Зачем мне напомнили о детях?

О сыне

Все вокруг меня говорят о детях или беременеют, вот в последний день практики, просто какой-то "бэби бум". Естественно, только и разговору, что о детях. Кому второго советуют родить, кто страдает от того, что ещё никак не получиться.
А я сижу у окна пишу журнал и кусаю губы.
Легко быть просто женщиной. Самой обычной. Для них всех, «дурное дело не хитро». У тех, кто не умеет подавлять инстинкты, нет трудностей с продолжением рода. Люди вообще по большей части только тем и занимаются. Ни капли не задумываясь о качестве, ратуя только за количество.
А я с семнадцати лет ношу под сердце единственного сына. Всю свою сознательную жизнь бьюсь с собой и с окружающими за него.
Я никогда не переставала думать о своём Елисее.
И, наверное, никогда не перестану.
Нет, у меня нет детей.
Просто я представляю себе некое дерево на краю небес. На его ветках растут крошечные души малышей, которым предстоит родиться когда-нибудь от той или иной женщины на земле. Все они жду своего часа. Все они срываются листочками с облаков, чтобы стать розовощёкими человечками. Потому я никогда не перестаю думать о своём ребёнке, зреющем сейчас на волшебных ветках.
Но вероятнее всего у меня никогда не будет семьи и детей. Не потому, что я бесплодна, (хотя кто же знает какой сюрприз таит мой организм). А потому, что это для обычных людей здесь всё просто. А для меня стать мамой равно выиграть самую длительную войну в своей жизни. Поэтому я не подпускаю к себе мысли о близнецах, о других детях. Мне бы одного отстоять у судьбы.
Мне никогда не выйти замуж. Просто потому, что мужчины моей мечты либо не существует, либо нам с ним не по пути. А для девушки, живущей по принципу «пан или пропал» все прочие предложения не интересны. Либо я буду женщиной с тем, кого вижу в своей голове и жду всю жизнь, либо я остаюсь одна, и ничего не теряю. Проигрыш – это уступка.
Выходит родить Елисея, как «нормальная» не получается. Когда-то это было главным препятствием. Но мой сын непременно желает увидеть мир. Оттого мне приходиться строить хитрый план достижения цели.
В обход всех препятствием, перехитрив все запреты и табу.
Об ЭКО я вспомнила два, с не большим, года назад. Для моих целей это самый идеальный вариант. Я не должна вступать во взаимодействие с мужчиной. Кого бы я не выбрала, нам нет нужды оставлять на себе отпечатки моральной ответственности. Он вообще не будет нести никаких тягот. Моя бабушка и мама сумели воспитать ребёнка в одиночестве, у меня тоже получиться. Я буду самой классной мамой. А биологический отец никогда не услышит и не увидит меня после. Никаких алиментов, никого шантажа. Всего лишь маленькая услуга. Без измен и неприятностей. Всего лишь доброе дело для одной сумасшедшей. Сдают же люди кровь, дарят кому-то жизнь. Вот пусть и мне подарят огонёк надежды.
Однако чем больше я размышляла над таким способом, тем проблематичней он становился.
Найти деньги на весь процесс, по сути, не такая уж и проблема. Если учесть, что доктор заверил меня, что до тридцати у меня есть время, я успеваю заработать и скопить не только на процедуры, но и на счастливое детство. Найти клинику, специалиста, тоже не проблема. Помучиться ожиданиями. Поволноваться приживётся, не приживётся, вроде тоже терпимо.
Всё это дело техники.
Но снова всё упирается в мужчину. Нужен донор. И пользоваться банками всякими сомнительными мне не хотелось бы. В идеале нужно хоть чуть-чуть знать человека. Пусть шапочно. Потом я уеду в другой город, если понадобиться. Но кому, спрашивается, такое понравится. Много ли в этом мире мужчин готовых поверить в отсутствие претензий? Готовых забыть и никогда не испытывать уколов совести? Многие ли согласятся помочь мне, узнав меня поближе?
Конечно, у меня есть пара вариантов уже сейчас, но они благополучно отпадают.
Так что в будущем мне ещё предстоит помучиться с главной проблемой ЭКО.
Как, впрочем, и со второй проблемой. Реакцией окружающих. Окружающие не въезжают, почему я так загоняюсь. По их мнению, достаточно «лечь» под кого-нибудь. Ну, это конечно если очистить их реакцию от всякой шелухи. Друзья, конечно, относятся лучше. Но тоже в недоумении.
Родные замыкаются или впадают я ярость, когда я завожу такие разговоры. А я просто пытаюсь их подготовить. Мол, у вас будет внук, особенный внук, и появиться ему придётся по-особенному.
Но трудно объяснить им, почему я «здоровая девка» (ненавижу эти пролетарские фразочки) не могу по их «нормальному».
Сложно объяснить им, что есть честь, есть судьба, есть предназначение.
У меня вообще всё сложно.
Каждый день, оглядываясь вокруг, я начинаю сомневаться. Имею ли я право давать Елисею шанс появиться на свет. Какой свет он увидит? В какой стране будет жить? С какими людьми будет идти плечом к плечу? Пусть я окружу его заботой и любовью. Пусть я постараюсь вырастить из него умного, честного, предприимчивого, талантливого, свободного Человека, с большой буквы. Но где гарантия, что его не испортит ядовитая среда современности? Где гарантия, что я не выращу очередного агнца для жертвы чудовищной современности?
Нет никакой гарантии, что он вообще родиться, а я уже боюсь за него до чёртиков.
Имею ли я право давать жизнь хоть кому в таком мире? Не преступно ли это по отношению к детям?
Одним словом, я очень хочу сына. Мне уже плевать на трудности и реакцию окружающих. Я просто хочу быть счастливой и гордой матерью.
Но обычно, то чего я хочу больше всего, как раз таки и не сбывается.
Боги знают лучше.
Но пожалуйста, пусть у меня получиться осуществить мой дикий план.

БОГИ ЗНАЮТ ЛУЧШЕ!!!

@темы: мои убеждения, нытьё, истерика, мои мысли, моя жизнь

---

Лучший способ взрастить в людях свободу и надежду - отнять у них и то и другое.

"Я мудрый человек, по-крайней мере я долго учился таким быть.
И что я знаю о мире?
Я знаю, что на смену смерти приходит жизнь, а на смену свету, тьма. Рано или поздно свобода кончается, а её место занимает гнусное рабство. Иногда всеобщая низость достигает критической отметки и земля крошиться под ногами любого зрячего человека.
Но разве видевшие однажды рассвет забывают о надежде?
Да, дураков больше, но когда было иначе. Да они проливают невинную кровь, они рвут чужую плоть, куда более безгрешную, чем их гниющие мясо. Да они правят. Но на то они и дураки, чтобы ошибаться.
Их плохо учили истории, их вообще мало учили. И в книгах им попадались одни только кукиши. Бедняги.
Любой знает, что запретный плод сладок. И чем крепче заперто, тем больше хочется отпереть. Запрещают, то чего бояться, а то чего боится большинство, в том и сила.
Завтра мы уйдём в подполье. Но не остановимся. Катакомбы берегли первых христиан. Там они выковыривали глаза своей душе. Какая ирония, завтра могилы настоящие и могилы поддельные спрячут нас.
Они, дураки, своими руками сделают из нас святых мучеников. Они, выложат нам дорогу к Раю.
Об одном прошу, не умирайте по-настоящему. Сожмите зубы. Молитесь. Но не позволяйте им убить себя. Врите им. Притворяйтесь. Но не отдавайте им и пяди души. А если вы пострадали, если вы были убиты, идите к Богу, он вас примет. Он не оставит зло и ненависть без наказания. Не верь дуркам, они не знают Бога, они знают только свои шоры. Они лелеют лишь свои страхи.
Выживите. Ищите своих. Берегите своих, если придёт нужда.
Выживете, что бы однажды выйти на солнце, которое встанет над горизонтом. Выживете, чтобы однажды рассказать своим детям страшную сказку о тёмных временах. Выживите, ради того, чтобы потом рассказать правду.
Я знаю, свет приходит после ночи. Просыпается златокудрая ЭОС и она разгоняет мрак, нежно, розовой рукой. Я знаю, что этот рассвет обязательно настанет. Рассвет восстающий над руинами и теми, кто придёт, чтобы строить прекрасный хороший мир заново. Я хочу быть частью этого света. Частью веры в будущее. Частью надежды. Частью Божественной любви.
Я мудрый человек. Я умею ждать. У меня был фонарь, но он потух. И я очень устал бояться. Ложусь и припадаю ухом к земле. В мире где топчутся сердца, Бог, и любовь - я по-прежнему ищу ЧЕЛОВЕКА. Жду его шагов.
Шагов великого сына, идущего с такими же как он избранными, чтобы в очередной раз изменить ход истории."

@темы: мои убеждения, мои мысли, моя жизнь

---

Чёртово совершенство)))

21.03.2012 в 21:09

Пишет  Drimaronda:

21.03.2012 в 17:00

Пишет  Bow Tie:

Сил нет, как оно угарно-офигительно!

УУУуууууУУУУУУУ......

@темы: Sherlock BBС, Бенедикт, Беня, Бенечка, распространяя чудеса

---

Опять кособокие и древние стихи.

И верно говорят, что есть конец у всякого начала,
Смогла поймать звезду, но вот, не удержала.
Она сияла так, что всякий свет был тьмою,
Но этот яркий блеск был лишь мечтой пустою.

Звезда с годами меркла, а я не замечала,
И вот однажды вспыхнув, светиться перестала.
Холодным чёрным камнем, в моих руках осталась,
И чуть спустя и вовсе на горсть песка распалась.

Ну а песок, сквозь пальцы, всегда дорогу знает,
И чтобы ты не делал, со смехом утекает.
И нет сил, перестать смотреть себе под ноги,
Выискивать в пыли клубящейся предлоги.

И встретить взглядом тень носков чужих ботинок,
Вмиг разогнавших прочь, всю скорбь немых пылинок.
Почувствовать как пальцы, лицо твоё поднимут
И миллиарды звёзд с небес тебя обнимут.

@темы: моё творчество, моя жизнь

---

Фанфик: Sherblocked

Название: Sherblocked
Автор: БеТТи Бр@во <<< >>> ex–Большее из зол !!!
Бета:  S. Kai
Фандом: Sherlock BBC
Категория: джен
Жанр: затрудняюсь определить
Герои: Шерлок, Джон, Майкрофт, и Мэри ?_?
Рейтинг: G
Размер: 1 662 словечка
Дисклеймер: Искусство должно быть свободным и бедным. Я, по-прежнему, бедный и свободный.
Размещение: По доброй воле, размещаю лично. Копировать с сохранением авторства. Желательно оповестить куда изымается.)
Критика: Глаза боятся, но фантазию и руки не остановит.
Комментарии автора: Пожалуй я слишком жестоко обошлась с Джоном. Нет?

Шерлок был так взволнован, что едва ли не взбегал по стенке на потолок. Он даже ногти грызть начал. Всё утро он мерил шагами библиотеку, теперь переместился в каминную.
Его непрекращающееся мельтешение успело изрядно надоесть Майкрофту. Но поскольку причиной обращения младшего в клубок нервов была его неосторожная оговорка, он стоически терпел, стараясь сосредоточиться на чтении вечерней корреспонденции.
Однако не так просто улавливать смысл статьи, когда вокруг тебя бегают, будто ты рождественское дерево.
- Перестань сходить с ума, – попытался успокоить он брата. – Ничего страшного не случилось. Лучше послушай «100 способов победить на «честных» выборах в России». Весьма забавная статейка.
- Статейка у тебя забавная? – взъерепенился Шерлок, подскакивая к брату. – Ничего страшного не произошло, говоришь? Да, конечно – пока ничего.
Вырвав у него газету, Шерлок с наслаждением разорвал её в клочья и раскидал конфетти вокруг. Спокойный как питон Майкрофт взял со столика другое издание, заодно вызвонив консервативным колокольчиком прислугу.
- Всё равно я не понимаю, почему тебя так беспокоит решение Джона Ватсона вступить в брак?
Младший рухнул в кресло напротив.
- Ну а как я должен относиться к этому? Благословить его?
- Порадоваться за него, – предложил Майкрофт.
На него глянули с неприкрытым презрением.
Почти полгода Шерлок околачивался у него дома невыносимым привидением. Пока все считали его совершившим самоубийство обманщиком, он здесь гремел цепями и душераздирающе стенал.
В целях конспирации старший брат старался как можно реже выпускать Шерлока на волю. Его агенты, по верным наводкам сыщика, прекрасно справлялись с вычищением змеиных гнёзд, оставленных Мориарти. Площадка для возвращения Шерлока Холмса в свет постепенно утаптывалась.
Одна беда – изоляция скверно влияла на характер сыщика. От скуки он впадал в буйство. Порой становился не управляемым. Чтобы как-то унять тоску Шерлока по прошлой жизни, Майкрофт показал ему свой маленький паноптикум. Программку на ноутбуке, активировавшую сорок две искусно спрятанных на Бейкер-стрит камеры.
Реалити-шоу с невольным участием Джона Ватсона, так и не удосужившегося съехать от миссис Хадсон, немало выручило вечно занятого британского чиновника. Пока Шерлок предавался вуайеризму, он был стабилен. Следовательно, не требовал траты нервных клеток. И от государственных дел не отвлекал.
Всё было прекрасно. До тех пор, пока Ватсон не надумал жениться.
Эту новость Майкрофт сам случайно обронил в разговоре. И Шерлок тигром закружил по своей клетке.
- Я должен помешать ему, – поставил ультиматум младший брат. – И ты мне в этом поможешь.
- Ну почему ты не оставишь бедного солдата в покое? – заступился за Джона Майкрофт. – Дай ему хоть в твоё отсутствие пожить обыкновенной полноценной жизнью. Когда ты вернёшься, то снова займёшь всё его время. А он вообще-то мужчина в расцвете лет. Пусть хоть немного погуляет.
- Я не запрещаю ему «гулять»! Я не хочу, чтобы он женился. Это разные вещи. Ватсон волен вступать в половые связи с кем угодно и когда угодно, но супружеские узы будут помехой нашему партнёрству. У него появятся обязанности, чего доброго, ещё и дети, и тогда я его потеряю! – нервно протараторил Шерлок.
Майкрофт понял, что перед ним только что раскрыли душу. Его маленький братик оставался всё таким же ребёнком, как много лет назад. Инфантильный собственник, он ни с кем не желал делить своего доктора. Тем более с «глупыми бабами».
- Возможно, всё ещё обойдётся, – он утешающим жестом похлопал Шерлока по колену. Тот был так расстроен, что даже не отстранился.
- Видел я эту Мэри. Если он сделает ей предложение, она не откажет. И Джон тоже без ума от неё. Не передумает, – насуплено пробормотал младший, исподлобья поглядывая на брата.
Даже у Майкрофта Холмса были слабости. Несмотря на непробиваемую чешую хладнокровия, у него было мягкое беззащитное брюхо. Он не мог отказать своему Шерли. И его младший братик умело этим пользовался.
- У тебя есть идея? – пошёл на поводу Майкрофт.
Губы Шерлока тронула хитрая улыбка.
Конечно, есть.

