленберга от слэша ничто уж не спасет. В сети можно найти многое, в том числе и вот такую замечательную картинку:
Не узнаете, да? Я бы тоже не узнала, а по замыслу автора – это Гейдрих и Шелленберг.
Впрочем, к сетевому творчеству мы еще вернемся, а пока вспомним, что до появления Штирлица был у нас другой известный литературный и кино-разведчик, по прозванью Иоганн Вайс. Сейчас уж мало кто помнит роман Кожевникова «Щит и меч», да и поделом – как литературное произведение он гроша ломаного не стоит. Этакая политическая агитка в пользу кодекса строителей коммунизма и советских чекистов. Разумеется, все немцы, за исключением пары-тройки перековавшихся и перешедших на сторону Красной Армии, в романе подаются как моральные чудовища. Да и внешне по большей части это редкостные пугала – то и дело на страницах мелькают «рыбьи взгляды», «узкие губы», «костлявые шеи» или, наоборот, «упитанные туши». Достается и абверу, и гестапо, и промышленникам, и рядовым немцам, независимо от пола, возраста и гражданского состояния. Однако ж есть одно исключение – и думаю, вы уже поняли, кого оно касается.
«В комнату вошел человек лет тридцати пяти, среднего роста, сухощавый. На нем был серый плотный костюм в "елочку", а под пиджаком, несмотря на жару, черный джемпер. Опустившись в кресло, он устало разбросал руки и пристально посмотрел на Вайса черными, глубоко впавшими глазами...
Темные, гладко причесанные волосы, большие хрящеватые уши, тонкий, с горбинкой нос, защемленный на переносице строгими морщинками. Более глубокие морщины опускались от крыльев носа к углам жестко сжатых губ. Острые скулы, впавшие щеки, под глазами коричневые тени. Кожа желтая, но не от загара, а такая, какая бывает у людей с больной печенью. Сливаясь, эти черты придавали незнакомцу облик скорее привлекательный, чем отталкивающий.»
Ясный пень, привлекательный! Вальтер Шелленберг другим практически и не бывает никогда. Кожевников явно был в курсе реальных болезней шефа разведки, хотя, судя по фотографиям, в 1944-м году, когда происходит встреча Вайса и Шелленберга, прототип его был далеко не таким инвалидом. Вот видел ли Кожевников фотографии Вальтера, я не уверена… острые скулы, нос с горбинкой и темные глаза – это от кого-то другого, не от реального Шелленберга.
Впрочем, чего придираться к мелочам! Когда «Щит и меч» экранизировали, на эпизодическую роль Шелленберга пригласили и вовсе непохожее и довольно жуткое рыло. Вот такое:
Какое уж тут обаяние! Впрочем… создатели фильма, видимо, что-то такое почувствовали и убоялись. Стыдливо переименовали эту рожу в некоего «бригадефюрера Зонненберга». И слава богу, что переименовали. Вот только для меня загадка: а в самом деле, почему Гиммлер остался Гиммлером, Борман – Борманом, а Шелленберга засекретили? Шпионская тайна какая-то получается…
А если заглянуть еще дальше, не в 60-е, а в 50-е годы, то там тоже найдется фильм про советских разведчиков, мешающих сепаратным переговорам фашистов с Западом. Назывался фильм «Секретная миссия», отличался редкой нехудожественностью, неправдоподобностью и зубодробительной политической грамотностью. Делом Штирлица в этом фильме занималась разведчица Маша (я не шучу – действительно свои звали ее Машей). Главным мерзавцем в фильме был даже не немец, а американский сенатор, прилетевший диктовать свои условия возможного мира, этакая акула мирового капитализма. Пас и ублажал грубияна сенатора очередной Шелленберг такого примерно вида:
На исторического Вальтера Фридриха он, конечно, не похож. Зато, когда спровадив превежливо своего подопечного, чертыхается сквозь зубы и шипит: «Абсолютный хам!», зрительские сочувствия он получает безо всяких усилий. Но, право же, сенатор там невозможный, так что невелика заслуга…
Интересующимся выполнением секретной миссии могу сообщить: сепаратный мир сорвался, наши войска наступают, тетя Маша геройски погибла, но успела передать архиважные микрофильмы связисту.
А Шелленберг кинематографический пустился во все тяжкие благодаря итальянскому режиссеру Тинто Брассу, который сляпал бойкий эротический фильм «Салон Китти». Признаться, лично мне фильм не доставил. Скучный он, глупый и, конечно, даже близко не связанный с историческими реалиями. А организатором хитрого шпионского борделя там вот такой человек:
Этакий нордический блондин, хотя, увы-увы, что касается душевных свойств – садист, большая свинья и дурак притом. Впрочем, полностью соответствует фильму в целом. И опять, как в случае с «Зонненбергом», настоящую фамилию нашего юбиляра использовать посовестились, так что «Салоном Китти» занимался некий господин Валленберг. Большой любитель разнузданных оргий, напрочь лишенный фирменного обаяния оригинала.
А оригинал… черт знает, каким образом, дотянулся до Японии, ибо и там его вспоминают и даже рисуют. Вот это – тоже портрет Вальтера Шелленберга, как ни странно. «Разумеется, сказал я себе, но с какой стати?»
Мало того, что непохож, так еще и неясно, что он там, на первой картинке, собрался с пистолетом делать. Расстреливать карту Москвы – пусть знают и боятся немецкую разведку? А впрочем, какая разница? Главное, смотрите, какой романтичный мальчик получился. Не то что некоторые – например, те же Гиммлер с Гейдрихом:
С днем рождения, Вальтер!
-
-
30.04.2016 в 17:26Вообще это заигрывание с фашизмом это мерзость. ИМХО
А и еще мерзко что так много аниме где фигурирует форма СС. =( Хотя что тут взять с страны которая была за фашистов да и сама занималась истреблением народов. Взять хотя бы что они творили с Корейцами и Китайцами. Вообщем мрази.
-
-
30.04.2016 в 17:28