Фанфик: Персональный Ад. 1 / 3 (?)

[БеТТи Бр@во]

Название: Персональный Ад.
Автор: БеТТи Бр@во
Бета: Explode
Автор баннеров: Хэнбок
Фандом: Sherlock BBC кроссовер с "Восставшим из Ада" Клайва Баркера (знать оригинал не обязательно)
Категория: слэш
Жанр: мистика, слабенькие ужасы (если только Вы очень впечатлительны), слеш (планируется), драма.
Пейринг: Шерлок/Джон
Статус: В процессе
Дисклеймер: Искусство должно быть свободным и бедным. Я, по-прежнему, бедный и свободный.
Размещение: по доброй воле, размещаю лично. Копировать с сохранением авторства. Желательно оповестить куда изымается.)
Критика: Автор с ней уже смирился XD
Предупреждение: darkШерлок, смерть (окончательная) второстепенных персонажей. Претензии к анатомии не принимаются, пишется в попытке подражания уровню достоверности оригинального фильма. В рамках кроссовера эксплуатируются пять первых фильмов, в разной степени беспощадности и оригинальный литературный первоисточник, кусочками.
От Автора: В основу положены отчасти личные переживания Автора.

под баннером

Пролог.

После того как Фрэнка турнули с очередной дерьмовой работы в дерьмовом же месте, он отсиживался взаперти. Душил диван в компании пива и китайской жратвы, прилипнув взглядом к потолку, то засыпая, то просыпаясь, игнорируя писк телефона. Потеряв счёт времени, он уже решил так и сдохнуть среди пустых бутылок, жирных коробок и обглоданных палочек, подобно одному из скребущихся в плинтусах тараканов. Но тут явилась добрая самаритянка-лесбиянка. Не дозвонилась, вот и припёрлась во плоти спасать его без спросу. Практически за шиворот выволокла измученного апатичным бездельем и духотой парня из запущенной халупы. Отряхнула и потащила с собой на блошиный рынок, развеяться.
- Завязывай хандрить! – велела Кёрсти, напялив на фиолетовые свои волоса безвкусную шапку, коей, очевидно, побрезговала даже моль.
Престарелый заросший хиппи-торговец услужливо подхватил тяжёлое овальное зеркало в исцарапанной раме. Пятнистое помутневшее стекло отразило его слишком заботливую подругу и самого Фрэнка: бледного, щетинистого, сутулого, крайне раздражённого.
- Сидя на заднице, новую работу не отыщешь.
Презрительно хмыкнув, он провел пальцами по свисающим с алюминиевой перекладины торговой палатки гирляндам разноцветных бус. Украшения закачались, постукивая друг о друга, будто кости.
- Хватит с меня горбатиться на самодовольных уродов, - объявил парень, залезая в карман за сигаретами.
- Чем же планируешь заняться? – отказавшись от шапки, Кёрсти склонилась над коробками с дешёвой бижутерией.
- Сексом, наркотиками и рок-н-роллом, - хищно ощерился Фрэнк, прикуривая.
- Ещё не надоело?
Осуждающий вздох резанул по живому. Он крепко стиснул зубы, чтоб ненароком не послать её куда подальше. Будь оно неладно, вечно она суётся с ненужной жалостью и наставлениями на путь истинный. Ослеплённые самомнением ближние частенько навязывают личный положительный пример как единственно правильный. Сдалась ему чистенькая жизнь по расписанию, одинаковая день ото дня, с обязательствами по оплате счетов и перед партнёром? Никаких тебе особых развлечений, в подавляющем числе их не одобряет полиция, лечащий врач, соседи, родители, прохожие. Доступные же пригодны лишь для разбавления добровольного рабства до переносимой консистенции. Впрочем, Фрэнк бесился даже не оттого, что Кёрсти без обиняков назвала его необременительную житуху помойкой, он терпеть не мог лицемеров. Пусть и бессознательных. Ведь именно свалки мусора притягивали подругу как магнитом. Ей не стрёмно было водить дружбу с типом вроде него и нравилось шататься по прокуренным пабам и громыхающим клубам. Чего говорить о её облике в целом: пирсинг в видимых и невидимых местах, ядовитый цвет шевелюры, дикие тряпки, грубые ботинки и жёсткая музыка, изрыгаемая болтающимися на груди наушниками. Сплошная бутафория, призванная выделить из однородной толпы якобы бунтующую душу. Лживая трусость псевдонеформала, чьи мечты и устремления мало чем отличны от нужд остальных миллиардов. У кого-то подобного не было права оскорблять Фрэнка жестами милосердия.
Каждый человек желает быть свободным от условностей, навязанных ему обществом, - все мы эгоисты. Однако некоторые молча смиряются с угнетающим мировым устройством. Иные, как Кёрсти, обвешиваются атрибутами отчаянья для создания иллюзии независимости. И немногие осмеливаются потакать своим «хочу», откровенно начхав на социум. Фрэнк держался стороны третьих. За своё упрямство прослыл негодяем, раздолбаем и, в сущности, конченым человеком. Окружающих возмущал бардак в его доме, грязь под неухоженными ногтями, дерзкие замечания, драчливость, одержимость сексом, безразличие к чужой собственности и прочее, прочее, прочее. Они сажали его за решётку, увольняли без выплат, били, распускали гнусные слухи - мстили при любом удобном случае. Правда, он-то знал: в недрах зачесанных разглаженных душонок все без исключения завидовали ему до зубовного скрежета. Страх скатиться в некую умозрительную Преисподнюю, оказаться в сточной канаве Бытия связывает по рукам и ногам. Толпа одержима чистоплотностью как физической, так и духовной. А искушения терзают и манят, кружась в паре миллиметров, - растворённые в воздухе, неизбежные. Фрэнка презирали и корили, смотря свысока лишь за то, что он пробовал яблоки, от которых они отказывались. Никому не понравится оставаться голодным, наблюдая чужое пиршество.
- В мире всегда найдется нечто новенькое для меня, - выдохнув струйку едкого дыма, парень запустил пятерню в растрёпанные сальные волосы.
- Ох, ну конечно, - закатила глаза Кёрсти.
Он мог думать про неё сколь угодно дурно – подруга видела недуг его насквозь: под тёмными очками приятель скрывал не синие подглазины, а совершенно потухший взгляд. Катясь под гору, катишься все быстрее и быстрее. Можно вкушать от мирских удовольствий без ограничений, вдоволь - однажды приедается любой вкус. Чего греха таить, они трахались несколько раз по глупости, после пьяных вечеринок, и надо было видеть Фрэнка потом. Подавлен и мрачен, будто не получил разрядки. Так было с каждой новой пассией, Кёрсти не сомневалась. Ничто уже не заводило и не радовало друга, куда ни сунься – везде знакомое, опробованное, заезженное. Неумолимо он приближался к пределу, за коим начиналось нечто ужасное. Каким бы придурком ни был парень, ей совершенно не хотелось, чтобы он преступал черту.
- Странно, - вдруг обронила она, привстав на цыпочки и выглянув из-за его плеча.
- О чём ты? – Фрэнк оглянулся.
- Я не помню этого магазинчика, - девушка ткнула в витрину на противоположной стороне улицы.
- Да брось, он всегда там был.
- Я знаю Портобелло как свои пять пальцев и клянусь, никакой «Пирамиды» неделю назад не существовало, – настаивала Кёрсти, подхватывая его под локоть и волоча сквозь толкучку. – Пойдём заглянем.