Джон очень нервничал.
Позвонил в ресторан, зарезервировав лучший столик. Договорился с цветочником о доставке букета. Собрался за полтора часа до встречи. На место прибыл за полчаса. То и дело лез в карман, проверяя наличие бархатной коробочки.
Мэри, хоть и опоздала на десять минут, была прекрасна. В лёгком скромном платье она походила на ангела. От неё пахло луговыми цветами. А от улыбки замирало время.
Встретить её было настоящим счастьем. В минуты тяжёлых переживаний после гибели Шерлока она пришла огоньком надежды в его потрескавшийся мир. Стала новым смыслом жизни.
Они очень быстро поняли, что подходят друг другу. И Ватсон, недолго думая, купил тонкое непритязательное колечко.
В ресторане, который он выбрал для торжественного предложения, была отделённая от остального зала веранда. Укрытая резным деревянным навесом, она специально предназначалась для романтических ужинов. В небольшом треугольном бассейне, оформленным под пруд, в подсвеченной воде плавали золотые рыбки. Старомодные фонари окутывали всё медовым светом. Спрятанные в кустах цветущих роз динамики насыщали воздух мелодией серенады.
- О, Джон, это сказочно! – сказала Мэри, когда он помогал ей сесть.
- Ну, я старался, - смутился он.
- У тебя прекрасно получилось.
Её глаза горели. И Ватсон был на седьмом небе от счастья.
Они перекусили. Заказали бутылку отличного коллекционного вина. В общем, прекрасно проводили вечер.
Точно по расписанию появился курьер с корзиной белых лилий. Мэри была поражена, когда цветы поставили к её ногам.
Настало время для главных слов вечера.
Джон поднялся со своего места и встал на одно колено. Открыв коробочку, он с надеждой во взгляде взял Мэри за руку.
Но прежде чем он приступил к заготовленной речи, его прервал стук каблуков.
Нахальное цоканье будто насмехалось над слащавостью ситуации.
- Значит, это правда?! – воскликнула появившаяся из неоткуда дамочка.
Первым, что заметил Джон, были длинные стройные ноги на головокружительной высоты шпильках. Сексуальная парочка росла из-под короткого лилового платья, жадно обхватившего нескромные формы незнакомой брюнетки. Алый росчерк губ сминался в злой усмешке. По бледной коже вились мелкие чёрные кудри. Вся стать незваной гостьи проповедовала секс: от неприкрыто зовущего взгляда до развязно широко расставленных ног.
- Джон, кто это? – недоумевала Мэри.
- Понятия не имею, – пожал плечами Ватсон.
- Ох, ну конечно! Не имеешь понятия! – сложила руки на груди незнакомка. – Какой же ты кобель, Джон Ватсон. Ты даже не помнишь тех, с кем проснулся утром.
Нынешним утром Джон действительно ночевал в одиночестве. Мэри была у родителей.
-Что всё это значит? О чём она? – Мери начала паниковать, так как яд сомнений закрался в её хорошенькую головку.
- Я не знаю. Я вижу эту особу впервые, – ушёл в глухую оборону Джон.
Брюнетка подошла поближе. Роста в ней было метра два. Но её вызывающей, резкой, словно удар тока, красоты это не портило. Тем более что двигалась она с непередаваемой кошачьей грацией. Видно было, что она хорошо себя знает, и оттого умело владеет своим крупным телом.
- Позволь мне освежить тебе память, Джон Ватсон. Мы с тобой познакомились пару месяцев назад. Уж какой обходительный и романтичный был котяра, – кивок в сторону Мэри, – ну, думаю, ты понимаешь, какой душкой он способен быть. Прямо-таки медвежонок. Только вот запросы у медвежонка совсем не плюшевые.
- Позвольте… – поднявшись с колен, вклинился Джон.
Брюнетка уничижительно осмотрела Ватсона сверху донизу. Тот проглотил возражения. Два дерзких холмика под платьем, находившиеся аккурат перед его глазами, сбили его с мысли. И абсурдность происходящего отняла у него инициативу.
- Но тогда мы уже встречались, – произвела нехитрые расчёты Мэри.
- А мы до сих пор встречаемся, сегодня ночью, например, выбивали пыль из матраса до самого рассвета. А вот теперь я узнала, что не единственная купилась на его обаяние, – сообщила незнакомка, заглянув Мэри в глаза.
Ватсона словно ледяной водой окатило.
- Это не правда! Мэри, это ложь! Клянусь, впервые вижу эту женщину!
Мэри колебалась, и Джон был ей за это благодарен. Он потянулся к ней, чтобы приобнять. Оградить от этой фурии.
Но брюнетка стервозно щёлкнула языком.
- А если я скажу, что у него шрам в паху от укуса таксы, – выложила она ключевой аргумент.
Страшно интимную тайну.
Глаза Мери наполнились слезами.
- Джон, ты омерзителен! – всхлипнула она. – Ненавижу тебя!
Она схватила бокал с вином и выплеснула ему в лицо.
- Видеть тебя больше не желаю! – отрезала она, убегая.
- Мэри!
Джон бросился было вдогонку. Но его обхватили руки брюнетки, оказавшиеся на удивление сильными.
- Остынь, Джон, - попросила она с очаровательной улыбкой и изящной подсечкой отправила его в пруд.
Рыбки шарахнулись врассыпную. Из главного зала прибежали официант и администратор.
Они помогли дезориентированному доктору вылезти из бассейна. После эти двое клялись и божились, что не пропускали на веранду никого постороннего. А злокозненной незнакомки и след простыл.

Женщина, ставшая роковой в жизни Ватсона, неспешно двигалась вдоль тротуара. В немного смазавшихся губах тлела сигарета. Волосы растрепались и лезли в глаза. Платье собралось складками на бёдрах, укоротившись по самое кружево чулок. Проходящие мимо парни восторженно засвистели и забросали её непристойными комплементами. Усмехнувшись уголком губ, она томно пустила колечко дыма им вслед.
В переулке мигнули фары. Шурша покрышками, из подворотни вывернул шикарный мерседес. Водитель притормозил напротив женщины. Сделав ещё пару затяжек, она бросила окурок, притопнув каблуком. Огляделась и юркнула в салон.
Сидящий на заднем сидении Майкрофт аплодировал.
- Браво, сударыня, - улыбался он. – Вы справились превосходно.
Женщина поморщилась и поскорее стянула невыносимые шпильки.
- Ерундовое дело. Любой дурак справился бы. Легче, чем отнять конфетку у ребёнка, – отмахнулась она, с наслаждением шевеля пальцами ног.
- Не прибедняйся. Спектакль удался. Даже я поверил. – Впечатлено покачал головой Майкрофт. – Но как ты подделал голос?
- Долгие тренировки, - сообщил Шерлок, стаскивая парик. – Иногда полезно уметь имитировать разных людей по телефону.
На чело старшего брата на мгновение набежала туча. Теперь подоплёка некоторых событий в его жизни стала ему понятна. Впрочем, сейчас прошлое не имело существенного значения.
- Ты только что нагло перекроил жизнь Джона, – довел он до сведения младшего.
- Да, свадебные колокола однозначно отменяются, – без капли раскаянья сообщил Шерлок, отклеивая накладные ресницы.
- Какое-то время Джон будет в эмоциональном шоке. Скорее всего, начнёт избегать серьёзных отношений с женщинами. С головой уйдёт в работу. А там, того гляди, и я избавлюсь от твоей опеки. Вернусь на Бейкер-стрит и снова займусь полезным делом.
В молчании Майкрофт наблюдал, как из-под слоёв бутафорской женственности проступает его младший бессовестный брат.
Жалко ли ему было Ватсона? Нисколько, когда-то давно Майкрофт честно предостерёг капитана от сожительства с Шерлоком. Тот не послушался. И теперь обречен дожидаться под окном своего гениального сыщика. Без права быть партнёром кому-нибудь ещё в этом мире.
- Ты доволен? – спросил Майкрофт единственно главное.
- Да, – Шерлок Холмс собственной персоной поднял воротник пальто. – Теперь мне снова есть куда вернуться.

@темы: фанфик, Sherlock BBС, моё соучастие

---

Фанфик: (драббл) Воздушный шарик

Название: Воздушный шарик.
Автор: БеТТи Бр@во <<< >>> ex–Большее из зол !!!
Бета:  S. Kai
Фандом: Sherlock BBC
Категория: джен
Жанр: ангст с Happy end’ом )))
Герои по факту Джон, Шерлок и немножечко участвует фандом.
Рейтинг: G
Размер: драббл (818 словечек)
Дисклеймер: Искусство должно быть свободным и бедным. Я, по-прежнему, бедный и свободный.
Размещение: По доброй воле, размещаю лично. Копировать с сохранением авторства. Желательно оповестить куда изымается.)
Критика: Глаза боятся, но фантазии и рук не остановит.
Комментарии автора: Писалось от настроения, но теперь дарю его тем, кто развесил #BelieveInSherlock- плакаты по моему родному городу. Кто бы вы(ты) не был(и) – ты(вы) молодца(ы)!


Прах к праху. Пепел к пеплу.
Все мы приходим из земли и в неё же возвращаемся.
Время бежит по кругу. Солнце, Луна, звёзды вращаются вокруг. Люди бегают в своих колёсах будто зверьки. Призрачная цель, утомительный перебор ногами. Но движения тщетны. Никому никуда не сбежать.
Всё живое замкнуто в круговорот.
Всё возвращается в исходные точки.
Как Шерлок Холмс был предан земле. Вновь стал частью мира. Кусочком неба. Атомом в бесконечном потоке.
Как Джон Ватсон снова в одиночестве сидел на скамейке в том же парке, в тот же час. Только с ним не было располневшего Майка Станфорда. У него было куда идти. Но там жили фантомы. Снова болела нога, опять раздражала трость.
Совсем как тогда.
И в десятки раз хуже.
Кажется, это из Ницше.
Теория Вечного Возвращения.
Откуда он знает о ницшиановской философии?
Да был в его жизни один сверхчеловек. И была у него такая книга.
Ватсон тогда ещё уснул с нею на лице.
Проснувшись, он увидел Шерлока. Тот сидел на полу, и прислонился рядом с ним к дивану. Сосед бессовестно использовал его компьютер.
- Ты взял мой ноутбук? – сонно возмутился Джон тогда.
- Ты читаешь мою книгу? – моментально нашёлся Холмс.
На тот момент они прожили вместе пару месяцев. Их вещи перемешались и стали общими многим позже.
Джон поднёс бумажный стакан к губам. Кофе остыл, и вкус стал тошнотворным. Англичанам вредно пить этот жжёный ужас. В их венах течёт чай. Но что делать, если он неделю почти не спит.
Отчасти из-за работы, которую он применял как оружие для умерщвления времени.
Отчасти из-за кошмаров. Они подбрасывали его над постелью, обливали холодным потом. Но он не мог вспомнить ни одного. За что был им благодарен.
Мимо по дорожке проходили разные люди. Их вообще было много – разных людей. Прежде Ватсон этого как-то не замечал. Нет, он помнил о семи с лишним миллиардах. Правда, при живом Шерлоке они были блеклыми силуэтами. Высвечивались лишь те, с кем они непосредственно имели дело. Остальные словно держались подальше.
После смерти сыщика они все разом напали на доктора.
В блоге был обвал комментариев. Мнения толпы разделились.
Кто-то гневно проклинал соучастника преступления. Спрашивали, сколько ему заплатили за чужие жизни. Иные были более равнодушны. Интересовались всё больше вопросом, «как он это провернул».
Другие верили.
Верили в Шерлока Холмса.
Ватсон не знал, что заставляло их верить. Но они не поддавались СМИ, Скотланд Ярду и первой половине.
Эти ребята присылали ему фотографии сотен стен, тротуаров, парапетов, железнодорожных вагонов, где они огромными, маленькими, едва заметными; корявыми, каллиграфическими, замысловатыми буквами кричали:
Я ВЕРЮ В ШЕРЛОКА ХОЛМСА.
Они штамповали майки, флаеры, объявления, растяжки. Маленькая отчаянная девочка лет четырнадцати набила себе эту фразу на запястье.
Это стало уже целым движением.
В новостях это назвали истерией.
Джона позавчера вызывали в полицейский участок. Он был готов. Лейстрейд предупредил его заблаговременно.
Ему задали много каверзных вопросов. Будто не мучили сразу после похорон друга допросами на предмет его причастия.
Теперь их интересовало, «не поднимает ли он волну» намеренно?
В этом плане Джон был не при чём.
После публикации последнего поста он не обронил ни полслова. От навязчивых журналистов первое время не было отбоя. Они осаждали Бейкер-стрит, доводя мисисс Хадсон до капель. Писаки разрывали его телефон. Пришлось просить Майкрофта. Всесильный Холмс, последний оставшийся у него, нажал куда нужно, и газетчики отстали.
Так что полицейским пришлось сделать то же самое.
Он никого и ни о чём не просил. Разве что небо – о маленьком чуде.
Он был просто бывшим военным врачом, сидящим в обеденный перерыв на скамейке в парке. Его мучили кошмары и чувство вины. Его жизнь была унылой и однотонной. Он ухаживал за скрипкой и бережно хранил её. Забываясь, заваривал чай и доставал две чашки. Вытирал пыль с микроскопа и черепа. И, судя по утверждениям сестры, похудел и постарел до неузнаваемости.
Парк стал его излюбленным местом. Он частенько возвращался сюда. Откидывался на спинку и ждал.
Чего он ждал, одному Богу было известно.
Вдруг его тронули за рукав.
Маленький мальчик смущённо покусывал палец. Над его головой вился воздушный шарик.
- Чего тебе, малыш? – доброжелательно спросил Джон.
- Мама сказала отдать тебе, потому что ты грустный, - пролепетал он.
Ребёнок сунул ему в руку верёвочку и убежал. Чуть впереди его дожидалась женщина. Мальчик вцепился в её юбку. Она погладила его по головке и кивнула Джону. Они удалились.
Ватсон почувствовал себя дураком. Видимо, он настолько разбит, что его жалеют случайные прохожие. И утешают довольно оригинальным способом.
Ему хотелось отпустить шарик на свободу. Но он заметил, что на нём что-то нарисовано.
Взяв шарик в ладони, он обнаружил отпечатанную на белой резине стилизованную фотографию Шерлока в охотничьей шапке. Глаза была зачёркнуты чёрной полосой. Он никогда не понимал символизм такого ослепления. Ему он даже не нравился.
Я ВЕРЮ В ШЕРЛОКА ХОЛМСА –
сообщал ему шарик.
«Кошмар, они уже детям такие шары раздают», - удивился Ватсон.
Он повернул шар.
Чьи-то руки оставили ещё одно послание.
Я ВЕРЮ В ДЖОНА ВАТСОНА!
И этот пафосный, надменный почерк доктор узнал бы из тысячи.
«Дроп» - об упругий шарик разбилась солёная капля.
Всё живое замкнуто в круговорот.
Всё возвращается в исходные точки.
Чтобы начаться заново.

