Прелести деревни в зрелости, или выходные загородом.

[bolsheeizzol]

Вау, у меня есть ноутбук! Кто бы мог подумать! Правда он уже успел запылиться. Имея нормальный смартфон, как-то даже и не тянешься к компьютеру, чаще залипая перед маленьким, чем перед большим экраном. А уж тем более если ничего не пишешь. Если Муза «is absent today» (!!!every fucking day!!!), то и не зачем тратить впустую электричество. Особенно рассказывать тоже не о чем. Жизнь давно превратилась в унылое существование и пока не видно этому конца и края.
Вот разве только повидалась с другом, которого не видела очень долго, по причине её эмиграции. Но о том не хочется говорить. Слишком личное.
Ну, и ещё в прошлые выходные съездили, по настоятельному приглашению подруги, в деревню. Звали давно, занятий, у меня лично, по-прежнему особых нет, так что я решила согласиться, пока окончательно не покрылась мхом. Я же как тот камень, под который вода не течет, а все лесные валуны мшелые.
Деревушка стоит на реке Керженец, там у нас, как выяснилось, заповедный район, охота строго по билетам и всё такое. Места действительно красивые, очень русские, очень тихие, хотя в сущности километров сто от города. Правда благодаря пробкам и самому загруженному выезду два часам туда и обратно, поэтому поехали мы на все выходные, выдвинувшись в пятницу уже затемно. Встречали развесёлой, уже расслабившейся компанией, под треск поленьев в камине в плотной ароматной кальяной дымке.
«Удобства во дворе,» - как водиться с порога «обрадовали» гостей.
Скорчив обиженную мину, я сообщила, что не в первый раз в деревне и как бы вовсе не страшно. Однако, когда хозяева всех расфасовали по диванам, кроватям и комнатам, убедившись, что все тела поместились и всем достаточно тепло, уснуть не получилось. Улеглись мы очень поздно, в окна уже вовсю ломился слабый свет и птицы громко распевались прямо над головой. Но внезапная бессонница настигла не от того, и не от неизбежного дискомфорта чужой продавленной постели. Я вспомнила, как сильно я ненавидела деревню всю сознательную жизнь. В летних ссылках к «тётке в глушь» всегда «неудобства» избы перевешивали любое обнаруженное преимущество. Избалованный цивилизацией тепличный цветок, я даже в отпуске не соглашаюсь на отели ниже трех звёзд. И то перед поездкой придирчиво изучаю на них отзывы. Как ни старалась моя бабушка и мама привить мне любовь к походам за ягодами и грибами у них не вышло. Убедить меня в прикольности обычных походов, вроде вылазок с палатками к Горьковскому водохранилищу, не вышло у мох друзей. Будучи ребёнком я капризничала и до последнего боролась с неизбежностью, но при каждом удобном случае меня волокли на автостанцию и через несколько ужасающих тошнотворных часов в громыхающем пазике доставляли в «жопу мира», без нормальных магазинов, телесигнала, туалета, душа, кроватей, кухни да ещё и с полчищами всевозможных насекомых. Из-за своей фобии приходилось с воплями носиться по полям от слепней, драться с мухами и вскрикивать по ночам, когда огромный паук, живший на окне, вдруг резко метался по паутине, в моём направлении. При этом, когда в силу возраста от повинности оздоровляться таким образом меня освободили, добровольно я более никуда не выезжала, дальше пригородных дач. Причем их владельцы, как правило, уже облагораживали быт свой настолько, что там можно было совершенно расслабиться как в городе. Да и сам город в доступности, чуть ли не в пешей.
Так лежала я, вслушиваясь в разноголосое пение и думала: «На кой ляд я сюда припёрлась? Не будет мне никакого покою, ни отдыха».
Зря. Зря я переживала. Следующим утром сбылось старое доброе суждение, что в молодости «фу», к старости настоящая услада. Оказывается опыт поездок в Юго-восточную Азию закаляет морально. Деревянный туалет полный мошек паучков, пха, сколопендр нет, насекомые переносимых размеров, подумаешь невидаль. Кругом лес с полчищами атакующих комаров, во всей деревне тишина, интернет, со слов местных, ловит только если выйти на мост. Зато как отрадно и через полдня перестаёт тревожит вечно зудящая мания проверить твиттер или полистать ленту инстаграма. Даже если смотреть не на что, но ты все прокручиваешь ее, словно от этого зависит, мать его, твоя жизнь. А здесь нет. Тут твоя жизнь от херни не зависит. Потому как побившись об бесполезный телефон ты идешь с ребятами погулять вдоль реки, или пострелять в банки, и выяснить что к войне ты совсем не готов. Причем промахи уже не оправдать севшим зрением, оптика была отличная, и отсутствием опыта стрелять из положения «стоя». Это лень всему виной. Рука не дрожит, если тренируешься, да, да. Чтобы ещё и совесть тебя не мучила, как наглого нахлебника, ты с энтузиазмом берёшься помогать в огороде, хоть символически, но цветочки в указанные грядки повтыкаешь. Парни любезно выкатять труженицам старенькие раздолбаные велики, отрегулируют сёдла и вуаля, валите девочки на велопрогулку.