Рыкнув, он нехотя подчинился, недовольно сбрасывая худую цепкую руку.
Внутри оказалось сумрачно: жалюзи были опущены и совсем немного приоткрыты, а лампочки горели слишком слабо. Запах залежалого хлама, сухой и колючий, неприятно бил в нос, подстрекая расчихаться прямо с порога. И ни души: ни продавца, ни покупателей. В глубины магазина уводил лабиринт, выстроенный из антикварной мебели, столов и шкафов, заваленных пыльной рухлядью и коробками. Выждав несколько секунд – вдруг кто-нибудь объявится – парень с девушкой переглянулись. Пожав плечами, Кёрсти сделала первый шаг и вскоре пропала из виду, свернув за растрескавшийся тёмный буфет. Менее интересующийся старьём Фрэнк потушил окурок в первом подходящем каменном блюде.
На стенах висели мрачные абстрактные картины, схожие с детской безыдейной мазнёй. На самой крупной, оттого наиболее приметной, присмотревшись, парень разобрал гигантский ромб, обведённый светлой краской, призванной отобразить пронзающее кромешный мрак сияние. Под полотном на приземистой тумбе красовалась массивная деревянная статуэтка в виде парочки страстно целующихся влюблённых, чьи тела неведомая сила перекрутила друг с другом, как два провода. Резчику удалось отталкивающе достоверно изобразить торчащие наружу кости, бахрому лопнувшей кожи, изуродованные мышцы и даже струи крови, сбегающие к босым ногам любовников.
- Похоже, тут торгуют произведениями умалишенных, - громко сказал Фрэнк, надеясь быть услышанным хоть кем-нибудь.
Тишина отозвалась шорохом его собственной одежды. Куда бы ни упал взор, каждый экспонат здесь заставлял нервно ёжиться и отворачиваться, только чтобы снова сморщиться в подспудном отвращении: экзотичные кожаные щиты африканских дикарей, изъеденный ржавчиной серп, уродливые маски, кривобокие ритуальные чаши, неясного назначения ветхие книги. Если верить, будто вещь способна рассказать историю, то они забрели, пожалуй, в лавку тягостных оккультных ужасов. Охваченный внезапным неприятным предчувствием Фрэнк решил дождаться сумасшедшую собирательницу вторсырья на улице. Он уже почти добрался до дверной ручки, но притормозил у одинокого высокого кривоного столика. Всего лишь деревянный куб с золотыми узорами покоился там под стеклянным куполом. Наклонившись, парень зачарованно уставился на интригующую вещицу. Её намеренно отделили от прочих товаров, неспроста защитив от любопытных прикосновений. Стекло запотело от дыхания: парень почти касался купола кончиком носа. Напротив всплыла вытянутая ухмыляющаяся гримаса. Подскочив, Фрэнк выпрямился, обнаружив перед собой запропастившегося торговца, чьё худое желтоватое узкоглазое лицо исказилось в отражении, перепугав посетителя до смерти.
- Чего вы желаете? – елейно пропел он.
Типичный неряшливый китаец, отметил про себя парень, молча пялясь на него и не находя в себе сил ответить на заданный вопрос. Видя затруднения посетителя, азиат ещё шире растянул свои тонкие бледные губы с мерзкими жиденькими усиками над ними.
- Смотрю, Вас заинтересовала эта шкатулка, - сказал он, легонько поглаживая вершину купола. – Весьма ценный раритет.
Фрэнк услышал шаги Кёрсти, вышедшей из антикварных дебрей на звук нового постороннего голоса. При её появлении стало чуть легче и он наконец сумел выдохнуть. Однако китаец и бровью не повёл, продолжая буравить его тёмными глазками, словно они по-прежнему были только вдвоём.
- Я привёз её из Китая, - продолжал он ронять слова в сознание всё ещё охваченного странным оцепенением парня. – Это головоломка. Очень непростая, необычная. У меня на родине есть легенда: тот, кто сможет разгадать её, откроет двери в мир неизведанных удовольствий. Наслаждений, о которых нельзя даже мечтать, потому что невозможно вообразить.
- Сколько же может стоить такая волшебная штучка? – влезла девушка, разглядывающая обсуждаемую безделушку.
Торговец, наконец, обратил на неё внимание.
- О, мисс, тут дело не в деньгах. За такие вещи не назначают цену. Их отдают ровно за столько, во сколько желающий обладать ключом к вратам Рая оценит их.
- По-моему, эта фигня не стоит и ломаного гроша, - небрежно бросила Кёрсти и тут же добавила: - Не обижайтесь.
- Каждому своё, - беззлобно усмехнулся китаец.
- Ладно, пойдём, Фрэнк, нам уже пора, - она развернулась на каблуках и уверенно зашагала вон.
Её друг так и стоял перед невысоким торговцем, кусая губы и на что-то решаясь. Девушке пришлось окликнуть его дважды, прежде чем приятель последовал за ней.
- Пробирающее местечко, - вынесла вердикт подруга, лавируя в человеческой толчее. - Кто у него станет покупать эти жутики – непонятно. Представляешь, у него там кроме прочего в банке заспиртованный эмбрион стоит – кошмар. Фрэнк?
Он плёлся за ней следом, разглядывая асфальт под ногами. Сведенные к переносице брови свидетельствовали о тяжёлых раздумьях, совершенно не свойственных натуре приятеля.
- Ты в норме? – с опаской поинтересовалась Кёрсти.
Вскинувшись, парень сморгнул. Вдруг он ощутил, что весь вспотел.
Наслаждения, о которых нельзя даже мечтать, потому что невозможно вообразить.
- Слушай, - сглотнув, заговорил он, подступая вплотную, - не ссудишь мне пару десяток?
- Зачем? – опешила подруга.
- Клянусь, я отдам.
- Свежо предание.
- Всё до последнего цента! – рявкнул Фрэнк.
- Ладно, ладно, не кипятись, - перепуганная, она достала смятые купюры из кармана.
Выхватив деньги, парень рванул обратно в толпу покупателей и праздных зевак.
- Эй, спятил, что ли?! – крикнула вслед Кёрсти. Не проведи она с ним несколько часов неотступно, решила бы, что друг успел закинуться какой-нибудь гадостью.
Проклятый торговец ждал с ехидной физиономией как был, не сместившись ни на йоту.
- Я знал, вы вернётесь, - промурлыкал он.
В сжатом кулаке захрустели бумажки. Откуда-то донёсся гулкий удар колокола – или померещилось? Затравленно заозиравшись, парень спросил себя, какого чёрта.
- Итак, чего же Вы желаете?
- Коробку, - вытолкнул из пересохшего горла Фрэнк, - я хочу грёбаную коробку.
- Обещаю, Вы не пожалеете.

Часть первая.

Всякий визит Джона на Бейкер-стрит напоминал возвращение домой. У человека, конечно же, не может быть два дома, но доктор никак не мог отвыкнуть от этого места. Особенно теперь, когда там снова обретался Шерлок. Неважно, где хранилась его зубная щётка и в какой постели он проводил ночи, на 221 Б доктор ощущал себя полноправным хозяином. Как прежде. Может быть, оттого временное исчезновение кресла из гостиной задело за живое. Ему непрозрачно намекнули: отныне ты в гостях – это глубоко уязвило Джона. В конце концов, у него до сих пор оставались ключи, о возврате которых никто и не думал заикаться. Расстаться со связкой сам он тоже не предлагал, не видя в том ничего зазорного. Ведь сыщик имел дурную привычку отключать звонок, а постоянно тревожить миссис Хадсон невежливо. Топтаться перед запертой дверью доктор считал для себя вовсе нелепым и возмутительным.