@темы: Шерлок/Джон, фанфик, Sherlock BBС, моё соучастие

---

Стихотворение: Вот так...

Вот так...

Я лучше выпью чашу с ядом,
Как это сделал грек Сократ
И в вечную могилу лягу:
Умён, велик и для потомков свят.

Я лучше пеплом стану на костре,
Как стал Джордано Бруно,
Чем отрекусь когда-то при толпе
От истины, что мироздание шепнуло.

Я лучше сгину, очернённым,
Как Ницше, потерявший ум,
Чем умолкать, оговоренным
И жечь конспект великих дум.

Я всё пройду больным иль пьяным.
Никто не встанет на пути.
Пускай окрестят ненормальным.
Мне дела нет до зависти.

Ведь истину в последнем воплощенье,
Возможно, нам не суждено познать.
Но истина не отреченье!
За правду надо умирать!

@темы: мои убеждения, моё творчество

---

Сумбурно, но искренне.

Сегодня днём мне было очень грустно. Так сильно, что даже заметили. То ли авитаминоз, то ли очередная хандра.
Но вот что не даёт мне покоя много дней.
Сумбурно, но искренне.

кого-то может задеть, но как уж есть

Мир стремительно движется к своему финалу. И только слепец, или конченный оптимист, способен не замечать этого. Оставим климат и ответные удары измученной природы.
Посмотрите вокруг. Нами управляют глупцы и сумасшедшие. У которых нет ни совести, ни сердца, даже мозгов. И они настолько уверенны в своём положении, что не стесняются выставлять себя дураками. Товарища Милонова, например, несёт не переставая. И любой разумный человек, должен осознавать, что этот тип не в себе. Но его слушают, он такой не один и это страшно. Страшно видеть, как глаза окружающих людей стекленеют, пустею, а вместо речи, они начинают блеять. И этот негодяй, смеет прикрываться Писанием.
Русская Православная Церковь кольями окружает со всех сторон. Она уже продаёт Бога по чекам. Она старательно стремиться вернуть всех нас к мракобесию средневековья. Тысячи лет прошли, а люди всё ещё читаю Библию.
Закройте Библию, идите ищите настоящего Бога! Бога, который учить силе и достоинству. Бога, который учит любви. Бога, который хочет от вас большего, а не стремиться стравить вас, насадить ненависть, умыться чужими руками невинной кровью.
Вы итак уже растерзали Бога на множество всевозможных религий. Остановитесь, смертные. Никто из вас не имеет право утверждать, что знает как правильно. Тот, кто ссылается на слово божье, тот и есть грешник. Бог не разговаривает с вами со времён язычества. Вы посмели перебить его.
Разве это так трудно, включить сознание, открыть душу. Увидеть, что всё, что вам подают как правила от Бога, есть лишь субъективный взгляд. Иисус ничего не писал. Его слова дошли в изложении учеников. Но кто поручиться за человеческую добродетель, если сам человек не берётся ей доверять? Разве вы не понимаете, что лучший способ извратить смысл услышанных слов, это пересказать их своими словами? Апостолы говорят с вами в Библии. А не Бог. И потом, Церковь перековала все идеи раннего христианства в серп, срезающий колосья власти и денег. Как можно всё ещё верить христианству?
Как можно оскорблять высшие силы своей наглой самоуверенностью?
Бог дал вам душу - величайший дар.
А вы её растоптали.
Конечно, это куда сложнее, выработать собственную мораль, научиться сопоставлять её с моралью остальных. Это трудно всегда оставаться достойным человеком. Легче собраться в кучу злобных, ограничивающих себя существ и жрать всякого пожелавшего быть лучше, выше, умнее. Уничтожить всё, что вам не под силу осознать. Расколотить красоты. Окрыситься, размахивая какой-нибудь религией, как транспарантом, призывая защищать психики детей. Но ваши дети уже прокляты. Они пьют вашу злобу с грудным молоком. Они с пелёнок готовы грызть чужие глотки по свистку свыше. Их мозг работает в допустимых пределах. Вы уже обрекли их на гибель.
Весь мир идёт к своей гибели. Чем там нам грозит Церковь? Апокалипсисом.
О, я думаю в день Страшного Суда, если нечто подобное случиться, все будут крайне удивлены, кто окажется в первых рядах среди претендентов в Пекло.
Потому что, может быть я не права, но в отличие от многих, и от товарища Милонова, да простит ему Бог его заблуждения, я верю в Бога. А не культы, религии и вещи. Я знаю, ОН ждал от нас подвигов, прекрасных свершений, рассветов любви. ОН хотел, чтобы с каждым днём мы становились лучше. Не прекращали совершенствоваться. Чтобы мы стремились к миру, или в войнах, оставались благородными. Он хотел от нас всего лишь человечности. А мы дали ему религии, обманы, ненависть, уродство, пошлость. И ещё кучу всякой мерзости.
Не удивлюсь, если Он давно махнул на нас рукой.
Это отвратительно, всё это понимать. И больно.
Я уже не жду долгой счастливой жизни. Думаю, мне ещё предстоит пострадать за своё знание.
Не знаю, как прочие, но я буду стараться до последнего оставаться честным человеком. До последнего верить в Бога. До последнего надеяться на лучшее. И быть терпеливым наблюдателем грандиозного разочарования, под названием человечество.
Потому что, в общем-то, остаются друзья, которые понимают. Друзья, которые дороги. Люди, которые ещё не отравлены. Если смириться с будущим, можно вполне неплохо провести в близком кругу остатки жизни. Не пачкаясь в грязи обыденности, скуки и сторонней глупости.

@темы: мои убеждения, моя жизнь

---

Меня аж трясёт.

Вот они комплексы. Выложилась на сообщество Шерлисом. Сама. Преодолев свои страхи. Теперь меня будет колотить как ненормальную. Ну я конечно немного того. Но как же меня пугают тапки.
Эй, уверенность в себе, где же ты?! АУ!
Ох ладно буду надеяться на человеческое милосердие. Бенедикт меня всё равно не покинет. XD
Правда ведь? Беня?


Ох ну конечно же.....

P.S. Какой стыд *слёг на пол* Я уже много месяцев подряд всюду пишу BBS вместо BBC, хотя через день вижу эти буквы то в телике, то в компе. Нет, ну я просто щас волосы на себе рвать буду!!! Позорище! Да простят меня все отцы основатели BBC!
Зло извиняется.


И НИКТО Ж НЕ ПОПРАВИЛ!!!!
А ведь читают меня не только ПЧ, но и кое-кто ещё. Вот ты, да ты, ты сам знаешь, что я к тебе обращаюсь. Ты разве не заметил очепятку, а ещё любитель TOP GEAR?! А? М?
Завтра непременно мне ответишь.

@темы: глючатай, истерика

---

Март восьмого.

Впервые в жизни я отнесла себя к категории людей подпадающих под раздачу восьмого марта.
Раньше я, считала себя выше любого гендерного разделения. Душа не имеет пола, она всеобъемлющая сила. И обладая кусочком мужского мировоззрения, никогда не праздновала всякие там "женские дни".
Но скоро конец света. Длительное ношение каблуков и юбок перестраивает мышление. Теперь я одна из виновниц торжества.

МИЛЫЕ ПОДРУГИ С НАШИМ НАС ДНЁМ!!!!!!

Сегодня был ещё один восхитительный день мой жизни. Мои друзья, которые просто невероятные поняли меня буквально. И задарили меня до смерти.

подарочки

На ручке написано: "Самая красивая". Книга превращает мозг в эрогенную зону. А блокнот очень кстати, так как меня взялось шарахать везде и всюду)))
Плюс летящий ко мне через пространство призент с туманного Альбиона. Плюс развесёлое застолье.
Мои друзья святые люди! Я их обожаю. Обожаю всех своих друзей)))
Сегодня было кульно. Не расстроила даже небольшая неточность с резервом столика. Я её в принципе предвидела. Но в итоге всё было хорошо. Особенно чай. И момент когда от шампанского у меня отключился контроль. Спасибо, что быстро вернулся!
Короче всё хорошо, только пока меня не было мама снова приболела. Выходит, что пока я испытываю радость, у неё ухудшается здоровье. И так всегда.
Мысль вредная, ложкодёготная.

@темы: счастье есть, поздравлялка, моя жизнь

---

Mr. Freeman, снова прав.

@темы: мои убеждения

---

Флешмоб 5 внезапных фактов.

Вслед за  .ы
5 внезапных фактов обо мне
1. Я до сих пор плохо ориентируюсь, где право, где лево. Если мне внезапно крикнуть: "сворачивай налево!" - сто процентов я запутаюсь и буду долго думать. А ещё я с трудом определяю время по часам со стрелками.
2. До семнадцати лет я считала себя реинкарнацией Фридриха Ницше. И гением. И я до сих пор не уверена, что это не так XD
3. Несмотря на местами, где и когда надо извращённую фантазию, не разу в жизни не видела эротических снов .
4. У меня фобия. До смерти боюсь насекомых. Почти всех. Просто до истерики.
5. Я всегда думаю, что говорю. Скажу, а потом обязательно думаю))))).

p.s. О надеюсь мой закос с потерянным 5 пунктом и сохранённым твоим тебя миновал))))

@темы: флешмоб

---

Не оправдывайся!

Вчера наткнулась на такую подборочка. И кроме того, что она уморительна Мартином, она ещё очень злободневна.




Почему мы всегда должны доказывать что-то социому?
Человек существо общественное. Иные из наши возможности способны раскрыться, да и просто имеют смысл, только в группе. Это бесспорно.
Но имеет ли право такая группа, любого уровня организации, будь то стадо или пристойное гражданское общества, навязывать индивиду свою точку зрения?
Конечно, мы вырабатываем традиции. Пишем правила благополучного совместного проживания. Нам важно, чтобы все были адекватными. Не бросались кусаться. Не хамили. Поддерживали порядок. Но общество, забываясь, начинает диктовать свою точку зрения в сферах, куда пускают только по спец. пропускам.
О чём я?
Ну, вот делаете вы что-то. Или ведёте себя как-то.
На ваш взгляд вы поступаете правильно. Да только вы и знаете как правильно. Вы никого не обманываете, ни соучаствуете в преступлениях. Для вас такие поступки естественны и не не имеют негативного шлейфа.
А общество вокруг вас коситься, хватается за голову, грозит пальцем и видит всё так, как ему удобно.
Сами того не зная вы оказываетесь в отвратительной ситуации. И хорошо если вы заметите реакцию окружающих. А то, что хуже, будете, обрастать "синонимами" и "прозвищами", оставаясь в неведение.
И, естественно, вы невольно принимаетесь оправдываться. Прекрасно знаете, что чем больше оправдываетесь, тем больше убеждаете в своей виновности. Но нет другого выхода.
Расписать сочинение на тему почему "я такой, а не каким вы меня видите" на табличку, чтобы разгуливать с ней потом по округе, не практично. Вопить как Мартин на гифках, тоже не комильфо. Люди всё равно останутся при своём.
А как негодяем быть не охота!
За 22 года я испробовала всё, чтобы избавиться от постоянных переживаний. Мне катастрофически не наплевать, что обо мне думают окружающие.
Мои друзья, у кого с этим проще, говорят: " Не важно какой тебя видит толпа. Её не убедить, что ты Ваня, если они решили, что ты Иван-Дурак. Но из-за их упрямства ничего не измениться. Ты будешь Ваней, а они Дураками".
Я знаю сама.
Это правило непреложной истины: "Истина остаётся истиной, какой бы ложью не обрастала".
Достаточно, чтобы близкие люди знали, что ты чист. И ты сам сохранял достоинство.
Мнение же социума тут не играет никакой роли.
Однако, ка же перестать оправдываться.

@темы: gif., мои мысли, моя жизнь

---

Очередной звездец.

Репетиция перед грандиозной катастрофой?
Очередная проверка на прочность?
Наказание за упрямство?
Что бы ни было....
ДОКОНАЛО!!!!!!
Снова тряская машина скорой помощи. Трескотня рации. Усталость физическая. Неопределённость духовная. Все планы под откос. Всё настроение к чёрту.
Внезапно.
Потому заплакала, потому не удержалась.
Приёмный покой и противные люди. Чего они все хотят от меня? Я в шоке. Видите даже забыла своё имя.
Тошнотворное дежавю. Всё это уже было. Здесь же.
А ведь я осень протянула. Зиму пережила.
Неужели вся карусель закрутиться по-новой?
Думаешь сломаешь меня?
Думаешь напугаешь?
Не оставляешь попыток.
Не выйдет. Я сожму зубы. И выстою.
Потому что иду через тёмную улицу с другом сорвавшимся по первому звонку.
Потому что я теперь едва ли не идеальная.
Потому что я никому не сделал ничего плохого.
Я чиста перед Богом и людьми.
Я права, потому что хочу мира и благополучия.
Ко мне возвращаются силы. Ко мне возвращается жизнь.
И пусть каждая капля моего счастья делает кого-то несчастным. Каждая радость обкрадывает кого-то. Пуская оно воруется у гнуси. Но не у моих близких. Не у моих друзей.
Да Большее из Зол, но цель моя лишь благо.
Так ведь создают себе установки люди?

@темы: истерика, моя жизнь

---

Фанфик: Шерлис в стране Чудиков.

Название: Шерлис в стране Чудиков.
Автор: БеТТи Бр@во <<< >>> ex–Большее из зол !!!
Бета: [J]S. Kai[/J]
Фэндом: Sherlock BBС
Кроссовер: Sherlock BBC x Алиса в стране чудес.
Пейринг: лейтмотивом Шерлок/Джон
Рейтинг: Кто знает, кто знает, пока G
Жанр: сказка, юмор, AU и OOC, ибо Шерлок не в себе
Статус: Не закончен. В работе.
Размещение: По доброй воле, размещаю лично. Копировать с сохранением авторства. Желательно оповестить куда изымается.)
Посвящение: Посвящается всем присутствовавшим на втором оффлайне Нижегородского фандома в "Циферблате". Тем кто натолкнул, надоумил и стимулировал. Брежу ради вас.
Отказ от прав: Искусство должно быть свободным и бедным. Я, по-прежнему, бедный и свободный.