Катиться по улице, здороваясь с незнакомыми бабушками, совсем как местный, ощущая как припекает спину, надо сказать тоже удовольствие. Иногда там дорога резко идёт под горку, добавляя прогулке экстрима. В передышку поболтаться вокруг заброшенной церкви, запертой конечно, но ручку все равно поддергаешь. Там ещё стоит потрепанный временем памятник. Мемориал, какие ставили во многих деревнях, всем местным, погибшим в Великой Отечественной. Судя по столбикам фамилий с фронта не возвращались целыми семьями, по два — пять человек от дома. Когда деревня заканчивается, вместе с приличным дорожным покрытием, начинается совсем экстрим и сказка. Впрочем сказка на той лесной дороге начинается вечером, ближе к закату, когда солнце льется сквозь листву, абсолютным золотом. Слепит тебя, мешая разбирать куда ты катишь, от чего дух захватывает. Кое-где и кое-как сохранившаяся дорога делает повороты, уходить то вниз, то вздымается вверх, и чем дольше крутишь скрипучие педали, тем ближе подступают деревья. И вот уже совсем не кажется будто тут вообще хоть иногда хоть кто ездит и есть ли конец пути. В золотистой дымке в просвете впереди мечутся мошки и пылинки и никаких звуков кроме тех, что ты сам издаешь. Самая настоящая тропа в страну фей, ей богу. Именно так её надо изображать в книгах и кинематографе. Ловко замаскированный переход между мирами. Сам не заметил как попал в ловушку. Невольно начинаешь пялиться не только перед собой, а еще и по сторонам, будто высматривая кого в чаще. И вдруг в болотистую лужу, сверху что падает, со смачным всхлюпом, немедленно скрываясь на дне. С перепугу я даже по тормозам ударила. Мне говорят, забей, просто ветка от дерева отломалась. Но ни одно дерево не росло над этим водоёмчиком, чтобы у него ветки были такие увесистые.
«Точно, русалка.» - на полном серьёзе говорю спутнику, и спешившись толкаю велосипед перед собой. Не хватало ещё свалиться с него из-за какого страху. Мне когда было девять мы с бабушкой и тёткой на Гореморе, пошли за черникой. Уплыли на лодке на противоположенный берег и собирались сделать небольшой круг и вернуться. Ага, заблудились насмерть. Так заблудились, что моя бабушка начала на весь лес вопить, мол леший отпусти нас, отпусти нас негодяй такой. Признаться мне от просьб таких стало совсем невмоготу, заревела белугой проклиная и двух этих баб, кому дома не сидится и чернику, которую я между прочим не люблю. Удивительное дело, но вскоре после такого ритуального разговора леший нас и вправду отпустил. Только выбрались мы к реке за двадцать с лишним километров от нужно места. Как мы через бурелом перлись вдоль бережка, чтобы снова не затеряться, обратно, лучше не вспоминать. В деревне нас уже хотели ехать искать, так как успело стемнеть, а нас всё не было.
Так что в чаще меня всегда охватывает странное ощущение чего-то нереального, но и враждебного по определению. Мы прошли так вперед ещё немного, но атаки комарья стали невыносимыми. Пока ты на колёсах они за тобой особо не поспевают, только врезаются, попадая в глаза или в нос, неприятно. Пешему же от них спаса нет, даже если одежда и открытые участки кожи сбрызнуты репеллентом. Они, пищали проклятые, начнут лицо обгладывать, его химией особенно не намажешь. Никакого логичного окончания той дороги по-прежнему не виднелось. Между тем закат стремителен, еще быстрее опускаются сумерки. И хотя загородом в ясную ночь почти всегда светло, к лесу оно не относиться. Ночью в лесу жутко. Тем более Керженец не причесанная лесополоса вокруг санатория, там территория действующего заповедника. В смысле можно и встретить кого, кабана там, лося. Змеи тоже водятся, местных, нас предупредили, бывало кусали гадюки, поэтому ступать велели осмотрительно. Мы решили вернуться, тем более друзья топили баню и велели не задерживаться. Проходя мимо того болотца я крикнула: «Простите, если кого потревожили!»
«Там километров через семь заброшенная деревня,» - проинформировали нас после. - «Тут бобры водятся, кстати.»
Оказалось в округе вообще много заброшенных объектов, кроме церкви, та деревня и целых две турбазы. От одной, что на нашей стороне Керженца остались трудно отличимые от заросли остовы корпусов, да призрак дороги, мощёной когда-то бетонными плитами. Вторая сохранилась лучше, друзья обещали устроить нам туда экскурсию перед отъездом.
