Три трагически неприступные Истины.

[bolsheeizzol]

Существуют негнущиеся Истины, жёсткие неумолимые догмы человеческого бытия. К ним нельзя подступиться ни с логикой, ни с интуицией. Разбить их творческим подходом тоже не удастся. Молоток искусства отскочит от них вам по лбу, и будете вы валяться с раскроенным черепом у подножья этих фундаментальных колон.
Три самые страшные из них не дают мне покоя с тех печальных пор, как довелось проникнуться ими моей философской душе.
Первую я подобно вирусу подцепила из увлекательных и впечатляюще волшебных книг Макса Фрая. Они околдовали мою замкнутую юность, но, к сожалению, быстро разочаровали прозаичностью автора, скрывавшегося за псевдонимом. Волшебство их рассеялось, оставив по себе воспоминания и эту распроклятую грустную Истину.
«Все всегда уезжают навсегда. Вернуться невозможно - вместо нас всегда возвращается кто-то другой» - сказано в «Простых Волшебных вещах».
Пыталась я спорит с таким утверждением, но речной принцип диалектики снова оказался сильней меня. Потому так трудно отпускать мне людей, пусть даже ненадолго, пусть даже на два шага. Всякий раз, встречая вернувшихся дома, всё приходиться выстраивать заново и дружбу, и любовь, и взаимопонимание.
Вторая досталось мне в качестве откровения в дни, когда крепостью моей стал тёмный угол, а душу наматывали на катушки депрессивные песни заспиртованных рок-певцов, чьё место в Аду, или, уж точно, в Чистилище.
«Одиночество Абсолютно» - провозглашает она и дёргает шнурок, обрушивая на беззащитно открытую шею скошенное лезвие гильотины.
Сколько бы не было у тебя друзей, как бы крепко не обнимал тебя возлюбленный, и не чаяли души в тебе родные – ты всё равно один. Никто не поймёт тебя до конца, не сольётся с тобой драгоценным сплавом. Можно просуществовать бок о бок Вечность всегда ощущая тонкую плёнку между Душами. Стенку нашей неизбежной индивидуальности - особенности не дающей смешаться людям до однородной массы. И хорошо оно, и мучительно.
И третья самая надрывная. Её мне сказал сплющенный скорбью человек, льнувший ко мне мокрым лицом в траурной тишине комнаты осиротевшего дома. Случилось мне утешать его сразу после похорон близкого ему друга. Поскольку боль его была отстранённой, не моей, всё, чем могла помочь, так это своими объятиями и совместной ночёвкой. Кроме нас в квартире были и другие люди, обращенные шоком внезапности в призраков. Стаканы на поминках проходили сквозь бледные пальцы и разбивались, внушая ужас скрывающим зеркала покрывалам.
Водка, столь привычная русским проводам в мир иной, облегчила сон лишь немногим, самым не крепким и самым мало знакомым с умершим. Мы же, с другом, не пили вовсе, слишком малы были для поминальных стопок. Но достаточно взрослые для горя с тошнотворным ароматом ладана.
«Смерть каждого близкого нам человека, приближает нас к собственной смерти» - кажется так сказал он, перед тем как забыться тревожным судорожным сном на моём плече.
До той ночи я никогда не задумывалась о Смерти. В четырнадцать лет Бессмертие Души и Бесконечность Вселенной неоспоримы. Не смыкая глаз до самого рассвета, я катала в пальцах трагическую мысль, пытаясь растереть в мельчайшую пыль. Когда в небесах проступили алые полосы, я смыла угольное крошево Истины в слив раковины.
Но спустя годы она вернулось ко мне сторицей таким же ранним осенним утром. Жизнь отфильтровала воду и просушила чёрную пыль, чтобы сдуть мне в лицо в назидание. Мне сообщили о Смерти приблизившей меня к моей собственной.
И всё с той поры изменилось и прежним не станет уже никогда.