Не успел Ватсон вставить ключ в скважину, как зелёная дверь, будто повинуясь желанию гостя, распахнулась. Едва не налетев на друга, Шерлок замер в проёме, хмуро его разглядывая.
- Привет, - улыбнулся доктор, отступая с дороги, – я к тебе.
- Здравствуй, - отозвался сыщик сдержанно. - Какая жалость, мне необходимо отлучиться. Можешь подождать наверху, не думаю, что задержусь надолго.
Пройдя мимо, Холмс отправился ловить себе кэб. Немного сбитый с толку прохладным приёмом Джон наблюдал за голосующим на краю тротуара другом с недоверчивой усмешкой.
- А могу составить тебе компанию, - предложил он, когда свободный шофёр плавно притормозил у обочины.
Шерлок оглянулся, одарив доктора скептическим взглядом, всерьёз раздумывая над ответом.
- Если хочешь, - расплывчато согласился Холмс, исчезая в салоне.
Привычный к странностям социопатического характера доктор не стал воспринимать дурной настрой друга на личный счёт.
- Куда направляемся? – поинтересовался он, забираясь в такси следом.
- На место преступления, - с неохотой пояснил сыщик. – Лестрейд звонил, обещал нечто интригующее. Впрочем, присказка всегда одна.
Отвернувшись к окну, Шерлок обозначил свою нерасположенность к праздным беседам. Однако имеющий совершенно ассиметричное, счастливое состояние духа Джон не распознал или намеренно проигнорировал молчаливую просьбу.
- Кстати, у нас всё в порядке,– заявил доктор. – Мэри чувствует себя отлично. Раз уж ты не спросил.
Брезгливо поджав губы, сыщик глубоко вздохнул:
- Я знаю. Будь иначе, это было бы первое, о чём бы ты заговорил.
- Ну да, наверное, - кивнул Ватсон, не подозревающий, как злит друга его сияющая улыбка и каких трудов тому стоит оставаться равнодушно-отстранённым. – О Мориарти слышно что-нибудь?
- Нет, думаю, его появление точно не прошло бы мимо тебя.
- Просто немного странно, не находишь? Устроить шоу на всю столицу и затаиться. Он держит паузу с целью устрашения, не иначе. Это нервирует.
- Ясно, - короткое слово прозвучало совершенно как: «Не мог бы ты заткнуться». Так что доктору не оставалось ничего другого как оставить ощетинившегося гения в покое.
Лестрейд встречал их в одном из самых дешёвых, но отнюдь не благоприятных кварталов города; унылом месте, где обитатели сиреньких кирпичных коробок не особо радуются чужакам и полицейским. Последних недолюбливают особо, предпочитая наблюдать за нехорошей суетой людей в форме сквозь щёлочки в задернутых занавесках. Случайный прохожий спешил перейти на противоположную сторону улицы, притворяясь персоной, напрочь лишённой любопытства. И лишь одинокий оборванный бомж пристально следил за происходящим по ту сторону колышущихся на ветру жёлтых лент. Впрочем, стоило покидающему такси Шерлоку пересечься с бродягой взглядами, тот немедленно скрылся в переулке.
- Смотрите-ка, кто тут у нас! - Инспектор кинулся пожимать доктору руку. – Давненько ты к нам не присоединялся. Я успел позабыть, как вы смотритесь вместе.
- Увы, - повинился Джон, - слишком много работы в клинике.
- Известное дело, - согласился Лестрейд, - нынче приходится вкалывать, чтобы скопить на образование ребёнку, верно?
- Ты, кажется, очень просил поторопиться, - напомнил Холмс, вытесняя назревающую тему Джонова отцовства.
- Нда, конечно же, - встрепенулся Грегори, приглашая их следовать за собой. - У нас тут головоломка под стать твоим мозгам, Шерлок.
- В общих чертах, - попросил сыщик, мимоходом изучая фасад здания, куда они направлялись.
- Тут история такая, – на ходу начал инспектор. - Мистер Баркер владеет вот этим домом и сдаёт в нём несколько крайне бюджетных квартир и комнат. Один из его жильцов, некто Фрэнк Коттон, отъявленный мерзавец и наркоман, по словам того же мистера Баркера, задолжал за три месяца. Кормил старика обещаниями, а потом и вовсе исчез.
- Что же здесь загадочного? - удивился Джон, ступая на подъездное крыльцо. - У парня дыры в карманах, вот он и сделал ноги.
- Да, домовладелец тоже так подумал. Когда в очередной раз не смог дозвониться до Фрэнка, явился сюда лично. Либо вытрясти из должника денежки, либо выселить того к чертям. На стук в квартире никто не отозвался. Попытавшись отпереть её своим ключом, мистер Баркер обнаружил, что та заперта изнутри. Райончик-то неспокойный – местные имеют обыкновение врезать несколько замков. Остальные жильцы признались, будто сами уже некоторое время не видели и не слышали соседа. Не будь дураком, мистер Баркер вызвал слесаря и заодно – полицию, предполагая, что Коттон доигрался с наркотой и ненароком отдал Богу душу. Дверь всё-таки взломали и действительно обнаружили неприятный сюрприз.
- Труп, - разочарованно фыркнул Шерлок, даже приостанавливаясь на лестнице.
- Ха, - хитро прищурился инспектор, - стал бы я звать тебя, будь всё столь очевидно? Нет, Шерлок, тут кое-что из разряда твоих горячо любимых «преступлений в запертой комнате».
Они поднялись на нужный этаж. Присутствующие вежливо расступались перед сыщиком. Лица людей выражали озабоченность и совершенную растерянность вместо привычного оскорблённого профессионализма. Невольно он был заинтригован. Подпирая стену рядом с квартирой Фрэнка, Салли Донован предлагала Холмсу раскрытый чемоданчик эксперта.
- Мы провели осмотр, но ничего особо не трогали, – сказала она, - специально ради тебя, мистер Гений.
«Некоторые вещи никогда не меняются», - подумал Шерлок, вооружаясь парой резиновых перчаток и несколькими пакетами для улик.
- Посмотрим, сможешь ли ты объяснить нам, что приключилось с Фрэнком Коттоном? - язвительно пропела сержант, захлопнув чемоданчик.
Квартирой звалась тесная комнатушка с крохотной кухонькой и похожей на чулан ванной. Скудная обстановка состояла из самых необходимых предметов: грузный комод, продавленный диван, упокоенный под грудой мусора кофейный столик и старенький телевизор с пыльным экраном. Тщательно задёрнутые выцветшие шторы и неприятная духота со слабым запашком неухоженного жилища. Ничего настораживающего, кроме одной маленькой, не сразу бросающейся в глаза детали, лежащей на полу, аккурат в центре комнаты.
- Ухо, - высказался вслух Джон.
Жалкий кусочек плоти был насажен на зазубренный крюк, спаянный с коротким обрывком цепи.
- Точно так,- засунув ладони под мышки, качнул головой Лестрейд.