Саммари:

Саммари: Шерлок Холмс - на пике своей знаменитости. Ему нет равных и довела его до этого Дедукция. Но за неё он расплатился собственным сердцем. Ведь всем в Англии известно, что нет его у Шерлока. Однако, что же будет делать гениальный сыщик, окажись он в мире, где нет логики и обитают лишь всевозможные Чудики. И значит нет толку от его дедуктивного метода. Побежит ли за кроликом? Последует ли за своим потерянным сердцем?

Глава первая,
В которой Шерлок проваливается в кроличью нору

Шерлис в стране Чудиков

Глава первая,
В которой Шерлок проваливается в кроличью нору

Плотность идиотов на один квадратный метр переваливала критическую отметку его персональной переносимости. Так что будь при нём оружие, Шерлок принялся бы расстреливать людей.
Смертная скука стала бы в том оправданием и порукой.
«Скучно» - выстрел в лоб очередному скалящему зубы недоумку.
«Скуууууууччччно!» - ещё один в нервно хихикающую пустоголовую вертихвостку.
И ещё один. И ещё. Пока не опустеет барабан, а со ствола не взовьётся удовлетворённый дымок.
Ватсон полагал, что у него отсутствуют и воображение, и фантазия, есть только дедукция. Ан нет, дорогой доктор. В мыслях Шерлок давно стоял среди хаотично разбросанных по мрамору трупов собственного производства, по-ковбойски раскручивая на пальце револьвер.
«Шерлок, что ты наделал?» - раскудахтался бы Джон, суетливо прыгая от туши к туше в попытке нащупать пульс. – «Зачем ты убил всех этих людей?!»
«Они сами напросились. Разве ты не заметил их омерзительную посредственность?!» - ответил бы Холмс.
Мимо него снова промелькнул официант с подносом, заставленным бокалами. Поймав юношу за плечо, сыщик избавился от опустошённого хрусталя, подхватывая очередную порцию шампанского. Пузырьки весело хороводили и, будто рыбки, липли к тонким стенкам. Не менее озорно они щекотались у него в переносице.
Шерлок не жаловал алкоголь. Как впрочем, любое вещество ослаблявшее работу мозга. Наркотикам он доверял лишь тем, что расширяли сознание. Градусы же, мутившие ясное восприятие, презирал.
Но сегодня отвращение пересилили тоска и вопиющая несправедливость.
Месяц назад заявился к ним поверенный некой знатной титулованной семьи с просьбой.
Один из отпрысков голубой крови, повеса и бездельник, вляпался в пренеприятную историю. Обвинение в изнасиловании и жестоком убийстве нависло над парнем дамокловым мечом. Репутация ни много ни мало будущего герцога оказалась запятнанной. Родовое древо, уходящее корнями в глубь веков, заколыхалось от страха перед перспективой скандала.
Молодой человек, между тем, клялся в непричастности. Отец – рыцарь, филантроп и деятель, как и мать – вхожая к самой королеве, верили сыночку. И, уж коль Шерлок Холмс единственный в своём роде гений, доверители горячо просят приложить руку к расследованию. И выручить доброе имя его светлости.
Задачка оказалась самую малость любопытной. Шерлок разобрался за пару дней. Сдал результаты своих изысканий инспектору, ведущему следствие. Получил щедрое пополнение на счёт в банке. И думать забыл о «Герцогском грешке», как окрестил дело Джон в блоге.
Но выяснилось, что спасти герцога – всё равно, что нажить себе проблем. Аристократы не благодарят плебейским «спасибо». Они устраивают в честь «спасителя» помпезный приём в стенах старого викторианского поместья. Дамы в вечерних туалетах, господа в смокингах и фраках.
Получив приглашение, Шерлок выкинул его в камин. Джон, обнаружив такой же изысканный конверт на своё имя, польстился и немедленно приступил к чтению нотаций на тему «элементарного уважения к людям, которые стараются». Лёжа на диване, Холмс расслабленно дремал под звук голоса доктора. Участвовать в коллективном приступе великосветского маразма он не намеривался. В детстве и юности насмотрелся раутов и приёмов до тошноты. Отмеренные жесты, продуманные речи о погоде. Ложь, блажь, лицемерие и идиотизм. Не хватало ещё время драгоценное тратить.
Вслед за Джоном за него взялся Майкрофт. Уж он-то не стал снисходить до уговоров. Среди приглашенных было несколько десятков ключевых для королевства фигур. Хороших друзей, если в политике бывают друзья, старшего Холмса. Оскорбление, наносимое герцогу отказом Шерлока, бросало тень на фамилию Холмс, а значит на него лично. Допустить столь ужасный конфуз было немыслимо. Не улыбалось «скромному служащему» потом вымаливать прощение и рассыпаться в извинениях, латая дыры в безупречной репутации.
Не мудрствуя лукаво, Майкрофт при Шерлоке заручился поддержкой инспектора Лестрейда. И виновнику торжества грозило быть доставленным к месту чествования не просто с мигалками в кортеже, но ещё и при браслетах.
Шантаж был наинаглейший. Но угроза была не менее реальной.
Пришлось смириться. Позволить выволакивать себя полицейским офицерам на глазах у всей Бейкер-стрит Шерлоку воспрепятствовала гордость.
Джон был счастлив. Нескромно, надо заметить, счастлив.
А вот Майкрофт, узнав о приглашении доктора, призадумался.
Манера Ватсона одеваться вызывала у старшего брата приступы аллергии. Вежливый Майкрофт о том умалчивал. Теперь ситуация вынуждала к откровенности. Допускать Джона к элите в одном из его выходных костюмов или в, ещё хуже, взятом напрокат наряде, мягко говоря, не рекомендовалось.
О качестве гардероба доктора деликатно, но непрозрачно намекнули, прислав личного портного. Джон был задет. Чтобы купировать назревающую обиду, Шерлок и себе заказал новый смокинг. А навязчивое участие брата обосновал его искренним желанием избавить их от трудностей выбора.
Доктор вроде бы поверил.
Увидев друга в шикарном, чуточку стилизованном в рамках классики фраке, Шерлок испытал прилив слабой благодарности к Майкрофту. Впервые Ватсон выглядел не просто убедительно, но ещё и солидно. Идеальный партнёр гениального сыщика.
Миссис Хадсон, провожая их за порог, вздыхала не переставая – такие они были восхитительные. Квартирная хозяйка даже позволила себе подойти к Шерлоку и приколоть бутоньеркой алую розу. Холмс заметил, что он едет не жениться, а вариться в высокомерном занудстве. Однако Джон предостерегающе подтолкнул его локтем. И Шерлок решил оставить цветок.
Майкрофт, для гарантии лично взявшийся их эскортировать, всё равно нашёл к чему придраться. Шерлок наотрез отказался приводить волосы в степенное прилизанное состояние. И пока машина неспешно катила за город, нарочно, демонстративно лохматил их пятернёй. Братец клокотал.
Один Джон был всем доволен.
При виде же шикарного особняка, покоившегося на изумрудном ковре английского, расчерченного гравием, газона, не справился с изумлённым возгласом.
Шерлок давно приметил за другом странный трепет как перед богатством, так и перед высоким социальным статусом. Он решил, что это комплексы детства вкупе с сопутствующими патологиями нездорового, на взгляд Холмса, патриотизма. Однако вечное удивление Джона состоятельности отдельных клиентов и стабильное впадение друга в образ мнущегося робкого просителя в долг уже раздражало. Шерлок давно сделал всё возможное, чтобы свалить заботы о бюджете на голову Ватсона. Он доверял доктору кредитки. Всегда знал, что Джон «придержит чек», и обналичит без задней мысли, стоит только опустеть холодильнику. Не помнил, когда в последний раз собственноручно выплачивал свою долю за аренду. Как ещё продемонстрировать своё презрение к деньгам и выбить из Джона его дурацкое смущение, он не представлял.
«Стоит найти поводы для парочки шикарных подарков», – решил Холмс, обнаружив эйфорию во взгляде доктора, когда двери перед ними распахнул дворецкий. – «Тех же часов попристойней. Или телефона понавороченней», - размышлял он. Может, длительный контакт с роскошью привьёт другу равнодушие.
Сам приём превзошёл все ожидания сыщика. Он был омерзительней раз в десять, чем предполагалось.
Всё началось с публичного «распятия героя». Именно так к этому относился Шерлок. Прочие называют это воспеванием похвал.
Герцог заливался соловьем о том, какую великую услугу оказал ему общеизвестный рейхенбахский герой. Расписывал его душевные качества, будто имел об оных представление. Одним словом, каркас речи был прежним, изменились только обороты. Спасибо хоть журналистов с их истеричными фотовспышками сюда не вызвали.
Вымученно улыбаясь, он отключился, погрузившись в собственные мысли. Джон, как всегда соприкасавшийся с ним плечом, только суфлировал. А сыщик послушно отдавал нужные импульсы мышцам.
«Улыбайся».
«Ответь на пожатие».
«Не тряси так, это же подарок».
«Просто дай ему обнять тебя», - взмолился доктор, когда избежавший тюрьмы молодой благородный недотёпа в порыве чувств повис у него на шее.
Всё-таки присутствие Джона действовало на него безотказно. Прежде он бы никогда не позволил таких панибратств с клиентами, да ещё с бывшими.
«Что бы я без тебя делал?» – думалось временами Шерлоку.
Впрочем, он приобрёл возможность испытать отсутствие доктора на собственной шкуре в тот же вечер.
Кто бы мог подумать, что среди всех высоких гостей у скромного военного врача обнаружатся знакомые. Бывший сослуживец, сделавший карьеру в министерстве обороны. Судя по вульгарной золотой коронке, не без помощи криминальных элементов. Неприятный обрюзгший обжора с мужицкими замашками. Джон воодушевлённо поведал, как вытаскивал из него пули в Афганистане. Шерлок был совершенно уверен, что Ватсон старался зря. Немного свинца этому чиновнику не помешало бы.
Естественно, Ватсон скрылся с вновь обретённым товарищем в неизвестном направлении. Бросив Холмса в одиночестве. Шерлок очень надеялся, что Джон скоро разочаруется в случайной встрече. Ведь не сложно догадаться, с чего бы эта свинья решила сентиментальничать. Честный капитан Джон Ватсон стал ему интересен едино лишь по той причине, что был партнёром Шерлока Холмса. При других обстоятельствах, столкнись они нос к носу на улице, жирдяй бы даже не вспомнил хирурга, зашивавшего его на поле боя.
Но, видимо, доктор неискоренимо видел в людях только лучшее.
Ретировавшись в уголок, Шерлок насупленно поглядывал в сторону жужжащей массы плоти и тщеславия.
Первый бокал он схватил скорее с досады, чем преднамеренно. Второй – с усугублявшейся тоски. Третий – потому что к нему привязалась назойливая дамочка. Она тиранила его, пока у сыщика не кончилось терпение. В итоге, узнав «о четырёх пластических операциях, изменах мужу с водителем, злоупотреблении спрятанным в сумочке валиумом и ношении поддельных бриллиантов, так как настоящие давно заложены для оплаты кредитов прежде, чем о них узнает муж», особа сбавила обороты. И Шерлок, опрокинув четвёртый бокал, сумел сбежать под в меру вежливым предлогом.
Пятый брался уже механически.
Цвета в глазах стали вдруг неуверенными в себе, чуть-чуть поплыли, словно подмоченные акварели. Тело стало менее послушным. Жесты Шерлока, никогда не отличавшиеся скованностью, теперь поднабрались фривольности. По крайней мере, бокалы с плавающих над головами толпы подносов он снимал почти танцуя.
Пора завязывать наступила, когда он отнюдь не грациозно запнулся об ножку слишком далеко отставленного от столика стула.
Герцог-отец, отыскав своего благодетеля глазами, сделал жест, приглашающий присоединиться к их тёплой компании. Несколько седовласых почтенных джентльменов, вместе с Майкрофтом до кучи, выжидающе обернулись к нему.
«Ну уж нет!» - пропел Шерлок под нос.
С лёгкой извиняющейся улыбкой он так же жестами попросил минуточку, быстро перемещаясь в сторону уборной. По пути подцепил шестую дозу приторных пузырьков.
«Ещё немного и я плюну на всё и сбегу отсюда», - негодовал Холмс.
Его вынудили проводить вечер с круглыми дураками, задающими тупейшие вопросы. А завтра все будут надуваться перед знакомыми, мол, я видел Шерлока Холмса. Будто он Лохнесское чудовище. Разница между мифическим плезиозавром и им теперь ерундовая. Холмс существует в реальности, это теперь доказано.
Джон где-то травит армейские байки. Вероятно, пошлые. А его тут толпа одолела. Между прочим, повальный интерес к его деятельности убьёт его вернее и раньше, чем любой преступник. Не сам ли доктор обращал на то его внимание? Предатель. Единственный друг, называется!
Ввалившись в туалетную комнату, Шерлок облегчённо щёлкнул замком.
До чего он докатился - прятаться в туалете.
Словно он снова подросток, избегающий своих щедрых на затеи одноклассников.
В столешнице тёмного мрамора беззащитно белела кувшинка раковины. На прохладную гладкую поверхность с едва видными зелёными молниями прожилок приятно было облокотиться. Ножка бокала пронзительно звякнула о камень. Поморщившись, он кое-как поставил стекляшку ровно, едва не уронив.
Кончики пальцев покалывало. Конечности размякли и расслабились. Было приятно. Но настораживало.
Собственное отражение в подсвеченном зеркале показалось нелепым. Бледный мужчина с некрасиво вытянутым лицом. Шерлок никогда не считал себя привлекательным. Нет смысла выносить суждение о предмете спорном. Тем более, не имея возможности объективно оценить его.
Расстегнутая бабочка болталась как самое настоящее мёртвое сникшее насекомое. На атласе лацкана пульсировала пурпуром роза. Холмс оторвал цветок и безжалостно смял в ладони. Насладился бархатистыми прикосновениями лепестков и бросил в раковину.
Покрутив золочёный вентиль, умылся холодной водой в надежде на то, что это поможет. Но необъяснимое ощущение тяжести и лёгкости одновременно не покинуло его виски и затылок.
Вдруг захотелось курить, смакуя привкус табака на языке.
Захотелось отомстить Джону Ватсону за сегодняшнее упущение в их дружбе. Например, довести до сведения Сары, или с кем там теперь встречается доктор, про богатырский храп. Пусть женщину поинтригует, откуда он знает.
Сильно зазудело подгадить и Майкрофту. Пойти и заявить герцогине, что она жаба в жемчугах.
Холмс захихикал, представляя переполох в приличном обществе. И себя, танцующего чечётку на столе. Да, он умел отбивать ритм каблуками. У него вообще много талантов.
Одёрнув себя, Шерлок уставился в зеркальную гладь.
«Ты надрался шампанского, словно школьница на выпускном вечере», - сообщил он захмелевшему гениальному сыщику по ту сторону.
Оглядел углы. Остаётся надеяться на тактичность гостей и отсутствие камер в таком месте.
Перекрыв воду, он из чистого хулиганства брызнул в отражение.
На серебристой поверхности раскрылись бутонами концентрические круги. В замешательстве, Шерлок сверлил взглядом успокаивающуюся гладь. Зажмурился, сделал два ровных вдоха и выдоха. Снова изучил зеркало. Ничего. Подозрительно ткнул пальцем в самый центр. Его отпечаток остался запятой на поверхности совершенно прозаичного стекла.
«Пора домой», - поставил ультиматум Шерлок. Джона под мышку и срочно домой. Если Майкрофт воспротивится, можно без зазрения совести притворяться больным. Или сразу заикнуться о галлюцинации. Старший брат тогда сам справит его вон от греха подальше.
Покидая туалетную комнату, Шерлок уж не видел, как в точке прикосновение его пальца зеркало вспучилось, прогнулось наружу и с водяным всхлипом впустило руку. Унизанные увесистыми перстнями пальцы опустились в чашу раковины. Рука достала исковерканный Шерлоком бутон, покрытый капельками влаги, будто слёзками. Взвесив цветок на ладони, рука утащила его туда, откуда росла.