Вечером мы всех толпой завалились в баню. Она у них настоящая, с кирпичной добротной печью, а не финской металлической или нашей отечественной пародией на финскую. Мы ждали ее целый день, ведь к истопке приступили больно поздно. Успело стемнеть как мы туда завалились. Признаю к стыду своему за пять лет работы в каминно-печном бизнесе, продав в том числе ни один десяток банных печек, сама я никогда по-настоящему не парилась. Иногда клиенты спрашивали, какую печь я бы предпочла лично, но ответа не было. По воспоминаниям детства в бане меня только мыли. Мы с бабулей всегда ходили туда после всех, было душно и весело поливаться из шайки, вот и весь опыт. Тут же нам устроили подлинный мастер класс, аж с вениками дубовыми. Довольно странное удовольствие русская баня. Горячо, мокро и даже немного больно. После выпроваживания парней мы с подругой устроили себе ряд спа-процедур, что было куда более приятно, и все равно немного тяжко из-за жара. Куда интереснее ощущения после баньки. Во-первых, ты чистый, аж скрипишь. Причем в этом моё мнение совпало с мнением немца, такого же новичка по части парилки, да и потчевали его берёзовым и в другом месте, но в этом мы сошлись. Во-вторых, лично по мне, напрочь сбитая терморегуляция. Пока мы закончили купаться на улице значительно похолодало. Парни наши жарили шашлыки пуская пар из рта и кутаясь в куртки по самые уши. Мне же показалось, что на улице невероятно тепло. В доме затопили голландку и камин, прогреть перед сном помещение, и всем стало душно, но я по прежнему ничего ни воспринимала. Наевшись до отвала и выпив, вообще позорно задремала прямо за столом. Надо мной посмеялись и уложили спать, твердя будто внезапная сонная тяжесть «с непривычки». Заснула я, на удивление легко, несмотря на жуткую боль в районе копчика, отбитого на неудобном велосипеде.
В воскресенье народ едва уговорил себя проснуться. Завтракали почти в двенадцать. Поздно ещё и из-за ожидания пока ребята съездят в соседний поселок за продуктами для блинов. Печь их поставили меня и около часа я проболталась с лопаткой и сковородкой, хотя наверное из всех присутствовавших ненавижу и не умею готовить больше всего. В общем облопались по самые уши, аж не все смогли потом уговорить себя пойти на обещанную экскурсию к брошенной турбазе. Зрелище конечно довольно угнетающие. Разграбленные, но еще стоящие деревянный домики в лесу выглядят уныло и крипично одновременно. Хоть фильм снимай. Природа потихоньку доделывает свое дело, вслед за людьми давно уже снявшими, срезавшими и выкопавшими всякий мало-мальски полезный стройматериал. Со слов друзей, ещё лет пять назад, база стояла «как живая» в домах были унитазы, мебель, даже какая-то мелкая бытовая утварь. На качелях детской площадки качались деревенская ребятня. Как позже я выяснила из Интернета база принадлежала нашему нижегородскому университету и построена была, где-то в конце шестидесятых, так как в семидесятых туда уже во всю ездили научные сотрудники с семьями. Не у одного поколения с ней, связны тёплые воспоминания. Даже теперь само место, прямо посреди леса, недалеко от реки выглядит очень привлекательным. Все заросло правда и теперь от комаров спасу нет, но судя по старым фото, с расчищенными тропками и обустроенной территорий база выглядела очень здорово. Отчего она пришла в запустение не ясно. Ответа не обнаружилось, как и на вопрос отчего ее оставили как есть, ничего не вывезя или вывезя лишь самое основное. В конечном итоге, произошёл массовый исход, ориентируясь на сведения от туристов, лет десять, может чуть больше назад. Разграбили её лишь в последние три -четыре года. Видимо местные выжидали, авось, кто приедет за добром или начнётся демонтаж, все-таки территория принадлежит заповеднику. Пока мы пробирались про пришедшим в негодность тропинкам, хрустя ветками и пиная шишки, встретили измочаленный ствол деревца.
«Это кабан, или лось,» - оценив повреждения, предположил наш проводник.
Но никто не приезжал в заброшенную базу, только дети бегали туда баловать и играться. Забирались в дома, тусили там, рылись в вещах. Говорят в кухнях оставили холодильники, а кое-где игрушки. Постепенно из разноцветных домишек стали пропадать оконные рамы, шифер, двери, сантехника, плитка... Ну как на Руси водиться. Сейчас некоторые строения дышать на ладан и боязно даже приближаться не то что заходить внутрь. Однако наблюдается и систематизированные кучи досок, битого кирпича, будто кто-то периодически действительно пытается разобрать и вывезти остатки базы. Но мы никого не встретили. Только комаров. Любопытная получилась прогулка и чесучая. Даже, когда мы вышли из лесу на трассу за нами до самого моста тянулся писклявый шлейф. Над рекой насекомых сдуло напрочь, так как погодка продолжила портиться и под занавес выходных разразилась ливнем. Стейки из деревенского мяса мы готовили под дождём, спрятав повара под огромным пляжным зонтом. В общем из-за такой непогоды я снова немного простудилась. Но в целом это были довольно насыщенные выходные.