Опустившись на корточки, Шерлок двумя пальцами взялся за разомкнутое цепное звено. Окровавленная ушная раковина заболталась в воздухе, как наживка для рыбы. Крошечная хрустальная капелька пирсинга чуть сверкнула в скудном освещении.
- Его оторвали, - упираясь руками в колени, Ватсон нагнулся осмотреть находку, - не отрезали, а именно оторвали. – Мужчина сострадательно поморщился.
Беззвучно пошевелив губами, сыщик положил обратно свидетельство чьих-то физических страданий. Распрямившись, он обежал взглядом пол вокруг, осмотрел стены. Вернулся к входной двери, чтобы внимательней рассмотреть раскуроченные внутренности замка. Нахмурился. Заглянул в ванную на одну секунду, кинулся в кухню сунуть нос в мусорное ведро.
- А остальное? - Джон между тем пытливо уставился на инспектора.
- Если ты про тело, то его тут нет. Мы обшарили всё, да тут искать-то долго не пришлось, ни намёка на труп или тайник, куда его можно было бы спрятать. Кстати, ухо мистер Баркер опознал как принадлежащее Фрэнку. По серёжке.
- Так, может быть, парень жив, - пожал плечами доктор, - и болтается где-нибудь покалеченный.
- Нет, - отозвался сыщик, уже стоящий у единственного окна. Он раздвинул занавески и зачарованно пялился на подоконник.
- Думаешь, всё-таки убийство?
Холмс обернулся; на его лице проступало то же выражение, что и у остальных ожидающих его вердикта людей.
- Можно исхитриться избавиться от тела, но невозможно провернуть подобное, не оставив и следа. Если оторвать кому-то ухо, будет достаточно крови, как, впрочем, и если продолжить расчленение дальше.
- Целлофан или капитальная уборка могут помочь с этим.
- Испачканный целлофан придётся выбрасывать в надёжном месте, а следы уборки заметны сразу. Посмотри под ноги, здешний пол не ведал швабры долгие годы. В ванной та же история: нетронутый жёлтый налёт и никаких чистящих средств в обиходе в принципе. Но не это главная проблема. Кто-то – убийца или сам раненный Фрэнк – должен был уйти отсюда. Дверью не воспользовались, как мы видим: она осталась закрыта. Окно тут только одно, шпингалеты опущены и успели немного заржаветь. Их тоже не трогали, как, впрочем, непотревоженным остался слой грязи и пыли на подоконнике и раме. С уверенностью берусь утверждать, никто не открывал это окно довольно давно.
- Не мог же преступник взяться из воздуха, - сказал Ватсон.
- Или Фрэнк раствориться в нём, - усмехнулась Донован. – Видно, ты, как и мы, встал в тупик, гений.
- Что ещё говорят соседи? - обратился к инспектору сыщик.
- Ничего полезного. В последний раз они видели парня живым неделю назад. Он сутками безвылазно торчал тут, а еду ему доставляли из ближайшего китайского ресторана. – Грегори кивнул на опорожнённые упаковки с иероглифами на клапанах. – В последние три дня всё было тихо. Естественно, никто не припомнит ни звуков борьбы, ни воплей о помощи, хотя стены тут довольно тонкие.
- Они могут привирать? – спросил доктор.
- А смысл? – отозвался Грегори.
- Удивительно, - пробормотал сыщик.
- Потому я и позвал тебя, Шерлок.
Глубоко задумавшись, Холмс застыл на месте. Доктор с инспектором молча переглянулись, от них пока не было никакого проку. Лезть с фантастическими теориями лишь мешать детективу.
- Вы уже придумали имя? - отвлеченно поинтересовался Лестрейд у Джона.
- Всё ещё в дискуссиях, - вмиг просиял тот, напрочь забывая про несчастного Фрэнка.
- Мне надо сосредоточиться, - резко огрызнулся сыщик, немедленно покрываясь защитными колючками. – Пообщайтесь где-нибудь ещё, будьте любезны.
Прихватив опешившего инспектора под локоть, доктор потянул того за собой на лестничную площадку.
- Какая муха его укусила?
- Не знаю. С утра такой раздражённый, наверное, встал не с той ноги, да теперь ещё и этот необычный случай. Ты же знаешь, каким невыносимым он становится, если не способен сразу дать внятный ответ на вопрос.
В голове Холмса творилось нечто невообразимое. Он не видел ни одной зацепки, и впервые это не рождало азарта, а немного пугало. Не бывает ничего необъяснимого – сколько раз он сам доказывал это окружающим? С хаундом Баскервилей, с убийством солдата, со слоном в комнате. Раз за разом разбивая вдребезги невероятное сухой логикой фактов. Правда, в квартирке Фрэнка гения обуяло противоречивое чувство беспомощности дурачка. Никто не пытался обмануть его разум, не старался что-то спрятать, просто сам по себе он был недостаточно или, напротив, слишком умён. Для гордой и самоуверенной натуры весьма болезненное состояние. Потом, в Чертогах стало как-то чересчур много лишнего, тяжеловесного, личного, неминуемо препятствующего непредвзятому суждению о вещах и явлениях. Майкрофт уличил его в потере объективности буквально накануне, вынудив сыщика начать избегать старшего и держаться подальше от его нравоучений.
Не сразу он заметил Салли, всё ещё наблюдающую за его блужданием по квартире. Она больше не усмехалась, взирая на него с некоторым сочувствием. И вовсе не из-за замешательства с объяснением причин исчезновения Фрэнка Коттона. После Рейхенбаха и связанного с ним внутреннего расследования ей пришлось поменять свои категоричные взгляды на способности детектива, признать собственную ошибку и смириться с его превосходством. Сейчас она заметила болезненную реакцию на упоминание изменившихся семейных обстоятельств доктора. Неизвестно о чем она там размышляла и к каким выводам пришла, но Шерлока её поза и выражение лица привели в ярость.
- Не люблю, когда стоят над душой, - без обиняков объявил он.
Хмыкнув, она молча удалилась, оставляя его наедине с ухом на полу.
«Сконцентрируйся на Фрэнке, - приказал себе сыщик, копаясь среди обёрток и бутылок на столе, - остальное пустое».
В куче обнаружился потрепанный телефон, не включающийся, но без видимых повреждений. Вернув его на место, Холмс встал на колени и запустил руку под диван. Фонарик сейчас не помешал бы, но сыщик не хотел выходить пока к остальным или просить кого-то принести. Немного пошарив вслепую, мужчина наткнулся пальцами на что-то твёрдое. Оказалось, деревянный кубик, декорированный золотыми узорчатыми пластинами. Уронив необычный предмет в пакет для улик, Шерлок повертел его в ладонях, разглядывая. Ни щелей, ни отверстий нет, но предмет слишком легкий для своих пропорций, значит, должен быть полым внутри. Каким-то чужеродным был кубик для полунищей комнаты Фрэнка Коттона, чересчур вычурным. Под диван он явно попал неспроста, видимо, его туда запинули во время… во время чего? Драки, сопротивления маньяку, ибо кто же в здравом рассудке станет рвать человеку уши крючьями.
- Ну что?
Голос инспектора застал Холмса врасплох. Не отдавая себе отчёта, он развернулся к Лестрейду так, чтобы тот не заметил, как куб был спрятан в карман пальто.