Либо ему мерещилось, либо коридор действительно деформировался.
Недавние воспоминания подсказывали, что от зала до уборной шагов десять. А именно – три старинных канделябра, освещавших пыльным антикварным светом портреты потомков и стёртый рисунок на обоях. Теперь же дверной проём, исторгавший звуки музыки и разговоров, отъехал светильников на десять. С противоположной стороны коридор тянулся в неизведанные глубины дома. Слишком уж глубоко, если брать габариты строения.
Шерлок лишний раз убедился, что был прав. Алкоголь – вредная дрянь.
Взломанная перспектива внушила ему неловкость. Холмс впервые в жизни поёжился не от холода, а от обстановки.
Нечто изменилось вокруг. Нечто добавилось. Кто-то понапихал таинственности по углам, подмешал сумрака. Пращуры герцогского рода на холстах выглядели готовыми зашевелиться.
В дверях залы тёмным абрисом появилась фигура. Торопливые шаги звуком пронзили коридор. Между стенами заметалось суетливое эхо.
Эхо!?
Спешащий человек перемещался будто рывками. Нырял из водопада в водопад похожего на застывшие в воздухе крошечные блёстки света. Его очертания были расплывчатыми, но смутно знакомыми.
Ещё бы, ведь это оказался почти бегущий Джон Ватсон.
Ватсон миновал Холмса, и головы не повернув. Шерлок бросился следом.
- Джон! - окрикнул он.
Доктор замер на месте, будто прислушиваясь. Но не оглянулся.
- Джон, мне нехорошо, думаю, будет лучше, если мы…
Тут Холмс увидел «это». Будто почувствовав внимание, «это» дёрнулось из стороны в сторону.
ПУШИСТЫЙ, БЕЛЕНЬКИЙ, ДЕРЗКО ПРИПОДНЯТЫЙ КРОЛИЧИЙ ХВОСТИК.
И всё бы ничего, кроме того, что рос он из…
В общем, из Джона. Практично пристроившись между длинными фалдами фрака.
- Мне хуже, чем я думал, Джон, – сглотнул Шерлок, поднимая глаза.
Небольшие, мягкие, просвечивающие розовым кроличьи ушки отчего-то тряслись.
Меховая парочка возвышалась по обе стороны джонова черепа.
- Совсем нехорошо, – растерянно пробормотал Холмс.
Ватсон словно не слышал его.
Доктор вдруг охнул, повернулся ближе к освещению, приподнимая рукав. На запястье сверкнул золотой браслет с крупным циферблатом. Циферки были разбросаны по кругу, как попало, располагаясь не по порядку. Витые стрелочки жили отдельной жизнью. Секундная крутилась как ненормальная. А часовая с минутной двигались навстречу друг дружке.
- Кошмар! – взвыл Джон.
Шерлок подпрыгнул от неожиданности.
- Опаздываю, смертельно опаздываю! Почему я всегда опаздываю смертельно?!
Подобравшись, Джон припустился бегом вдоль бесконечно вереницы канделябров.
- Куда, куда ты опаздываешь? – не понял Холмс. – Что вообще, чёрт побери, происходит?
Бросив взгляд назад, Шерлок попятился. Светильники гасли один за другим. Кромешная темень откусывала от коридора кусок за куском. Жёлтый квадрат, в котором мелькали люди, повис в невесомости абсолютной черноты. Мрак несся ему навстречу.
- Королева придёт в ярость! О, как же рассердится королева! – причитания Ватсона стремительно удалялись.
А сзади Неизбежность щелкала светильники невидимыми зубищами.
Развернувшись на каблуках, Холмс кинулся догонять кролика, то есть Джона. Обычно Ватсон за ним поспевал, теперь мир сошёл с ума, и он должен был поспеть за доктором. А догнать его не удавалось. Белый хвостик призрачно маячил, словно болотный огонёк, не позволяя потерять себя из виду. Но всякий раз, стоило приблизиться к Джону на расстояние руки, свихнувшаяся физика раздвигала пол под ногами. И доктор вновь был в отрыве.
Волна темноты преследовала и преследовала их.
А они бежали и бежали.
Джон всё поминал и поминал королеву.
Шерлок окончательно потерял суть происходящего.
Коридор кончился, они выпали в просторную галерею.
В высокие стрельчатые окна бесстыдно подсматривала огромная Луна.
Спутник, заскучавший на орбите, вплотную приблизился к Земле. Льдистый шар закрыл собой половину неба. Какой-то шутник нарисовал на покрытом кратерами теле улыбчивый смайлик.
Млечное сияние закрасило всё вокруг жемчужной краской. Джон с Шерлоком породили два исполинских восклицательных знака теней.
Последний канделябр потух, отрезая путь назад.
- Мои усики! Мои бедные усики. Мой бедный хвостик, королева сделает из него пуховку, если снова опоздаю! – тараторил Джон.
Не сбавляя ходу, доктор провалился сквозь землю. Вот он подпрыгнул и ушёл сквозь пол. Разогнавшийся Холмс едва успел затормозить на краю внушительной ямы. Из-под ботинок посыпалась каменная крошка, но равновесие Шерлок удержал.
Часть квадратных плит была разобрана. Провал щерился оббитым кирпичом. Внизу не видно было ни зги.
Луна наблюдала.
Огромная тень Шерлока согнулась в знак вопросительный.
Холмс размышлял.
Величайший ум в истории человечества подсказывал ему, что у всего происходящего есть несколько логических объяснений. Либо он ненароком задремал и пребывает в сновидении. Либо он находится под воздействием сильнодействующего наркотика.
Для проверки первой гипотезы Холмс сильно сжал ладонь, впиваясь в мягкое ногтями. Не сработало. Боль вгрызлась в плоть. На коже проступили кровавые полумесяцы. Даже желания проснуться не появилось.
Если верно было второе, то стоило решить, куда был подмешано вещество. На приёме Шерлок ничего не ел, только пил. Все пили шампанское. Выходит, самый оптимальный вариант – игристое вино. Очень удобно, надо заметить, никто ничего не заподозрит, списывая лёгкое помутнение и слабость на воздействие напитка.
Следовательно, где-то в материальном мире несколько десятков важных персон Британии лежат беззащитные под глюками. Кто бы мог до такого додуматься, а, главное, зачем?
У Шерлока имелся ответ, и он ему не нравился.
Вот какими путями вела его дедукция.
Только что в ней сейчас было проку.
Едва ли Холмс победит свою физиологию и вырвется из дурмана. Или сновидения. Или отсюда вообще.
«И что теперь?» - спросил себя сыщик.
Ночное светило, осквернённое мнимым граффитистом, подмигнула ему подтёкшим глазом.
Однажды мама предложила изредка совершать поступки, не думая.
«Иди за своим сердцем», - советовала миссис Холмс.
И действительно, если отбросить всё невозможное, даже самое невероятное окажется ответом.
Так Шерлок провалился в кроличью нору.

Глава вторая,
В которой Шерлок падает-падает-падает, а затем ищет выход из безвыходного
положения

Глава вторая,
В которой Шерлок падает-падает-падает, а затем ищет выход из безвыходного
положения

