[bolsheeizzol]

В старый графский парк, что неподалёку от Бедлама «8» совсем пришла зима. Прудики покрылись льдом и не видно ни одной вальяжной уточки. Аллеи сонно притихли, один снег скрипит под нашими ногами. Тепло и кипучая жизнь притаились в высокой стеклянной оранжерее, где экзотические растения буйных расцветок не ведают холодов и реальности. Но вечерами искусственные райские кущи закрыты для посещения, как любое публичное место, поэтому гуляем мы на свежем морозном воздухе. Покрываясь жгучим румянцем и невольно все теснее прижимаясь друг к другу. Вновь посетивший нас Гость галантно предложил мне свой локоть ещё на крыльце дома и с тех пор не отпускает ни на шаг. Впрочем мне все нравиться, рядом с его высокой внушительной фигурой ощущаешь себя маленькой, слабой, но надёжно защищённой. Что конечно иллюзия, но у иллюзий приятный вкус и изредка можно немного ими упиваться. Присоединиться к нам Шеф отказался, предпочтя дела променаду, Фрицу я велела остаться в особняке, так что мы с Гостем наслаждались иллюзиями наедине. Беседовали мы о человеческой натуре и её слабостях. Конкретно о зависти.
- Вот, мы снова возвращаемся к «синдрому маленького человека» или «последнего человека» используя терминологию другого великого ума. Пожалуй, это самая чудовищная зараза нашего времени, ибо ей подвержено тотальное большинство. Нельзя винить людей в их предрасположенности к этому заболеванию, ведь с какого-то момента все их окружающее способствует развитию в них такого пагубного комплекса. Однако и прощать им бездействие было бы не правильно.
- Не все «маленькие люди» подвержены зависти.
- Все, а если кажется, будто кто-то из них не испытывает чувства обделённости, то, то только кажется. Или умело скрывается тем самым человеком. Хотя стоит признать по-настоящему от зависти никто не защищён, даже состоявшиеся сильные великие личности иногда, нет-нет, да попадают под влияние отравляющих душу миазмов. Печальна судьба не сумевшего победить в себе завистника.
- Я знаю.
- Да, ты рассказывала, и тебе известно как тяжело выдавить из себя этот густой яд превращающий личность в жадное, агрессивное низкое существо с мерзким жалом на изготовку. И ведь усилия завистника разрушительны не только для жертвы, но и для него самого. Правда, он не понимает и не ощущает как от него начинают отслаиваться куски. Завистники гниют заживо.
- Думаю, лучше будет сказать, они сохнут.
- Может быть.
- И как спасти такого несчастного?
- Никак. Я так считаю. Их никак не надо спасать. Зависть это как простуда, абсолютное большинство её подхватывает и обязано ее подхватить. Вопрос в том выдержит ли личность это испытание или нет.
- А если нет?
- Туда ей и дорога.
- Это не очень то справедливо.
- И снова ты со своей «ответственностью превосходящего».
- Такая ответственность как шест для канатоходца, поможет не свалиться в пропасть и уравновесить ситуацию.
- Я напоминаю тебе - нельзя спасти всех, особенно тех, кто не ищет спасения, а лишь стремиться утопить с собой ещё кого-нибудь.
- Вы лично никогда и не пытались.
- Моя философия иная.
- А моя требует хотя бы попытаться.
- Пытаться до бесконечности...
- Нет, можно попытаться раз, два, обычно двух раз хватает любому благоразумному существу с интеллектом выше среднего, в третий раз...
- Ты будешь стрелять...
- Возможно для начала лишь по ногам.
Лицо Гостя кривиться в чудовищной ухмылке от которой воздух вокруг промерзает ещё пуще, до кристального звона.
- Ты так очаровательно милосердна.
- А Вы так отвратительно беспощадны.
- Признай именно это тебе во мне и нравиться. Мы ценим в людях то, чего не достаёт нам самим.
- Или ненавидим.
- Ты слишком умна, чтобы ненавидеть.
- Спасибо за комплимент.
- Всегда пожалуйста.
На месте клумбы возвышался снежный курган, для охраны коего кто-то соорудил кособокого снеговика с традиционно морковным носом. Небо над деревьями стремительно темнело и реагируя на сгущающиеся сумерки тут и там зажигались мандариновые фонари.
- До Нового года двадцать дней.
- Надеюсь ты пригласишь меня на торжество.
- К чему мне беспокоиться, если Вы, без сомнения, заявитесь все равно.
- Буду считать это приглашением.
Я посмеялась над такой манерой набиваться в гости, но, впрочем, какой же праздник без гостей.