Весна начинается как только на зубах заскрипит песок и мелкая пыль, внезапно высвобождающаяся из-под снега, а собачий холод, от которого руки превращаются в ледышки и немеют пальцы в кроссовках, настолько противоречит окружающему пейзажу, что с ним больше нет никакого желания смиряться. И ты ходишь с работы, по городу, заметно раздражённый и немножечко дерганый. Хотя вроде бы никто и ничто тебя не трогает, но ощущение подвоха, томительное выматывающие ожидание чего-то неприятного не дает покоя ни ночью ни днем. Это отличительная черта марта, "нетонесешность", вот. Зима ушла, с ней распрощались пламенно, сжигая чучела в ярких тряпках ( а в Краснодаре, кажется сжигали книги, Вы слышите Мастер Бредбери, где бы Вы не прибывали, они жгут книги, снова) и никому не охота возвращаться к былому. Самое ужасное из возможного тащить за собой телегу гружённую хламом минувшего. Но и тепла нет и от смены сезона одни намеки, пошлые, грязные обнажённые серо-коричневые, возмутительно бесстыдные ямы на дорогах, нищенски ободранные деревья. Сонные люди, отягощённые обострениями психических недугов и недоразумений, витаминным дефицитом, кризисом, дрянной погодой. И всему вокруг тошно и муторно, слышно как чавкает довольная разжиревшая жаба Апатия. Дни тянуться...тянуться... как резинка рогатки, но что-то подсказывает, ты лишь снаряд в кожаном ложе и переживаешь последние секунды перед тем, как тебя отпустит или тобой запустят черт знает куда! Последние мгновения же именно такие, улиточные.
читать дальшеСамое занудное межсезонье. В тоске до чего не докопаешься от безделья. Даже до "Идеалов" в пропыленных коробках.
Порой я достаю из чехла старый добрый мундир, с серебряными крыльями, золотым венцом и розовым рассветом, сулящим великое будущее. Примеряя, верчусь у пятнистого в человеческий рост зеркала задаваясь одним и тем же вопросом: "Считаюсь ли я уже предателем или я еще не совсем отрекся от них, былых соратников, и сойду за шпиона во вражеском стане?". За того, кто по долгу службы, по высокому предписанию слишком вжился в роль обыкновенного среднестатистического... И если да, то какие такие полезные сведения возможно почерпнуть в унылой конторе обыденности? Да и существует ли ещё "Центр" сам по себе, или давно вымер аки нежизнеспособный вид? Так давно оттуда не приходило приказов. Верить в "заморозку агента" приятнее, чем в изгнание. Потому что это совсем смерть. За тобой не придут с возмездием на перевес, не ищут и не собираются, ты просто никому не нужен.
Когда-то в светлых и чистых аудиториях перед толпой умозрительных слушателей мы препарировали понятие "Благородства" со все допустимой деликатностью, но дотошностью, присущей по-настоящему увлечённому подростку. Мы выводили "Честь", рассматривали и спорили о "Достоинстве". Мероприятия чертовски красивые, элегантные исполненные затаенным превосходством над прочей суетой. Забивали голову дурью пользуясь привилегией возраста. Мои нашивки внушали уважения, а клинок уравнивал с прочими особо приближёнными к "Тайне". Было весело и прекрасно. Без прекрасного жизнь пустое существование. Мы старались оставаться "Благородными", гордились собой и боролись сжав зубы с искушениями и страхом.
Все кончилось само собой. Однажды мне сказали, что отныне я свободна выбирать самостоятельно свое будущее в мире.
У молодого человека, рожденного в стране без ярко выраженной государственной идеологии, без особого родительского рвения по части закладывания и формирования у него ценностей, да и в принципе с и до определённого возраста, при должных способностях, нет других идеалов, кроме тех, что он сам себе выбрал, принял и возложил на плечи. Он может играть с ними за место обыкновенных игрушек, но при это все равно относиться к ним с трепетом и серьёзностью. И обычно, это самое лучшее из возможного, трудное и горделивое. Побочный эффект максимализма - пристрастие к парадам и привлекательному лоску. Они, образчики, эталоны подпитывают морально, а порой и физически, способствуют развитию и не дают окунуться в отчаяние. Они же, не выдержав подземных толчков невзгод, сопровождающих взросление, не устояв под ураганами разочарования и бомбардировкой догорающими в полёте иллюзиями, частенько рушатся и погребают приверженца под собой. Из триумфальной арки превращаясь в надгробные молчаливый камни. Руины, куда "ветераны" вроде меня позже возвращаются в полном обмундировании, прихрамывая, усаживаются на разломившуюся пополам мшелую колонну и в окружающем безмолвии кладбища надежда сокрушаются о безвозвратно ушедшей юности.
Мне сказала, что я вольна выбирать между "идей" и "материей", потому что третьего пока не придумано. Я увидела тень на полу. Никто больше не был созданием из света, теперь свет воспринимал их как преграду и они превратились в "предмет". Слишком пафосный, не удобный в эксплуатации, экспонат из самого скучного музея во Вселенной. Отдав честь я обещала подумать, но уже к вечеру переоделась в гражданское. Было забавно учиться жить без "идеалов", даже выдуманных, даже общеобязательных. Было тяжело, было неловко. Было стыдно. После не было уже ничего кроме суеты, суеты...
"Благородство бесполезно" - кажется это прозвучало.
"Выживает наиболее приспособленный, а значит они умнее".
"Каждый может все то же, что может другой, при должной мотивации и правильном подходе".
Остается лишь слабо улыбаться и вяло защищать развалины дворцов в облаках. Потому что я не предатель, я не хочу им быть. Вероятно мироздание уже неоднократно намекнуло мне на мое преступление. Неоднократно ткнуло носом. Но я не предатель. Это мимикрия - защита от превосходящей силы противника. Это отчасти хваленное ваше выживание.
Я не хочу быть предателем собственных идеалов. И я не буду.