- Тут мобильник, разряженный, скорее всего самого Коттона. Найдите подходящее зарядное устройство и проверьте журнал звонков и список контактов. У него должны были быть знакомые или друзья. Найдите того, кто видел его последним, и сообщите мне: я допрошу этого свидетеля.
Ринувшись мимо Лестрейда, сыщик практически выбежал из квартиры.
- Как скажешь, - послушался Грегори, осознавая, что расследование может всерьёз затянуться.

Оказавшись на пустынной улице, сыщик решительно зашагал в сторону более оживлённого проспекта с плотным автомобильным движением. По его прикидкам там куда легче было перехватить кэб, чем в этом угрюмом захолустье. Скомкав непригодившийся пакетик и ставшие ненужными белёсые перчатки, небрежно бросил их в первую попавшуюся переполненную урну, не заботясь о том, попал или промахнулся. Не было желания проверять, хотелось поскорее убраться подальше, вернуться на Бейкер-стрит к прерванным опытам и скрипке. Шерлоку надо было подумать в отдалении от…
- Шерлок! – оклик заставил его остановиться и с досады скрипнуть зубами. – Ты ничего не забыл?
- Джон, - закатил глаза Холмс, обречённо дожидаясь пока друг его нагонит.
- Ага, - подтвердил тот, поглядывая на сыщика откровенно обиженно. Бросить его на месте преступления! Такое Шерлок проделал лишь единожды, но тогда они были едва знакомы.
- Куда ты стартанул-то?
- Хочу поймать такси, - просто объяснил сыщик, вновь двинувшись вдоль вереницы домов.
- А мне померещилось, что ты пытаешься сбежать с важной уликой.
Ужасно неудобно, когда кто-нибудь изучает твои повадки слишком хорошо. Очень недальновидно попускать подобное, рано или поздно это становится источником проблем. Так всегда утверждал Майкрофт. В последнее время брат слишком много поучал Шерлока, совсем как в детстве. Огрызаясь и ершась, сыщик к вящему своему раздражению не мог оспорить правоту старшего Холмса. Сама жизнь доказала, Майкрофт кругом оказался прав.
- Не мели чепухи, нет там никаких важных улик.
- Ничего не напоминает, кстати?
- О чём ты?
- Загадочное исчезновение человека и ухо в качестве подсказки в совершенно изолированной комнате. Нарочно не придумаешь, словно по спецзаказу. Может быть, это очередная игра, новый ребус? Как в прошлый раз. Он снова бросает тебе вызов.
- Он?
- Мориарти, - нетерпеливо облизнув губы, доверительно поделился предположением Джон.
Шерлок не считал, но, вероятно, это было пятисотое упоминание Джеймса в его присутствии. И все бы ничего, если бы не то обстоятельство, что поминал его один Ватсон и исключительно при встрече с гениальным другом. Словно издевался, намеренно швыряя мелкие камушки в спину Холмса, необоснованно равнодушного, на его взгляд, к выступлению злодея. Что ж, Шерлок никогда не отличался ангельским терпением.
- Джон, - стараясь сохранять призрачное дружелюбие в голосе, заговорил сыщик с обеспокоенным доктором, - я знаю, что тебе страшно.
Возмущённо вдохнув, Ватсон не успел опротестовать смелое заявление друга: умоляющий взмах ладони Шерлока отложил препирательство на потом.
- Не думай, будто я совсем не разбираюсь в человеческих чувствах, не говоря уже о психологии. Ты скоро станешь отцом, Джон, ты женат и несёшь груз ответственности перед своей семьёй. И если раньше риск касался лишь одного тебя, то теперь их безопасность в приоритете. Появление физиономии Джима заставляет тебя испытывать дискомфорт и постоянно находиться в напряжении, потому что он знает тебя и, вполне вероятно, желает зла. Поэтому ты, не замечая того, каждый раз изводишь меня вопросами про Мориарти так, будто это идея фикс. Совершенно справедливо полагая, что я единственный, кто может противостоять ему, ты считаешь, мне положено рыть землю и бросать все силы на предотвращение его выходок ради спокойствия твоего и всего города.
- Разве я не прав? - насупился доктор.
- Отчасти. Ты ошибаешься в главном: угроза заключается не в Джеймсе, а во мне. Пока ты рядом со мной и Мориарти считает возможным использовать тебя в качестве болевой точки.
- На что ты намекаешь?
- Если ты хочешь обезопасить себя, Мэри и ребёнка – держись от меня подальше. Я вовсе не обижусь, если ты посвятишь всё своё время семье и заботе о них. Тем более что скоро свободного времени у тебя станет в обрез. Не нужно разрываться между работой и моими расследованиями. Захочешь навестить – пожалуйста, вечером в выходные с удовольствием посижу с тобой у камина. А если ты думаешь, что без твоего постоянного надзора я снова окажусь в каком-нибудь наркопритоне, то ты сильно унижаешь силу моей воли. Я жил один и до тебя, и ничего, как-то справлялся. Вот уж в ком я точно не нуждаюсь, так это в назойливых няньках.
- Всё сказал? – хмуро поинтересовался закипающий Ватсон. – А теперь послушай сюда, Шерлок Холмс, я скажу это один единственный раз. Ты мой лучший друг, чёрт тебя подери! И мне плевать, какова степень опасности или как ты смотришь на моё присутствие рядом. Я просто женился и съехал, а не умер. Если я прихожу на Бейкер-стрит, выделяя время, то потому что мне хочется быть там. Если я влипаю с тобой в авантюру, то потому что заинтересован в риске. Ты сам утверждал, таков полюбившийся мне образ жизни. Кто бы что ни говорил, ничего не изменилось, Шерлок!
Конец сердитой тирады перекрыл звонок телефона. Взгляд сыщика сместился на грудь друга, туда, где во внутреннем кармане вибрировал мобильник. Сам Джон поначалу упрямо буравил упёртого, надумавшего отделаться от него детектива глазами, игнорируя мелодию развесёлой песенки, пока музыкальная пауза не затянулась до неприличия. Выхватив аппарат, Джон прижал его к уху, не потрудившись посмотреть, кто на связи.
- Слушаю, - гаркнул он, немедленно меняясь в лице, стоило голосу Мэри донестись из динамика. – Да, я с Шерлоком. Знаю, но тут такое приключилось…
Супруга была не очень-то довольна, ведь он обещал лишь проведать сыщика и сразу же возвращаться. Ей не нравилось сидеть как на иголках, пока тот самый знаменитый злодей непонятно где и какие строит планы. С огромным животом женщина ощущает себя беззащитной, какими бы навыками не обладала и насколько бы зорок ни был её глаз. Если раньше миссис Ватсон совсем ничего не имела против совместных с Холмсом похождений мужа, то в новых условиях в ней потихоньку начала просыпаться ревность. Однажды, она никогда не забывала о том, Джону придётся выбирать, кто останется на первом, а кто уйдёт на второй план; и пора было уже определяться.
Пытаясь избавить и без того скептически настроенного друга от лишних домыслов, Ватсон отошёл в сторонку, стараясь успокоить и заговорить Мэри. Должна же жена понимать, что он не намерен жертвовать дружбой, никогда и не собирался. Проводив его, ссутулившегося и снизившего голос, Шерлок горько усмехнулся. Его единственный друг совсем запутался. Вечно ему всё приходится делать самому.
- Шерлок, Шерлок! – заметив, что сыщик оставил его и намерен как ни в чём не бывало продолжить свой путь в одиночестве, Ватсон прикрыл динамик ладонью.
