[bolsheeizzol]

Сложно найти идеальную чашку, такую чтобы не испортила тебе впечатление от напитка, скажем если у тебя в процессе чаепития изменилось настроение. Тогда слишком строгий фарфор станет стесняющим, или напротив захочется разбить изящность орнаментов и легкомысленность рисунков вдребезги. Поэтому чаще мы пользуемся обычным, ни к чему не обязывающим молочно-бледным сервизом, единственным украшением коего выступают тонкие золотые ободки. Зато ничто не отвлекает от вкуса и от темы беседы, или молчания.
"Стоит снять привычные очки, все сразу становится другим, верно?" - Фати выбирал пластинку пока я разливала чай, красочное описание состава которого обещалось "помочь согреться зимнем вечером в ожидании лета".
"Таким же более или менее предсказуемым, вообще-то."
Море за окном было едва различимо за идущим с утра снегопадом. Нас заносило второй день, но никому не приходило в голову сопротивляться стихии. Гости к нам заходили лишь по нашему желанию, а чужаков мы не жаловали, так пусть дороги для них останутся не проходимыми. В остальном в домике тепло и лампово в буквальном смысле, как может быть уютно и покойно наедине с собой.
"Тогда не стоит переживать, - сказал он мне присаживаясь напротив, - такое происходит со всеми случайно и бессистемно собранными группами. Со временем мало схожие и слабо связанные люди начинают тяготится обществом друг друга. Даже с близкими такое случается. Чем чаще вы встречаетесь, тем труднее становится."
"Мы ничего не должны друг другу и разность должна бы способствовать взаимному увлечению, чего не знает один, расскажет другой."
"Вы слишком взрослые, да и вообще, обособленному индивиду, на самом деле, мало интересно, то, чего он никогда и не хотел знать. И с годами тяга замыкаться в уже известном не подпуская ничего нового усиливается. Потом ещё неприятный момент, на чужом фоне твои собственные недостатки, пороки и упущения просматриваются лучше. Это тоже угнетает."
"Тогда отчего мы продолжаем отчаянно поддерживает хрупкое состоянии "компании"? Пытаясь даже превратить это в традицию."
"Ответ в твоем вопросе. Отчаянье."
"Не у меня."
"И у тебя тоже, чуть-чуть, однако присутствует. Хотя вообщем-то ты их просто любишь и тебя бесит невозможность собрать их воедино. Но именно за разнообразие ты их и ценишь."
Весёлая старенькая песня о танцевальном оркестре на мгновение сбавила в громкости, уступив месту гулкому звуку оповещающему либо о том, что в Реальности кто-то звонит или шлет сообщения. Система оповещения значительно улучшилась в последние годы. Впрочем я по-прежнему ищу способы отключить её совершенно. Прислушавшись, Фати пристально уставился на меня изображая разочарованное отцовское недовольство.
"О чем мы договаривались?" - спросил он.
"Я не могу. Я учусь, но ещё трудно," - призналась я.
"Все ещё слишком."
"Разве можно быть слишком доброй?"
"Можно даже чересчур. Никому, на моей памяти, оно не аукалось тем же."
"Я стараюсь," - с нажимом напомнила я, сосредотачиваясь на чае.
Дела подождут.
Хоть это и крайне опрометчиво. Найдутся те, кто совершенно справедливо упрекнёт меня в легкомыслии. Жизнь меняется, стремительно летит в тартарары, завтра снова. может статья, Реальность наступит мне на горло. Справедливое наказание за беспечность, и я буду биться в истерике под тяжёлым грязным ботинков, взывая о помощи и вызывая жалость не у одних окружающих, у самой себя. Правда вместо попыток избежать того, я сижу посреди "рабочего дня" в своей голове с Фати, попиваю чай, слушая немецкие шлягеры и в ус не дую. Правдиво и то, что впервые за долгие три года я счастлива и почти умиротворена. Уже давно никто не видел ни Гарри, ни "Он-знает-сам" ни ещё кого-либо то ни было, следовательно, кроме меня и Фати никого в доме не осталось. Значит в коей-то веки Я едина. Возвращение к писанию лишь ещё одно тому подтверждение. Распад начинается лишь если дело дрянь.
"Далеко ли до весны?" - задался риторическим вопросом Фати, хмурясь на сугробы и пушистое мельтешение по ту сторону стекла.
"Весна начнётся в Берлине." - предвкушение смешанное с неизбежным страхом дальней поездки.
"А где закончится? "
"Не хочу планировать так далеко."
Даже в глубине своей души надо сохранять рациональность.
"Надо научить тебя и этому," - решил Фати поставив опустевшую чашку на блюдце.
"М?"
"Смелее мечтать."
"В наше век опасно мечтать без оглядки."
"Мечтать опасно во все времена. А в плохие только мечтать и остаётся. Пожалуй оно разумней нытья и жизни в постоянном страхе. Ведь в сущности, что самое страшное может с нами приключится?"
Трудно выбрать идеальную чайную чашку. Кружек можно иметь много, всяких, заставить ими шкаф и держать отдельную для разных напитков на любой жизненный случай, а вот чашку для интимного духовного чаепития найти сложно. Повезло ли мне, наконец?
"Сделать меня амбициозной тебе не удалось."
"Я решил амбициозность не красит тебя. Напротив только портит. Мечтательность и наивность..."
"Неет..."
"Это омолаживает!"
Нет ничего прекраснее на свете, чем быть в ладах с самим собой.