Падение Шерлока началось неудачно, его закувыркало-завертело, как бельё в центрифуге. А всё потому, что в кроличьи норы надо прыгать сломя голову, или решительно шагать. Падать, пафосно раскинув руки, строго воспрещается. Все кролики и девочки в полосатых гольфах об этом знают. Но с правилами грамотного перехода из мира реального в мир волшебный Холмс был знаком примерно настолько же, насколько и с астрономией.
Его уже мутило, когда безумная скорость, вспучившая одежду и распрямившая кудри, сошла на нет. Сгруппировавшись, Шерлок перевернулся на спину, стараясь больше не впадать в акробатические сальдо. Сохранять равновесие оказалось задачкой не из легких.
Где-то вдалеке мельтешила серебристая точка. Холмс пролетел уже никак не меньше этажности среднестатистического небоскрёба. Однако дно пока не спешило предложить ему посадочное место.
Напротив, его падение замедлилось. Как металлический шарик с трудом преодолевает густоты патоки, так Шерлок прогулочным темпом преодолевал пласты породы.
Становилось светлее. На земляных стенах колодца то тут, то там попадались колонии тонконогих грибов. Похожие на чрезвычайно вредные поганки, они светились предупреждающим зелёным неоном.
Шерлок поднапрягся и лёг на живот.
Отдалённо это было похоже на трюки в аэродинамической трубе. Только не было мощного гейзера нагнетённого воздуха. Или на затяжной прыжок с самолёта. Без неба и парашюта.
Чем глубже Холмс погружался, тем гуще разрастались поганки. Шире и ярче становились приплюснутые шляпки. Ему навстречу начали всплывать всевозможные предметы. Кофейный столик, поднос с вальсирующими вокруг чайными чашками, книги, кресло, подушки, звякающие друг о друга колбочки, телефонная трубка….
Те, что побольше и помассивней, двигались с его скоростью, а прочая мелочь неслась, будто выпущенная из пушки. Шерлок чудом увернулся от пепельницы, покусившейся на лицо. Пузатый том с золочёным обрезом боднул его в грудь. Поймав книжку за бугристую обложку, Холмс с трудом разобрал полустёртый готический шрифт.
«Как обмануть Гравитацию. Руководство для самоубийц»
- гласило заглавие.
«Бред, такое невозможно!», - всем своим существом возмутился Шерлок, выпуская книгу и пытаясь принять сидячее положение.
С другой стороны, будь Гравитация женщиной, она бы была весьма унижена. Уже минут пятнадцать он злостно попирал все открытия Ньютона. Грубо говоря, насмехался над леди Гравитацией. Или же она над ним куражилась?
- Да, - сказал себе Шерлок, - вот это полетел так полетел! Уж теперь ни о каком страхе высоты и речи быть не может. Можно с крыши прыгнуть, не выработав ни капельки адреналина.
(Боюсь, что тут он был даже чересчур прав!)
И дальше – вниз, вниз, вниз.
А чей-то распотрошенный обиход всё поднимался из недр норы.
Шерлок начал утомляться.
Глупости, давно поджидавшие, пока разум уронит инициативу, поспешили её подобрать.
- Вдруг я буду так лететь, лететь и пролечу всю Землю насквозь? Вылезу – и вдруг окажусь среди ходящих вверх ногами! Анти…Антипяток, что ли? – размышлял Холмс, отпихивая граммофон.
Уклоняясь от вилок, которые подобно трассерам свистели мимо, он осознал, что разговаривает сам с собой. Более того, несёт возмутительную ерунду. С другой стороны, здесь никому слушать и не верить ушам своим. Да и Шерлок долгое время был искренне уверен, что планета плоская. До тех пор пока не пришёл Ватсон и не начал всем навязывать своё видение строения Солнечной Системы. Галилей доморощенный.
Чтобы пропустить лакированный рояль, булькающий разрозненными нотами, пришлось прижаться к стенке. На одежде остались светящиеся пятна от примятых грибов. На взгляд Холмса, недурно было бы выудить из прочего хлама микроскоп. Заняться микологией от нечего делать.
Потому как совершенно неизвестно, сколько ещё…
Госпожа Гравитация тоже имеет право отдохнуть и упустить кого-нибудь из виду. Но рано или поздно она про всех вспомнит.
Сию секунду её незримая длань схватила Шерлока за грудки и со всей силы притяжения швырнула его в кучу сине-бело-зелёных, набитых хрустким пенопластом, мусорных пакетов.
- Ох, Гравитация, бессердечная ты…- ругался Шерлок, скатываясь с примятой вершины.
Совсем не пострадав, он первым делом огляделся. Взглянул наверх, но там был всего лишь скругленный потолок, не подозревающий о существовании в нём дыр или прочих отверстий. Зато впереди снова оказался туннель, и где-то там, вдали, мелькнула фигурка Джона-Кролика, улепётываюшего во весь дух.
Не теряя времени, Шерлок бросился в погоню. Опять казалось, что он вот-вот догонит друга, и опять он успел заметить скрывшийся за углом хвостик.
- Ушки-усики мои! Как я опаздываю! Боже мой! – паниковал Ватсон.
Увы, за поворотом Джон-Кролик бесследно исчез, а сам Шерлок очутился в смутно знакомом, но оттого не менее странном месте.
Это было просторное овальное помещение, освещавшееся рядами мощных ламп дневного света. После сумерек туннеля Холмс даже прищурился. От всего помещения веяло стерильностью, будто от научной лаборатории. Вдоль стен шли автоматические двери вперемешку с пустыми клетками. Но все выходы были запреты, зато все клетки – нараспашку. В этом Шерлок скоро удостоверился, обойдя всю лабораторию и введя по нескольку пробных кодов в электронные замки. Злобный зайчик на дисплее показывал ему красную карточку. Ситуация была тупиковая.
Дверей было много. Они открывались карточками-ключами или при помощи ручного введения пароля. Но везде кнопки выглядели как новые, словно ими не и не пользовались. Ни одной потожировой подсказки. А набор знаков на клавиатурках лишь усложнял математический просчёт.
На каждом замке было по одиннадцать кнопок: «Р», «#’», «домик», «стрелочка вниз», «А», «!», «Б», «#’’», «10», «изображение чайной чашечки». Исходя из набора символов, что-то подсказывало Холмсу, что, сколько бы комбинаций он не испробовал, верной ему не отыскать. Ты либо знаешь, либо не знаешь. Ошибиться можно было лишь трижды.
Шерлок уныло расхаживал взад-вперёд, размышляя, как отсюда выбраться. Понятное дело, что туннель, откуда он пришёл, испарился, подобно коридору и норе. Шерлок был замурован в полупустой лаборатории.
Лампы под потолком загудели и брызнули вокруг совсем уж испепеляющим светом. Лаборатория заполнилась душераздирающим воем, писком, визгом то ли сирены, то ли сигнализации. Лампочки притворились светомузыкой на вечеринке, замигали, зарябили. Холмс зажал уши и зажмурился. Мгновение им обладала паника, пригибая к полу. Пытка кончилась столь же внезапно, как и началась.
Распрямившись, Шерлок несмело открыл глаза. Всё было так же спокойно и пусто. Видимо, кто просто решил его напугать. Или охранная система поздно сработала? Или ненароком Холмс стал чьим-то экспериментом? Мало ли.
Только теперь Шерлок заметил появившийся неоткуда стеклянный предметный столик. Золотая ключ-карта величиной с канцелярскую скрепку одинокой точкой лежала на нём. Но для любого замка она была слишком маленькой. Но если есть ключ, значит, обязана быть дверь. Дверей без ключей не существует. Как не бывает безвыходных ситуаций. Выход есть всегда.
Добросовестно обойдя лабораторию по десятому кругу, Холмс обнаружил незамеченную ранее небольшую, сантиметров в тридцать, дверцу, подойти к которой можно было, только войдя в клетку. Стоило провести по желобку магнитной лентой, как добрый зелёный зайка приветственно распахнул лапки. Встав на колени, Шерлок заглянул в открывшуюся колоннаду, ведущую на тихую, весьма Лондонскую на вид площадь с говорливым фонтаном и вышагивающими голубями.
Невольно захотелось оказаться там, в родных урбанистических декорациях. Но в проём не прошла бы даже голова Холмса. А и пролезла бы – хорошего мало: ведь голова должна быть на плечах.
«Вот почему я такой большой и нескладный?» - посетовал Шерлок. – «Вот если бы я умел складываться, как перочинный нож, или, ещё лучше как фигурка оригами – тогда было бы другое дело! Есть ли в мире йогические практики, учащие складываться словно лист бумаги?»
Несмотря на всю свою матёрую рациональность, теперь Шерлок допускал, что ничего невозможного нет.
Так или иначе, сидеть перед заветной дверью было совершенно бесполезно, и Холмс вернулся к стеклянному столику, смутно надеясь всё-таки найти другой ключ или, на худой конец, руководство по «Йогическому оригами». Ни того, ни другого не обнаружилось, но нашлась полная пачка никотиновых пластырей. (Естественно, раньше её там не было.) Поверх упаковки был наклеен ярлычок, а на нём большими, приметными буквами напечатано: «ПРИЛЕПИ МЕНЯ!»
Выглядело очень заманчиво, но Шерлок был консультирующим детективом с кучей врагов, и едва ли бы дожил до своих лет, откликайся он на всякое заманчивое предложение. Хотя надо признать, что в случае с таблеточками таксиста он, простите, «залажал».
«Сначала почитаю состав», - сказал себе Холмс, переворачивая коробку.
Но после слова состав мелкий шрифт сообщал потенциальному потребителю: НЕЯДНЕЯДНЕЯДНЕДЯНЕЯДНЕЯДНЕЯДНЕЯД…
Черепа с костями нигде тоже не наблюдалось.
Холмс решил попробовать. Эффект оказался необыкновенным. По клеточкам мозга пробежал невероятно приятный импульс. Будто Холмс только что затянулся лучшей кубинской сигарой. Он сам не заметил, как налепил все три пластыря.
- Что же это со мной творится? – удивился Шерлок. – Я и правда складываюсь как оригами.
Спорить с этим было трудно: к этому времени в нём осталось всего лишь четверть метра. Теперь легко можно было сбежать отсюда. Но на всякий случай он решил немного подождать, убедиться в прекращении усыхания. «А то вдруг я буду делаться всё меньше и меньше, а потом вовсе стану микроскопическим. И рассмотреть меня будет возможно лишь с помощью самого сильного увеличивающего прибора», - думал он.
Он попытался себе это представить, но идея разонравилась, когда он понял, что все потом до конца дней будут смотреть на него как на вошь.
Удостоверившись в закреплении результата, Шерлок побежал было к двери, но тут же сник. Обернувшись, он увидел сквозь стекло ключ-карту, оставленную на, увы, слишком высоком теперь столе.
«Идиот», - констатировал Холмс.
Стальные ножки оказались скользкими и абсолютно неприступными. Добраться до ключ-карты было совершенно невозможно.
Не успел Шерлок впасть в отчаянье, и вдоволь поругать свою непредусмотрительность, как в поле его зрения попала деревянная шкатулочка. Она неприметно стояла под столиком, дожидаясь, пока Холмс обратит на неё внимание. Внутри на бархатной подложке томно изогнулась курительная трубка. Уже раскуренная и сладко, зазывно пахнущая. «ВЫКУРИ МЕНЯ» - настаивала гравировка вдоль мундштука.
- Я так и сделаю. Если вырасту, достану ключ, если ещё уменьшусь, просочусь под дверь. Больше или меньше? Больше или меньше? – озабоченно повторял он, затягиваясь.
Дым окутал его, цепляясь за волосы и ресницы, но ничего не изменилось. А поскольку Шерлок уже привык ждать одних сюрпризов, он слегка расстроился. Выпуская серый клубочек, он сел на пол и отдался курению. Табак был волшебным, а какой ещё табак может быть в волшебной стране? Только уже слишком много от него было дыма. В конце концов, Холмса окутал полупрозрачный смог.
- Всё чудесится и чудесится, ой! – приступил было Шерлок к словотворчеству, как вдруг больно ударился обо что-то макушкой.
Разогнав ладонью дымчатую пелену, он обнаружил, что его ботинки решили с ним распрощаться. По крайней мере, они значительно отдалились от него. Попытавшись вытянуть ногу, Холмс уткнулся ступнёй в стену. Свободное пространство исчезало неумолимо. Его распёрло до размеров Гулливера с точки зрения лилипутов. Пришлось скрючиться, съёжиться.
- У меня сейчас клаустрофобия разыграется! – испуганно заявил кому-то Шерлок. Но, слава богу, тут расти он закончил.
В обрывках дыма теперь сидел гигантский Холмс, запиханный в ставшую тесной лабораторию, как кораблик в бутылку.
Откуда-то издалека послышался быстрый топоток; это вновь нарисовался никто иной, как Джон-кролик. В одной руке у него был пакет молока, а в другой телефон, куда он набивал текст. На ходу он, потряхивая ушами, бормотал под нос:
- Всё бы ничего, но вот Герцогиня, Герцогиня! Она придёт в ярость, если я опоздаю. Она именно туда и придёт. А рука у неё, ооо, не рука, а плеть.
Шерлок был не в самом выгодном положении, поэтому не мог упустить момента.
- Мм, Джон, прости, пожалуйста… - робким голосом начал он.
Джон-кролик поднял взгляд, мех на его ушах и хвосте встал дыбом. Промычав нечто невнятное, он, выронив молоко, как ужаленный отпрянул в сторону и исчез в неизвестном направлении.
- Проклятье, Ватсон сколько можно уже?! – не выдержал Шерлок. – Почему ты меня не признаёшь? А что, если… что если это я сейчас не такой, как всегда. Превратился в кого-нибудь. Погодите, погодите… Недавно, вот только что, вроде был я. Или уже нет? Что-то мне не по себе, а это значит, что я не в себе. Или в себе, но не я. Но если я не в себе, тогда, кто же во мне? И кого во мне видит Джон? Если я вижу в Джоне Ватсона, но одновременно и кролика. Больше конечно кролика, чем Джона. Значит он тоже не в себе, если я не вижу в нём его. А он не видит во мне… - Шерлок завопил. - Стоп.
Шерлок неловко двинул рукой, и из ставшей миниатюрной трубки, чудом удерживающей равновесие на подушечке пальца, взлетели мошки искорок. Они вознеслись и приземлились прямо на противопожарную систему. И без того защекоченные дымом индикаторы решили уже как-то повлиять на ситуацию. Всюду на потолке распустились ромашки разбрызгивателей. Они раскрутились и принялись поливать померещившийся пожар.
Одна из поливалок оказалась прямо над лицом Шерлока.
Ощущая укольчики прохладных капель на лбу и то, как постепенно пропитывается влагой одежда, Холмс, уставший удивляться, вздохнул.
- Очаровательно!