- Иди домой, Джон, - посоветовал Холмс, не оглядываясь. - Мэри нельзя волноваться.
- Не будь идиотом! - вспыхнул доктор.
- Вот именно, - сам себе буркнул Шерлок, и, чуть развернув плечи, пообещал вслух: - Не переживай, я обязательно расскажу тебе, чем кончится дело.
Не сбавляя ходу, он двигался туда, где уже виднелся отрезок дороги со снующими туда-сюда машинами. Спрятав руки в карманы, Шерлок наткнулся на угол кубика и со всей силы вцепился в вещицу, изливая на неё своё нервное напряжение. Он злился, удивляясь поднявшейся внутри буре. Совсем не в его хладнокровном стиле. Но объектом злобы был вовсе не Джон, а он сам. Лишь себя презирал сыщик за то, с какой глупой надеждой ждёт, что Ватсон снова догонит его, встряхнёт за плечи, ударит или, бормоча проклятия, зашвырнёт мобильник куда подальше. Но доктор стоял на прежнем месте, вернувшись к разговору с женой. Доктор предпочёл отпустить его. Снова.
Одинокий бомж наблюдал за мужчинами из полутьмы переулка. Среди заскорузлой грязной бороды, скрывавшей нижнюю часть опухшего лица, блеснули белые крупные зубы. Бродяга довольно щерился, сипло посмеиваясь.

Вернувшись на Бейкер-стрит, Шерлок попытался спрятаться от гложущих его мыслей в работе. Усевшись за микроскоп, он прилежно пялился в окуляры пять впустую растраченных минут. Без толку. Его привычный обиход, квартира, Лондон, Великобритания и, он испытывал опасение, весь остальной мир превратились в персональную Преисподнюю для однажды оступившегося гения.
Он был рад, что Майкрофт добился его высылки из страны с опасным и смертоносным поручением в багаже. Миссия выполнена, шантажист нейтрализован. Мэри может спать спокойно, как собственно и Джон рядом с нею. Игра завершилась, герой мог идти на все четыре стороны. В аэропорту друзья распрощались, расставили все точки над «i». Вероятно, Шерлок сболтнул лишнего, но уж точно ничего не упустил в поведении доктора. Великий детектив, естественно, по-прежнему остался бы необходим и востребован в кишащем преступниками мегаполисе, да только он сам не испытывал более особого желания в нём оставаться. В тот момент Шерлок хотел улететь навсегда, он и прощался навсегда, и вдруг его вернули обратно. Сам сыщик сразу заподозрил неладное в сенсационном возвращении Мориарти, а буддийское спокойствие Майкрофта насчет якобы обозначившейся проблемы лишь укрепило его в собственных предположениях: тяга старшего братца к тотальному контролю и его комплексы оказались сильнее системы. Именно оттого сам детектив не шибко рвался метаться по городу, заглядывать в подворотни и подвалы в поисках воскресшего злодея.
Жизнь после четырёхминутного изгнания стала невыносима. Он должен был исчезнуть. Он приготовился морально, подчистил концы, попрощался с Джоном, а теперь вынужден снова видеть его едва ли не каждый божий день. Округлившуюся Мэри детектив старательно избегал, всячески уклоняясь от приглашений и случайных встреч. Ему невмоготу было просто слышать разговоры доктора о ребёнке, хотя разум подсказывал, что малыш последний в очереди виновников его нервозности. Первый он сам. Майкрофт, будь он неладен, тоже так считал, порицая его наивность. Дружба, как и любовь, делает нас уязвимыми, отучая от одиночества, отравляя счастьем совместности и причастности. Очень трудно научиться снова обходиться без чужого плеча рядом. Долго и болезненно восстанавливать самостоятельность, её приходится буквально отвоёвывать у воспоминаний и быстро сложившейся привычки полагаться на друга.
«Ты тупеешь на глазах, братец, - день и ночь слова старшего звучали в голове победоносным гимном. – Сентиментальность как опухоль разрастается очень скоро, делая тебя больным и бесполезным. Ты уже немало пострадал от этой пресловутой, подхваченной от Ватсона человечности, пора одуматься и попробовать выбраться из трясины, пока совсем не затянуло».
«Не надо недооцениваться меня, - огрызался Шерлок. - Я прекрасно справлялся и до появления Джона».
«Нельзя перепрыгнуть через чувства, словно через канаву на дороге. Здесь не поможет магический щелчок пальцами или метафорический ластик. Боюсь, Шерлок, придётся резать».
По живому резать самое себя, кромсая выросшее в пустоте сердце и вынимая его по кусочку. Останавливаться, переводить дух, пересиливать боль и выскабливать полость дочиста. И всю это бесчеловечную операцию надлежит проделать без наркоза и без единого стона. Не удержись и допусти малейшую тень страдания или отчаяния – будешь уличён в слабости, и впредь никто не воспримет тебя всерьёз. Такова цена репутации непрошибаемого социопата без страха и упрёка.
Видимо, у него дурно получалось сдерживаться, раз та же Салли Донован заметила. Остальные не отставали. Одно дело – Майкрофт, заглавный сатана с острым трезубцем, не упускающий случая подлить масла в и без того бушующее пламя. Но миссис Хадсон ходит за ним как любящая бабушка, поминутно вздыхая и посыпая советами поискать нового жильца и компаньона. Другие то и дело спрашивают, «где» или «как» Джон, словно без сопровождения сыщик становился неполноценным. Против него ополчились даже неодушевлённые предметы: вещи провоцировали воспоминания, иногда тревожа едва-едва затянувшуюся рану. Проклятое кресло давно оказалось бы на свалке, если бы это могло решить проблему. Несколько часов после приезда из аэропорта в злополучный день неудавшегося расставания Шерлок раздумывал над переездом. Потом осознал, что это тоже не поможет.
Однако всё это он мог пережить, абстрагироваться, наглухо запереться. Главным препятствием на пути к выздоровлению был Джон Ватсон, не собиравшийся помогать другу вернуться к душевному равновесию, даже не подозревавший о нарушении такового. Он продолжал являться на Бейкер-стрит по собственному почину и не стеснялся вести себя тут по старинке раскованно: заваривать чай, вносить изменения в обстановку, влезать в дела Холмса, прихлёбывая из собственной кружки. Шерлок молчал и терпел, проглатывая едкие предложения опять вносить половину арендной платы или хотя бы четверть, сообразно тому времени, что доктор торчит у него в гостях. Можно было обвинить Джона в эгоизме и бесчестности, но сыщик понимал: тот мешает ему отдалиться, следуя за своим чистым сердцем. Они были друзьями, что было важно для них обоих, просто оказались по разные стороны баррикад.
Им обоим твердили про «конец эпохи» со всех сторон, словно вступив в сговор. И Холмс поддался на уговоры, заключив, что против жизненного опыта большинства практически нечего противопоставить. Тем более, он был именно тем, кто в сложившихся обстоятельствах терял, а значит, лишался иллюзий и видел яснее. Вот Джон – другое дело: он приобретал новый статус, новые преимущества. Приобретая новое, все люди всегда стараются сохранить при себе и старое. Или расстаться с меньшей его частью. Следуя инстинкту, он пытался удержать при себе и жену и друга. При этом Ватсону казалось, что для поддержания дружбы нужно немного меньше, чем для укрепления романтических привязанностей. Типичная ошибка всякого счастливого несвободного друга. Он думает, товарищ будет сидеть на голодном эмоциональном пайке лишь в память о былых совместных похождениях. Доктор попал в плен собственных представлений о долге, чести и любви. Бедный Джон перестал положительно влиять на детектива Холмса, он превратился в самого жестокого истязателя.
