Зима проходит,приходит кризисСтарый мультик про маленький теплоходик помните, тот из которого мы почерпнули песенку "Чунга-Чанга"? Советская "ХакунаМатата". Бедняжка плавал по стылым речкам сурового Отечества и однажды попал в окружение айсбергов. Замёрз, скованный льдом. Вот я, в точности такой параходик. Этакий миниатюрный Титаник, без шансов на спасение, без надежды. Обречённая посудина. Невезучая настолько, что бутылки шампанского отказались разбиваться об свежевыкрашенные мои борта. И корпус мой ненадёжно склёпан, и пассажиров слишком много, а спасательных шлюпок трагически мало. Главное капитан у штурвала безумен и нечего ему терять.
И я попала в окружении ледяных бесчувственных глыб. Одолеть их под силу одному глобальному потеплению. Процесс разрастания озоновых дыр медлителен и постепенен. Не стоит уповать на них. Ко дну быстрее пойду я, чем развалится последний ледник на Планете.
Кольцо сжимается. На работе с каждым трудоднём сложнее сдерживать крепкое ответное словцо. Даже если не вступать с ними в разговоры. Даже если раствориться в деятельности, монотонных движениях, звонках, писанине, рисовании. Они, их ограниченная трусливая злоба неизменно полосует душу и наматывает нервы на кулак.
С другой стороны мама нашла мне "местечко получше". 30 000 тысяч, руководитель отдела в крупном строймаркете небезызвестной сети. Должность начальника. Тридцать минут от дома пешком. Мы успели поругаться. Она требует немедленно маршировать на собеседование, уверяя, с моим образованием точно возьмут. Упираюсь предвидя дурную славу последней гадины среди подчинённых. Да и не желаю менять шило на мыло. Одну ненавистную работу на другую. Опять же отпуск.
В стране происходит полный обвал. Тучи сгущаются. Начальница орёт про близкую войну. Морщась от её криков меня подмывает объявить: "Я уже знала это, когда мне было 13-ть!" Ещё когда на столбах появлялись первые агитки голосовать за Путина. Спросите некую Юлию Н., мою одноклассницу, однажды я запугивала её: "Настанет день и проснувшись, ты увидишь на улице танки!". Мне было, вроде 16-ть. Она смеялась надо мной и нравилось, Боже, как же мне нравилось выглядеть дурочкой с этим пророчеством на устах. Надежда умирает последней. Найдите ей оборванке место в этом несчастном Государстве. Мои былые громкие заявления уже не кажутся забавными.
Всё онемело. Тело меня предаёт, голос изменяет, чувства и мысли эвакуировались в глубины моего "Я". Ни пяди врагу, пусть сами месят грязь реальности. Мы ремонтируем Бедлам 8 по Неверэндинг.
Я тону, разрываюсь на части, балансирую на грани.
Мы выпили в среду. Снова накачались вопреки клятвам трезвости. Не стало легче, захотелось ещё стакан. Дома есть сок, но куда-то убрали водку.
Я не знаю чего я хочу. Кроме как Конца Света и конца всего вообще.
Мне тошно, страшно, одиноко, мне фиолетово и холодно и обидно...
И снег, снег... Снова Бог задумался и пересолил тупое своё стадо.
Сижу смотрю "Молчание" Бергмана и в очередной раз каюсь. Фильм лишь проворачивает нож. Танки, изоляция, духота, одиночество, безысходность...
Безумие.
И снег, снег... Ненавижу снег. Ненавижу феврали.
bolsheeizzol
| суббота, 22 февраля 2014