Глава третья,
В которой Шерлок вымок до нитки

Глава третья,
В которой Шерлок вымок до нитки

В прошлой главе мы оставили неосторожно подросшего Шерлока в весьма неловкой ситуации. Точнее, в крайне стеснённых обстоятельствах. Настолько стеснённых, что у него неизбежно стали затекать и ныть конечности.
Поливалки тем временем продолжали исторгать солоноватую воду. Должно быть, где-то обмелело уже не одно озеро, а они всё не унимались. На полу успела собраться приличных размеров лужа. Судя по ручейкам, текущим в ботинки Шерлока, она стремительно разрасталась.
Согласитесь, действительно неловкая ситуация. И весьма сырая.
Но не секрет, что порою выйти из конфуза можно, только подмочив репутацию.
Между тем, вода уже обнимала колени.
Холмс задумался о кислороде. Он пришёлся бы очень кстати, если лабораторию затопило бы полностью.
Однако обошлось, так как Шерлок осознал, что это не вода поднимается, а он снова уменьшается.
Через пару мгновений, едва успев вдохнуть поглубже, он погрузился целиком. Под ногами распростёрлась зыбкая засасывающая бездонность. Изловчившись, Холмс кое-как стянул с плеч стесняющий движения пиджак. Тот, собравшись складками, обернулся чёрной каракатицей. Взмахнул рукавами и был таков, оставив только рассеивающийся чернильный росчерк.
Всплывая, Шерлок нечаянно хлебнул водицы.
- Приехали, – недовольно прохрипел он, откашливаясь. – То есть приплыли.
А плыть было куда.
Во все четыре стороны простиралось ребристая гладь моря. Шерлок окрестил это именно морем, так как берегов не было и в помине.
Остатки накуренного им дыма, пропитавшись влагой, стелились по воде подобно туману. С затянутого серыми клубами потолка в море упали последние капли.
Удерживаясь на плаву, он беспомощно крутился на месте. В каком направлении притаилась гипотетическая суша, можно было только догадываться. А плыть наугад довольно рискованно. Водичка температурой не баловала.
Не разбившись в лепёшку, не оставшись замурованным, он мог просто утонуть.
От этих печальных мыслей его отвлёк сильный всплеск. Кто-то барахтался неподалёку от него и шлёпал по воде так громко, что даже туману не удалось заглушить звуки мокрыми объятьями. Сперва Шерлок подумал было об акулах, но тут же отругал себя за такую нелепую мысль. Зубастый хищник ведь подкрадывается, а не хлюпает во всеуслышание, будто морж или целый кашалот.
Успокоив себя, таким образом, он двинулся на шум. Вскоре ему навстречу выплыл обыкновенный живой человек. Всего-навсего женщина, очевидно, тоже нечаянно попавшая в это «море». Поравнявшись с ней, Шерлок рассмотрел, что незнакомка одета в белый медицинский халат. Поверх униформы был накинут полупрозрачный дождевик. Просторный лёгкий капюшон прятал от Холмса лицо.
Несмотря на неприязнь Шерлока к людям, сейчас он был рад встретить хоть кого-нибудь. В этом странном путешествии одиночество уже утомило. Устал он и плавать. А незнакомка рассекала волны с такой устремлённостью, будто знала, где конец стихии. Чужая осведомлённость – лучший повод для вежливости.
- Прощу прощения, не могли бы вы подсказать мне, как отсюда выбраться? – обратился он к незнакомке.
Женщина обернулась и смерила Холмса любопытным взглядом. Шерлок же понял, что отлично с ней знаком.
- Профессор Степлтон? – воскликнул он. – Что вы тут делаете?
Профессор непонимающе осмотрелась, словно ища кого-то.
- С кем это вы разговариваете? – переспросила она, замедляя ход.
- С вами, миссис Степлтон. Это же вы? С памятью у меня пока ещё всё в порядке, – настаивал Шерлок.
Женщина равнодушно пожала плечами.
- На этот раз она вас подвела, молодой человек, я не знаю ни одной Степлтон, - заявила она.
Холмс задумался. Не отставая от профессора, он внимательно в неё вглядывался. И руку давал на отсечение, что прав. С другой стороны, ещё недавно он размышлял о «себе не в себе». Значит, нет ничего странного, окажись Степлтон вовсе не ученым из Баскервиля, а кем-то ещё. В этом невероятном мире, куда он попал, видимо, все были кем угодно, но не сами собой. Джон стал Кроликом. Кем стал сам Шерлок, пока не ясно.
- Ну-ка перестаньте! – раздражённая пристальным взглядом Шерлока, возмутилась женщина. - Зачем вы преследуете меня?
Ругаться с ней было совсем не выгодно. Поэтому Холмс сосредоточился на тактичности.
- Извините меня, пожалуйста. Вероятно, я обознался. Не будучи местным, я совсем заблудился. Я ищу маленькую дверцу, ведущую в город.
- Вот оно что, – смягчилась женщина. – Боюсь, что у нас с вами похожие неприятности. Я шла на работу, и вдруг начался жуткий ливень. Вернулась за дождевиком, смотрю, а всё уже вылилось в потоп. Да ещё этот туман.
Умолчав о своей причастности ко всем вышеперечисленным природным катаклизмам, Шерлок мягко навязался:
- В таком случае позвольте составить вам компанию в поисках «суши». Меня зовут Шерлок Холмс.
- Никогда о вас не слышала. Но приятно познакомиться. Я профессор Мышиптон.
- Всё-таки профессор.
- Да, вы угадали. Я весьма успешный учёный. Вы, должно быть, слышали о моих открытиях, – гордо задрала подбородок Мышиптон.
- Увы, – притворился расстроенным Шерлок.
- Как же так! Вы никогда не слышали про феечный ген?
- Феечный? – насторожился Холмс.
- Я открыла его, изучая медуз. Если ввести его любому другому существу, оно станет светиться как фея. Моё достижение успешно используется в массовом производстве. В каждом втором доме живёт светящийся щенок, котёнок, канарейка…
- Кролик, – невольно добавил Холмс.
- Почему бы и нет. У моей дочери, например, был один. Правда, мерзавец дал дёру. Представляете, взломал клетку и сбежал.
- И звали его Бубенчик, – добавил Шерлок. Кажется, он начал улавливать закономерность.
- Точно, – удивилась Мышиптон. – Откуда вы знаете?
- Угадал, как и с тем, что вы профессор, – сыграл дурачка Холмс.
- Хм, экий вы догадливый, юноша.
Они немного проплыли в молчании.
- Одно плохо, популяция медуз резко сократилась. Ловить их теперь – одна морока. Прячутся, гадины, – посетовала Мышептон.
- Медузы такие, – поддакнул Шерлок.
Тут ему померещился призрачный всполох, мелькнувший под толщей воды. Заинтересованный, он остановился. Прямо у него под носом всплыла маленькая медузка, похожая на сияющий розовым отливом крошечный призрак. Не удержавшись, Холмс тронул склизкий купол пальцем. Нервные окончания дёрнуло, словно статикой.
Открыв было рот, чтобы окликнуть Мышиптон и порадовать её своей находкой, Шерлок передумал. То ли маленькая медуза была чрезвычайно трогательным созданием, то ли ему не понравилось подозрительное свечение, обступившее Мышептон, словно кто-то раскинул под ней ковёр, сплетенный из северного сияния. То тут, то там показывались медузы. Все они светились всевозможными цветами радуги. И со дна их поднималось всё больше и больше.
- Ох, какая приятная неожиданность! – наконец заметила их Мышептон. – Это же прямо праздник какой-то! Вы только посмотрите, какая удача.
Похожие на китайские электрические фонарики медузы заключили Мышептон в хоровод. Переливаясь ёлочной гирляндой, заплясали вокруг восторженной женщины.
Зрелище было завораживающее и живописное. Если не замечать постепенного сужения радиуса.
Инстинкты Шерлока трубили об опасности. Нехорошее предчувствие тащило его за шиворот подальше от этой развесёлой карусели. Пятясь спиной, он внезапно наткнулся плечом на что-то упругое. Краем глаза он рассмотрел резиновый бок крупной надувной лодки. Вдоль борта трафаретными буквами было написано У.М.К.Р.А.
Недолго думая, Шерлок забрался в спасительное судно. Только отделившись от волн более или менее твёрдым дном, он ощутил, насколько выбился из сил.
- Какого чёрта?! – прогромыхало над ним ругательство.
Подняв взгляд, Холмс обнаружил возвышавшегося над ним майора Берримора. Или кем был тут этот бородатый солдафон?
Гневно хмурясь, он угрожающе потрясал увесистым веслом. И не было ни малейших сомнений в том, что он в любой момент огреет им Шерлока.
Прежде, чем Холмс успел ответить, разразилась гроза. Не в буквальном смысле. Просто хоровод медуз, наконец, сомкнулся вокруг несчастной Мышептон. И кривой ослепляющий электрический разряд изломанной молнией распорол пространство до самого потолка. Потянуло озоном и сгоревшим барбекю. По волнам забегали голубые потрескивающие балерины-звёздочки. Карательный медузий отряд скрывался в пучине.
Шерлоку стоило радоваться, что резина – неплохой диэлектрик. Только вот всё ещё травмоопасный кусок древесины не способствовал веселью.
- Вы видели? – стараясь сбить с толку крайне рассерженного майора, спросил Шерлок.
- Не пытайся заговорить мне зубы, – рявкнул майор. – Кто такой? И что ты делаешь на вверенной мне территории?
- Шерлок Холмс, я заблудился… - начал Шерлок.
- Конечно, все вы всегда рассказываете одно и тоже! – перебил бородач. - Никогда не слышал ни про какого Шерлока Холмса. Убирайся вон.
Майор был непреклонен. Перспективу лезть снова в воду Шерлок не рассматривал.
- Послушайте, возможно, стоит договориться.
- Я сказал, пошёл отсюда, – зарычал майор. Для убедительности он удобней перехватил весло.
Холмс подобрался, готовясь сражаться, но тут его осенила идея.
- Давайте вы подвезёте меня, а я сохраню ваш секрет, – наудачу предложил он.
Майор растерялся, глаза его забегали.
- Секрет? Какой ещё секрет?
- Я никому не скажу про Мегги, – подмигнул Шерлок.
Заросший подбородок затрясся. Весло опустилось, перестав быть угрозой.
- Откуда? Кто рассказал тебе о Маргарет? – перепугано спросил майор.
Нащупав спасительную ниточку, Холмс взялся наматывать её на кулак.
- Источник не имеет значения. Главное – смогу ли я сохранить это в тайне.
Глаза майора сузились до щёлочек.
- Если я сейчас выкину тебя за борт и успокою веслом, ты сможешь прекрасно сохраниться в рыбьих животах.
- Эээ, нет, майор, у меня есть друг. Случись со мной беда или не вернись я вовремя, он знает, что надо делать, вы меня понимаете, – предостерёг Шерлок.
Майор сдался окончательно.
- Твоя взяла, – буркнул он. – Куда тебе?
- Мне нужна дверца, ведущая на площадь с фонтаном.
Бородатое лицо обречённо кивнуло. Вернув весло в скрипучую уключину, майор, поплевав на ладони, медленно повёл лодку сквозь туман.
Вымокший до нитки Шерлок чуть-чуть расслабился. Влажная одежда неприятно липла к телу, порождая табуны мурашек. Но в сухости было куда уютнее и гораздо теплее. Положив голову на борт, как на подушку, он из-под опущенных ресниц приглядывал за майором. Впрочем, тот сидел к нему спиной. Послушно грёб и совсем не рвался вести светскую беседу.
Они заговорили лишь раз, когда мимо них продрейфовала огромная тарелка, посреди которой стоял стол и пара стульев. Два человекоподобных синекожих гуманоида с раздутыми, похожими на лампочки головами и сетчатыми глазами, резались в карты. Одно из существ показало Шерлоку странный знак. Растопыренные, сложенные указательный со средним и безымянный с мизинцем, пальцы – жест чем-то напоминал «викторию».
- Кто это? – невольно спросил Шерлок.
- Эбот и Гастелло. Рухнули в шестидесятые, – неохотно пояснил майор.
Пришельцы скрылись за туманным, и не думающим рассеваться, занавесом. Шерлока разобрал мелкий, без пяти минут нервный, смех. Он хохотал в голос, положив руку на лоб. Долго не мог успокоиться. Майор бросал на него подозрительные взгляды. Но тому было уже всё равно, сочтут его безумцем или нет. Всё вокруг было сумасшедшим. Стоило ли выделяться.
Холмс утихомирился лишь тогда, когда из тумана проступили две толстые металлические колонны. «Прутья решётки», - определил сыщик. Ещё немного, и лодка носом въехала на «сушу».
- Прибыли, – бросил майор.
Страхи Шерлока не оправдались. Заветная дверца не скрылась под водой. И хотя она по-прежнему была заперта, он всё равно был рад её видеть.
Майор поймал его за руку, когда он намеривался спрыгнуть на твёрдые плитки пола.
- Никому не рассказывай про Мегги, - взмолился он.
Памятуя об угрозах физической расправы и неприветливости к терпящему бедствие, Холмс холодно ответил.
- Я подумаю.
Угрюмый майор оттолкнулся веслом от пола и уплыл, куда глядели его глаза.
Скорым шагом направившись к дверце, Шерлок приводил мозг в боевую готовность. Но взять замок штурмом не довелось. На полпути его пригвоздил к месту окрик.
- Стой, стрелять буду!
Молодой Капрал Лаенс, непонятно откуда взявшийся, выскочил ему наперерез.
- Пропуск, – потребовал он.
Никакого пропуска у Шерлока не было и в помине. Раздосадованный очередным препятствием, он возвёл очи горе.
- А можно пройти в качестве исключения? – спросил он.
- Не вижу причин делать для вас исключение. Тем более, введён режим чрезвычайной ситуации. Мне приказано никого не пропускать через эту дверь, –отрапортовал капрал.
«Да уж, – подумалось Шерлоку, - кому-то, видимо, крайне не хочется пустить меня в город».
Не испытывая ни малейшего желания насильничать над упёртым капралом, Шерлок впал в печаль. Оглянулся на лужу-море, словно в поисках решения. И нашёл-таки.
Решение в виде быстро шагающего по линии прибоя Джона-Кролика. Тот, опустив ушастую голову, озабоченно выискивал что-то под ботинками.
«Пакет с молоком», - вспомнил Шерлок.
- И ещё эта Герцогиня! Пропал мой хвостик, и шкурка, и усики! Казнят, как пить дать казнят, – причитал друг.
Он заметил разглядывающего его Шерлока. Холмс уже и не ждал узнавания.
- Шерлис! – вдруг возмущённо всплеснул руками Джон-Кролик.
Холмс обернулся на капрала.
- Ты что, оглох? Я к тебе обращаюсь, – подходя поближе, сердито сказал Джон. –
Хватит прохлаждаться. Иди немедленно домой и принеси мне пакет молока.
Грубо схватив Холмса за плечи, он подтолкнул его к дверце.
- Никуда он не пойдёт, – возмутился капрал, заступая дорогу.
Джон-Кролик смерил юношу надменным взглядом.
- Кто такой есть? – командным голосом спросил он.
Парень вытянулся в струнку, отдавая честь.
- Капрал Цып-Цып.
- Сэр, – поправил Джон, салютуя ответно.
- Простите, сэр. У меня приказ, сэр.
- Я капитан Джолик. Под мою ответственность.
- Есть, сэр, – уступил капрал.
Промаршировав к двери, он провёл по желобку своей ключ-картой. Путь был открыт.
- Чего ты опять ворон считаешь?! – прикрикнул Джолик. – Давай, шевелись, я жду.
Шерлок был так ошеломлён, что со всех ног кинулся исполнять приказание, не попытавшись даже спросить Джолика, откуда у него появилось право им командовать.

Следуй за кроликом. И продолжением.

www.diary.ru/~bolsheeizzol/p173799493.htm
www.diary.ru/~bolsheeizzol/p175166163.htm

запись создана: 27.02.2012 в 00:58

@темы: Шерлок/Джон, фанфик, Sherlock BBС, моё соучастие

---

Это шедеврально!!!!

04.03.2012 в 18:11

Пишет  Yana_mia:

Вредные советы для Шерлока.
ээээээ... Шерлок съел мой мозг, и вот что написалось)
не ищите рифмы и смысла)

осторожно

Если встал с утра курчавый,
И вокруг сплошная скука:
Череп спёрла миссис Хадсон,
Джон ещё блаженно спит -
Ты бери гарпун немалый,
Загарпунь кого-нить сходу!
Но в метро предётся ехать:
Кэб к тебе не стормозит.

***

Если Молли спозаранку
Светится аки Бубенчик
И ведёт к тебе на встречу
Джима - нового дружка,
Не кричи ты сходу, Шерлок,
Что бойфренд у Хупер - педик!
Это злобный Мориарти
Познакомился с тобой!

***

Если Андерсон (скотина!)
Вместе с Донован под ручку
На тебя заяву пишут
И клевещут на тебя,
Ты не бойся осуждений -
Смело тырь у копа пушку
И в заложники бесстыдно
Джона Ватсона бери!

***

Если женщина "случайно"
Пред тобой стоит нагая,
Ты, дружок, не отвлекайся
И мозги не отключай:
Ты запомни сколько дюймов
Талия её и бёдра -
Это может пригодиться,
Чтоб открыть мудрёный сейф!

***

]Если ты домой вернулся
А тебя уже заждались:
Миссис Хадсон вся в печали -
Обыск у тебя идёт!
Покажи им, Шерлок, пластырь:
Вы с Лестрейдом одной крови!
Ну а Андерсон - тупица -
Пусть завидует в углу!

***
Если вместо Мориарти
Джон приходит на свиданку.
И показывает бомбу,
Что под курткой у него.
Не теряй рассудок, Шерлок,
Ты скорей снимай одежду!
Подожди! Сначала с Джона,
Ну а дальше как попрёт!

***

Если Джон привёл подружку,
Сделай вид, что ты не помнишь,
Её имя и какая
Уж по счёту она есть!
Вот увидишь: эта Сара,
Ну а может быть... Не важно!
Разозлиться и оставит
Тебе Джона, так и знай!

***

Если видятся повсюду
Красные глаза собачьи
И рычание ты слышишь
В Баскервиле по ночам,
По болотам ты не рыскай,
Монстра не ищи шального,
Это яд. Не веришь? Что же!
Ты на Ватсоне проверь!

***
Если умер кто-то странно,
Или бомбою обвешен
То ребёнок, то старушка,
Иль "предупреждён" банкир,
Иль похищенные дети
Ели с ртутью шоколадки,
Не ликуйте так открыто -
Джон вас тут же пристыдит!

***
Если злой американец
Вдруг напал на миссис Хадсон,
И пытал её, мерзавец,
И довёл её до слёз,
Ты, конечно, восстановишь
Во Вселенной справедливость -
Его выкинешь в окошко
Ты разок. А может пять!

Часть 2. Вредные советы для Ватсона

я предупреждала

Если друг твой очень долго
С девушкою не знакомит
И вообще твердит устало:
"На работе я женат",
Ты спроси его тихонько,
Нет ли у него бойфренда!
Может быть вакантно место:
Хоть добро не проподёт!

***

Если злая миссис Хадсон
Унесла из дома череп,
И теперь с собою в город
Зазывает тебя Холмс,
Не ругайся, друг мой Ватсон,
И не обижайся, что ты
Вместо черепа у Холмса:
Ты справляешься на пять!

***

Если ты на пару с Холмсом
Раскрываешь преступленья
И ведёшь себя порою,
Как ребёнок, то тогда,
Заводи скорее, Ватсон,
В интернете блог, и будешь
Ты не только другом Холмса,
Но ещё и знаменит.

***

Если рядышком с тобою
Зазвонили автоматы,
Поднимай скорее трубку -
Это именно тебя!
Это Шерлоко родного
Враг заклятый, то есть братик,
Лучше сесть тебе в машину,
Ведь насильно увезут.

***

Если Майкрофт предлагает
Тебе деньги за работу,
Не отказывайся, дурень,
Можно круто покутить!
Ведь в итоге всё равно же
Будешь с Шерлоком сидеть ты,
Так бери скорее деньги,
Чем кричать на банкомат!

***

Если ты пришёл усталый
И поесть решил чего-то,
Не влезай ты в холодильник -
Там от трупа голова!
А на все вопросы Шерлок
Отвечает: "Буду чай я",
Так что лучше ешь вне дома
И не порть эксперимент.