В сотый раз пропесочивая себя через мелкое сито рассуждений, Шерлок отодвинул от себя колбу с раствором. Прежде он никогда не жаловался на отсутствие пресловутого настроения, сейчас же страдал апатией постоянно. Поднявшись из-за стола, он вышел в гостиную, теперь пребывающую вечерами в парализующей тишине и беспорядке: никто же больше не выговаривал ему за бардак. Найденная в квартире Фрэнка коробка лежала на столе рядом со смартфоном. Придирчиво изучив безделушку, сыщик убедился в отсутствии на ней каких-либо обнадёживающих подсказок: не нашлось даже ни одного захудалого отпечатка пальца. Ничегошеньки. Странная вещица отчего-то волновала Шерлока. Вряд ли это была незамысловатая этническая поделка. Преследуемый призраком глухого отчаянья, традиционным гостем каждого его одинокого вечера, сыщик надумал попробовать раскрыть секрет коробки. Вместо кубика он взял засветившийся телефон:
- Шерлок Холмс.
- Я накопал тебе свидетеля, - сообщил инспектор гордо. – Записывай адрес.
Сожительница Кёрсти Лоуренс составляла ей режущий контраст. Светлая, как ангел, блондинка с кроткими повадками носила светлые брюки и мешковатый джемпер с диснеевской Русалочкой. Оставалось только догадываться, на каких общих интересах они сошлись с фиолетововолосой полурокершей с обкусанным чёрным лаком на ногтях и татуировкой змеи, вьющейся от запястья до локтя. Не зря говорят: противоположности притягиваются.
Молчаливая, явно замкнутая в себе девушка принесла с кухни поднос с угощением для неожиданных гостей и тактично вышла вон.
- Я знала, что однажды это случится, - вздохнула Кёрсти, разливая чай.
- Что именно? – живо поинтересовался Лестрейд, принимая предложенную чашку.
- Однажды ко мне придут полицейские и станут расспрашивать о Фрэнке. Я его предупреждала, до добра эта философия не доведёт. Ну и что он натворил?
- Пропал без следа, - вступил Шерлок, благодарно кивнув, но не притронувшись к посуде.
- Ммм, - задумчиво протянула девушка, - с ним такое случается.
- Боюсь, на этот раз, - деликатно начал инспектор, - всё куда серьёзней.
- С ним что-то случилось? – напряглась Кёрсти.
- Не исключено, - не стал приукрашивать сыщик. Парня зверским способом лишили уха, как минимум здоровым и невредимым назвать его уже нельзя.
- Расскажите, когда и при каких обстоятельствах вы с мистером Коттоном виделись в последний раз, - надевая личину серьёзного полицейского, спросил Грегори.
- Три дня назад, - припомнила Кёрсти, переводя озабоченный взор с одного мужчины на другого. - Фрэнка снова уволили, раз в пятый, должно быть, и он впал в депрессию. Я приходила взбодрить его. Знаете, может, он не самый праведный тип на свете, но человек неплохой. В тот день я вытащила его на прогулку, еле уговорила пойти со мной на Портобелло.
- Что вы делали там?
- Ничего особенного, толкались среди туристов и местных покупателей, копались в товарах, болтали. Исследовали новый магазинчик.
- Новый магазин? – заинтересовался Холмс.
- Да, никогда его не видела раньше, поэтому думаю, они вот только недавно открылись. Галерея «Пирамида», так написано на витрине. Но местечко, скажу я вам, то ещё. Непонятно, как они выживут с подобным барахлом в продаже. А продавец там не то что жуткий, омерзительный. Сальный китаец, хитрющий и лебезит противно. В общем, заведение на любителя.
- Вы делали там покупки?
- Я нет, а вот Фрэнк приобрёл фигню какую-то, - девушка равнодушно передёрнула плечами.
Заинтересованно двинув подбородком, Шерлок побудил её остановиться на описании упомянутой «фигни» более подробно.
- Была там игрушка, навроде китайской головоломки или что-то подобное. Старик-продавец заливал, будто она заколдованная: разгадаешь секрет, и будет тебе баснословное счастье. Разверзнутся райские врата и исполнятся самые сокровенные желания – мысль такая. Фрэнк купился, занял у меня двадцатку и вернулся в магазин за проклятой шкатулкой.
- Шкатулкой? – Холмс сдвинулся на самый краешек кресла.
- Деревянная, небольшая, с неразборчивыми рисунками. Не всматривалась. Честно не помню, – покаялась девушка.
- Куда вы отправились после?
- Никуда. Фрэнк так впечатлился покупкой, аж вспотел, и сразу домой засобирался. Мы из-за этой внезапной спешки повздорили. Обидно, когда ты пытаешься сделать человеку добро, а он плевать хотел на твою помощь. Фрэнк ушёл, а я ещё немного побродила по рынку и тоже вернулась домой.
- Вы звонили ему много раз, - сказал Грегори, размачивая печенье, перед тем как съесть.
- Хотела помириться. Но он сначала не брал трубку, а потом и вовсе отключился. Или…
Она шумно втянула воздух, внезапно осознавая, что её друг мог не отзываться и по другой, страшной причине. Наступила неловкая пауза, нарушенная чертыханием Лестрейда: передержал печенье в чашке и упустил его целиком.
- Ещё что-нибудь необычное происходило? – игнорируя нелепо засуетившегося инспектора, уточнил Холмс.
- Нет, - отрицательно покачала яркой причёской Кёрсти, подавленная недобрым предчувствием.
- Спасибо за помощь.
Поднявшись на ноги, сыщик направился к выходу, не попрощавшись. Поставленный в неловкое положение таким поведением Лестрейд заторопился следом.
- И за чай тоже, мисс…
- Миссис, - поправила Кёрсти тихо.
- Миссис Лоуренс, - не стал спорить инспектор. - Всего доброго.
За порог мужчину провожала та же трепетная сожительница, не проронив и полслова лишних.
- Не было в квартире Коттона никакой шкатулки, верно ведь? – оказавшись на свежем воздухе, заговорил инспектор. – Негусто конечно, но уже хоть что-то конкретное.
Шерлок стоял под фонарём, глядя вдаль, но Грегори показалось, что тот узрел нечто внутри себя, а вовсе не подсвеченные квадраты окон в домах напротив.
- У меня будет для тебя задание, - повернувшись к нему, заявил Холмс. И Лестрейд заметил на высоких скулах нездоровый лихорадочный румянец.
- Разыскать хозяина «Пирамиды» и допросить его? – догадался мужчина.
- Именно, - подтвердил детектив, разворачиваясь на каблуках. - Сообщишь о результатах.
- А чем займёшься ты?
- Попробую собрать головоломку, - честно признался Шерлок, не слишком-то опасаясь быть понятым буквально.
- Эй, - набравшись смелости, Грегори догнал его и преградил путь. – Если тебе нужна помощь, то я готов…
Бровь Холмса изумлённо изогнулась, заставляя Лестрейда пожалеть о дружеском порыве. Отступать он всё же не стал.
- В последнее время, - объяснил он, с усилием подбирая слова, - ты какой-то взбудораженный, нервный, угрюмый. Я, конечно, один из миллиардов идиотов, но мы ведь давно знакомы, и… порой необходимо… выговариваться, вроде бы так советуют психологи. Так что если тебе нужна компания, то я к твоим услугам, вот.
Заткнувшись, инспектор приготовился быть прямолинейно отшитым в определённом направлении. В последнюю очередь его касалась личная жизнь и затаённые переживания консультирующего детектива. Ничего, кроме работы, их не связывало, дружба же, если в самом деле допускать её существование между ними, была далеко не бескорыстной. Инспектор Лестрейд привык использовать гениальные мозги этого заносчивого социопата. На дальнейшее тесное сближение глупо было рассчитывать. Ни тому, ни другому оно было не нужно. Но кто-то, Лестрейд считал, должен был показать Шерлоку, что каким бы засранцем тот ни был, он не один.
- Спасибо, - вместо ранящего замечания произнёс Холмс и немного пошевелил губами, перебирая имена, - Грег?
- Верно, - расплылся в улыбке инспектор.
- Не стоит тревожиться, я в норме.
Деревянным, непривычным движением сыщик хлопнул его по плечам в знак признательности. Искусственность его напускной улыбки не обманула бы и круглого дурака.


В холле Холмс пересёкся с миссис Хадсон.
- Я иду в супермаркет, тебе что-нибудь нужно? – заботливо спросила она, застёгивая горловину пальто.
- Ничего не нужно, - ответил сыщик, через две ступеньки поднимаясь наверх.
- Как знаешь, - старушка вышла в заполненную городскими огнями темноту.
У подъезда топтался незнакомый полупьяный бродяга, жалостливо протягивая мятую жестяную кружку. Квартирная хозяйка щедро высыпала в посудину всю болтавшуюся в кармане мелочь.
- Но не вздумай здесь надолго задерживаться, дружок, - предупредила она бородатого оборванца, приняв его за одного из бездомных агентов детектива.
Бомж отвесил ей вслед несколько раболепных поклонов, дожидаясь, пока она уйдёт. Разогнувшись, бродяга задрал голову к загоревшимся окнам 221 Б.
Зайдя в квартиру, Шерлок закрыл за собой, чего не делал довольно давно, не испытывая необходимости скрывать что бы то ни было. Сейчас жест предосторожности получился почти бессознательным, вороватым. Сняв пальто и пристроив его на крючке, он незамедлительно отправился к дожидавшейся на прежнем месте таинственной шкатулке. Взяв её в руки, придирчиво изучил со всех сторон, снова убеждаясь в отсутствии щелей или иных зацепок. Если конструкция головоломки и состояла из отдельных деталей, то они были плотно пригнаны друг к другу и искусно замаскированы. Огладив подушечками пальцев углы и рёбра куба, поглощённый азартом сыщик рухнул в кресло. Кёрсти сказала, что это игрушка-головоломка, так утверждал продавец китаец, и это походило на истину. В Китае любят подобные развлечения, и много легенд живёт в Поднебесной. Какой только ерунды не привозят оттуда в страдающий неизлечимой скукой Старый Свет. Информация о личности пропавшего свидетельствовала о не очень развитом интеллекте молодого человека. Но, скорее всего, сыщик практически не сомневался, парень смог открыть шкатулку. Если смог обычный человек, то ему сам Бог велел.
Поразмыслив, он решил остановиться на той стороне кубика, где центром узора был золотой диск, окружённый секторами, как лучами, в свою очередь содержавшими условные неразборчивые рисунки. Изображения были парными, разбросанными по кругу врозь, должно быть, их надо было совместить, но как? Задумавшись, Шерлок принялся обводить большим пальцем центральный диск. Естественно, никакого магического свойства в игрушке не заложено. Красивые россказни про исполнение желаний – реклама-зазывалочка для натур с больной фантазией. Кресло Джона было удручающе пустым в этот миг, и Холмс ненароком озвучил самому себе сокровенное желание. Тихая музыка донеслась из недр шкатулки. Приглушённая деревянными стенками, она хрустально тренькала, походя на отдалённый плач, просилась наружу. Наудачу сыщик надавил на середину, сухой щелчок был наградой за терпеливое ожидание. Нежные переливы стали громче: часть шкатулки сама собой выдвинулась вверх, повернулась и плавно опустилась, объединяя первые пары рисунков. Однако это было только начало.
Ударил колокол. Перепуганный и оглушенный переполнившим гостиную траурным гулом Шерлок подскочил, готовый обороняться. Шкатулка упала, влекомая незримой силой, откатилась и остановилась в отдалении. Снова грянул колокол. Но на Бейкер-стрит не было ни церкви, ни заштатной часовни. Пронзительному звучанию неоткуда было взяться.
- Миссис Хадсон, - отчего-то громко позвал Шерлок, ощущая, как по шее сзади скатывается капелька пота.
Игрушка снова ожила, выбрасывая вторую половину секторального солнца, проворачивая и собирая золотые картинки в правильном порядке. Замок был отперт, и двери начали открываться.
Свет замигал, электричество билось в лампах как захваченный в ловушку мотылек. Через секунду хрупкое стекло взорвалось, набрасывая на комнату липкую и удушающую тьму. Что-то происходило, что-то менялось местами – совсем как в древней головоломке. Детали Мироздания крутились на скрытых механизмах, перемешивая реальное и то, что принято считать потусторонним. Стены затрещали, покрываясь расползающимся крошащимся узором, за окнами вспыхнуло и погасло что-то желтое. Мебель вздрогнула, на полках повалились книги. Непрестанный звон колокола терзал перепонки не на шутку перепуганного человека, не позволяя продохнуть, не давая здравому смыслу уцепиться за спасительное объяснение происходящего. Там, где прежде находилась кухня, вскрылся зияющий провал черноты, откуда вылетел колкий ветер. Ледяное завихрение обежало комнату, нашло тёплую плоть, жадно лизнуло влажную кожу и улеглось у человеческих ног подобно сторожевому псу. А потом всё закончилось. Оборвалось, оставляя тяжело дышащего Шерлока в компании с иррациональным ужасом.
Бледно-голубое сияние лилось сквозь стёкла, но мужчине совершенно не хотелось выглядывать наружу. Пусть сознание сопротивлялось – чувства подсказывали: Лондона он там уже не увидит. Шкатулка перестала наигрывать мелодию. Как хищный цветок призывно распускает свои лепестки, центральный диск раскрылся, молчаливо призывая заглянуть внутрь. Ведомый неискоренимым человеческим любопытством, рождающим безрассудное бесстрашие, Шерлок острожными шажками приблизился к наделавшей столько шума коробке. Рассмотреть содержимое не представлялось возможным: шкатулка была полна такого же плотного мрака, как пустота за порогом кухни. Сотрясаемому неуправляемой дрожью Холмсу померещилось доносящееся из чёрных глубин металлическое позвякивание. С опозданием он вспомнил жалкие остатки Фрэнка. Увенчанные зазубренными крюками цепи гадюками бросились в беззащитное лицо.
Сверкнула немая молния, выхватывая из тьмы три устрашающие фигуры, неспешно шагающие к бьющейся в мучениях жертве.
«Ты открыл шкатулку – мы пришли».

@темы: Шерлок/Джон, фанфик, Sherlock BBС, моё творчество