***

Если Шерлок стал пушистым,
Извиняется почти что
И готовит тебе кофе,
Что вообще не про него,
Осторожней будьте, Ватсон,
В кофе подмешал он сахар,
Потому что думал - яд там:
Надо ж как-то проверять!

***

Если ты летишь скорее
Во Дворец да в Букингемский,
И тебя не посвещают,
Что случилось, что стряслось,
Не переживайте, Ватсон,
Просто Майкрофт постарался:
Там вас поджидает Шерлок
В ничего под простынёй.

***

Если в Баскервиле ночью
Дверь заклинило случайно,
Тебе видятся повсюду
Монстра красные глаза,
Позвони скорее Холмсу -
Он примчится на подмогу,
Потому что он - скотина -
За тобою наблюдал.

***

Если ты не помнишь точно,
Есть ли пёс у твоей дамы,
И вообще ты потерялся,
Кто она и как зовут,
Ты бросай дрянное дело,
Говорят - что счастье близко,
Ну и что, что с тобой рядом
Шерлок - злой социопат!

***

Если злая доминантка
Щеголяет в чём родилась
И вгоняет Холмса в ступор
Неприкрытостью своей,
Не молчите, ради бога,
И не предалгайте скромно
Ей одеться. Лучше сразу
Сообщите: "Шерлок мой!"


продолжение следует...

@темы: распространяя чудеса

---

Рассказ: Тринадцатый стул.

Luisa Dark
Тринадцатый стул.
Рассказ

Я шла через галерею, теребя свечку в руке и ругалась на весь этот дом. Я надеялась, что в этом месте ничего не меняется и хотя бы здесь вещь остаётся на своём месте и через секунду и через две. Но я ошиблась. И поправили меня дети. Цветочки жизни. Из местных цветочков должны были получиться волчьи ягодки, уж слишком дики и жестоки они были. Но это не их вина. Гены странная штука, с их помощью природа развлекается, а иногда и наказывает. Так что эти детки всего лишь достойное продолжение их Маман.
Собственно по сути ничего не случилось. Просто на днях я рассказала ребятам об Остапе Бендере и двенадцати стульях. Малыши тут же решили поиграть в это. Хорошо, что гувернёр остановил их на первом стуле. А то эти искатели сокровищ искромсали бы все стулья, а потом и всю мебель. И главное стульев то было вовсе не двенадцать, а на один больше. Бррр.. Тринадцать, иногда это число мне нравиться, а иногда от него просто тошнит. Сегодня меня тошнило. Или это всё ещё мутило от слов гувернёра. Скользкий тип, первым делом нажаловался Маман, что это я надоумила детей рвать столовым ножом мебель. А та была просто в ярости. Видите ли, эти стулья настолько редкие, изысканные и сделаны знаменитым мастером, да им цены нет. И за такие, даже детей, убить не грешно. И вообще это антикварь, самая желанная старина. По мне так стулья как стулья, ну резные, ну из дорогого дерева, ну обиты были шёлком, ну позолоченные ножки. Ну и что?! Пришла бы война всё равно бы они сожгли их в камине, не будь у них иного топлива. Зачем глотку рвать? Мне девочке из просто рабочей семьи при всем желании никогда не понять аристократов.
Итак, стул был загублен. Нервы хозяйки тоже. Гувернёру досталось тростью. До меня Маман тоже старалась добраться, но ни судьба. Стоило ей только заглянуть ко мне в нутро через глаза, и она отступилась. Я здесь человек вольно пришедший. Она не могла поднять на меня руку, просто не могла. Не возможно выразить, как её это злило. Всю жизнь она была тут королевой, жестокой и властной. Заботилась только о себе и своей репутации независимой и сильной дамочки. Не спорю, её необходимо было бороться за место под солнцем. Оказавшись без мужа в здешних нравах можно пасть ниже некуда. Она же выправилась, победила соседские пересуды, заслужила уважение стариков, тем, что блюла своё вдовство и не торопилась замуж. Хотя у неё была куча любовников и даже любовниц. Но она всё равно была примером для многих овдовевших матерей. Да вот только матерью она была отвратительной. Своих детишек, мальчика и девочку, она спихнула на склизкого гувернёра и обращала на них внимание только в крайнем случае. Как сегодня со стульями. Её, похоже, не мало не волновало, что позавчера эти детки сожгли во дворе живую собаку, предварительно облив её керосином. Или что они жестоко избили старого дворецкого за то, что он принёс им горячее, а не тёплое молоко. Одним словом эта была ещё та семейка.
И она меня решительно достала. Поэтому я собралась уйти. Достать им стул и уйти.
Вот именно за стулом я и направлялась.
Когда буря в стакане утихла, выяснилось, что у них есть запасные тринадцать стульев, спрятанные под полом в одной из комнат. Я тогда даже онемела от возмущения, стояло поднимать крик. Но на это мне заявили, что в том тайнике стоят искусные подделки. Так на случай всяких идиотских россказней глупых нянек. Я думала, Маман задушу голыми руками.
Но нет обошлось. Я как-то без лишних слов и споров взяла свечу и направилась за этим глупым стулом. Где они находятся, мне объяснили очень подробно, так что я пришла туда машинально, ничего не соображая.
Прозаический люк в паркетном поле действительно был под ковром в одной из многочисленных читален. Комнате с кофейным столиком, софой и несколькими книжными стеллажами. Судя по корешкам, в этой читальни размещались биографии и мемуары. Никогда не понимала страсть иных людей писать о себе правду в биографиях и лож в мемуарах. Даже под конец своей прошлой жизни я не смогла бы написать о себе ничего такого, чтобы хотелось прочитать. Моя жизнь была насыщена больше духовными переживаниями, чем непосредственно авантюрными приключениями. Хотя думаю, что нашлись бы люди готовые поспорить со мной и страстно желавшие пересказать мою жизнь, предварительно поспрашивав тех, кто был со мной знаком. Вот такую бы книгу, не мною писаную, но про меня, я бы ещё почитала. А так сидеть и строчить твои переживания на тему, того, как плохо тебе было, тогда и как хорошо через месяц не в моём стиле. Конечно, когда–нибудь, ближе к смертному часу, если я вообще умру, я возможно, из-за своего бесконечного тщеславия, и сяду за мемуары, но это будет акт доброй воли по отношению к истории. И всё равно, навру с три короба. Опять.
Итак, я стояла и смотрела на этот люк. Интуиция была не особо развитой стороной моего «я». Иногда у меня были предчувствия, они могли быть просто едва заметным зудом беспокойства или параноидальной идеей, преследующей повсюду. Сейчас у меня душа зудела, очень не хорошо зудела. Вот что мне не нравиться в материальном воплощении, нельзя достать душу и почесать её. В высших сферах всё куда как легче. Присев на корточки я взялась за металлическое кольцо, люк скрипнул на давно не смазываемых петлях и неохотно отвалился в сторону. В меня врезалась волна спёртого затхлого запаха, вихрем вырвавшимся из чёрного квадрата отверстия. Я отшатнулась. Ничего себе, кажется этим подполом, давненько не пользовались. Присев на корточки я стала зажигать свечку. Фитилёк с трёском загорелся, установив её в специальный подсвечник лодочкой, я посветила в дыру. Крепкая деревянная лестница находилась прямо передо мной и скрывалась во тьме. Солнечный свет косыми квадратами лежавший на полу не добирался до этого зловещего спуска, и всё что я смогла разглядеть, опустив вниз руку с трепетным огоньком, это только смутные очертания нагроможденных предметов. Глубоко вздохнув, я опустила ноги на первую ступеньку. Ощущение было такое, что я спускаюсь в долговую яму. Мне доводилось сидеть в этих наскоро выкопанных колодцах для злостных неплательщиков, но тогда я спускалась в эту яму самостоятельно и без сопротивления, потому как знала, что больше часа я там не просижу. А теперь же я спускалась туда, потому что мой характер за последние годы, стал шёлковым и до отвращения мирным. Прошло то время, когда я бы разорвала тут всех на части, если бы кто-нибудь отправил меня в этакое помещение за одним всего лишь стулом. Свеча опасно трепыхалась в моей руке, я тщательно ощупывала носком туфли каждую следующую ступеньку, а они всё не кончались. Этот подпол оказался гораздо глубже, чем я думала. Наконец я ступила на твёрдый, закрытый толстыми деревянными досками пол. Воздух вокруг меня сгустился и стал почти осязаемым от пыли, привкус которой появился в моих ноздрях и во рту. Пахло ещё чем-то, наверное, плесенью, откуда-то из глубины подпола отчётливо слышался стук капель. А так в принципе ничего не было слышно, очень тихо. Я посмотрела в просвет надо мной.
Две ухмыляющиеся головки смотрели на меня своими бесстыжими, крошечными глазёнками. Мальчик щёлкнул своими острыми зубками и помахал мне. Прежде чем я успела что-то сказать, крышка люка надо мной, с мягким «пуф», захлопнулась. Сквозь пол донеслось мерзкое крысиное хихиканье. Свеча мигнула и потухла. Я оказалась в абсолютной темноте. В душе моей поднималась буря. Противные детишки, а я то думала ко мне, они относятся лояльно, или это просто их жестокость заставила их так поступить со мной. Как бы там не было, они, хохоча, покинули комнату, спасибо, что не догадались придвинуть стол на крышку. Я бы конечно не испугалась, а вот им бы не поздоровилось, да и дом мог бы не выдержать того взрыва, с помощью которого я бы стала выбираться наружу. С другой стороны стул бы уже не понадобился. Но нет, нет, я решила отдохнуть от бурного прошлого и поэтому вести себя порядочно и как можно более человечней.
Однако свечу я теперь зажгла силой мысли, а не стала, как крот рыться по карманам в поисках спичек. Огонёк заплясал во тьме, его шарообразное сеяние приподняло для меня чёрную ткань вокруг. Иногда я жалею, что лишилась своего ночного виденья разменяв демоническое тело на обычное. Но оно того стоило, иначе быть мне гонимой и дальше. Вокруг меня был настоящий отстойник мебели, в прямом смысле слова, она валялась, как попало, так, будто её сюда не вносили, а сбрасывали. Каждый предмет был перетянут специальной прозрачной тканью, защищающей её от сырости и прочих неприятностей. Однако вся утварь вместе взятая была покрыта толстым, как шаль слоем пыли. Её светло серые хлопья и обрывки свисали с поддерживающих балок, вихрились под моими ногами, липли к подолу платья. Меня передёрнуло от отвращения, а в носу уже свербело так, что я зажмурилась и пережала переносицу. Любое моё движение неизбежно поднимало ураган пыли. Я сидела несколько аккуратных шажков, и пыль была уже повсюду: на моём платье, в ушах, во рту, она с шипение сгорала, неосторожно подлетая к пламени, отдельные её снежинки были даже в моём декольте. Я выругалась и попыталась отряхнуться от чего стала ещё грязнее. Плюнув, я решительно стала осматривать кучи мебели в поиске необходимой мне обстановки. Все тринадцать стояли особняком у дальней стены их золочёные ножки сверкали даже сквозь облепившую их серую гадость. Я двинулась в их сторону. Проходя мимо одной из поддерживающих балок, я споткнулась и вынуждено оперлась о немного сыроватое дерево. Пальцы тут же были склеены чем-то, я взвыла от омерзения. Поднеся руку поближе к глазам, я, с содроганием поняла, что это паутина. Ажурная белоснежная липкая и навящево крепкая. Всё моё существо перевернулось, я стала обтирать ладонь о подол и панически осматриваться.
Насекомые – мои враги. Когда-то давным-давно, когда у меня было другое тело, другое имя и иная судьба они разорвали меня на части. То есть я проиграла битву, очень важную битву и победитель решил расправиться со мной таким образом. Тмы тем насекомых набросились на моё, распростёртое на земле тело, и растащили его по кусочку, это были страшные мучения. Сейчас о них осталось лишь предание да мой необузданный страх перед этими тварями. Я ненавидела этих хитиновых уродцев. Прекрасно осознавая своё превосходство над букашкой размером с кнопку, я дрожала, как лист не в силах даже ноги поднять, чтобы раздавить её. Я помнила, как опасны эти маленькие крохи у нас под ногами, если они вдруг соберутся стаей. Их членистые ножки или крылья я слышала отчётливо даже сквозь другие шумы. Если гдё-то на расстояние пятидесяти метров от меня по стене сползало нечто, с усиками и кривыми лапками, я слышала это и начинала искать его. А уже если подобная гадость висела буквально у меня перед глазами, я впадала в истерику. Я знала, что способна уничтожить их, но не могла, прирастая к земле, я теряла голос, а значит и возможность позвать на помощь. Помню, однажды, сверчок продержал меня в башне несколько дней, просто потому что сидел на единственной двери, а я не могла прикоснуться к ручке. Потом выяснилось, что это был не сверчок, а один не хороший волшебник, решивший пошутить. Лучше бы он тогда не превращался обратно, а то сверчком прожил бы долгую и счастливую жизнь, чем разбитой куклой валяться у подножья башни выкинутым с высоты в три сотни метров.
Подпол вдруг показался мне до клаустрофобии тесным, замкнутым и тёмным. Я стояла в полный рос, а расстояние до потолка было ещё значительным, но моя спина не произвольно сгорбилась под тяжестью навалившейся на меня. Пыль стала удушающим целлофановым коконом вокруг головы. Мои ушные раковины дёрнулись, но тонкая перепонка тряслась лишь от звука капающей откуда-то воды. Ни ворсистых лапок, ни крыльев, ни хруста хитина я не слышала. Должно быть, этих мелких тварей спугнула свеча и чужое вторжение. Но это не значит, что они не вернуться в своё пыльное царство. Осветив углы, помещения я нашла целые занавески паутины, недвижно замершие под потолком и тянувшиеся на тонких несущих нитях до самого пола. Пауки славно потрудились, цепляясь за каждый выступ. Интересно кого они тут ловили и чем питались, сюда мало мух, могло залететь, если хоть одна. Говоря сама с собой, я отвлеклась рассуждениями и двинулась поскорей к стульям. Надо хватать этот проклятый объект под мышку и убираться отсюда по добру по здорову. Если меня в этом тесно помещение застанет паника, боюсь, мечта Маман осуществится. Её мечта и ещё тысячи моих врагов, страстно ждущих моей очередной кончины, почти со спортивным интересом.
Приблизившись к стулу, я, не обращая внимание на пыль, взялась за резные завитки спинки. Пальцы утопли в мягкой вате комочков пыли. Сдвинув стул с места, я потащила его за собой, но тут услышала это. Представьте себе ритм марша, военного громкого, потом откидывайте от него все звуки пока не останутся пульсирующие звуки ударных, потом снижайте звук, до тех пор, пока это не станет похоже на удары вашего сердца. Вот это их марш, марш насекомых. Иногда, к ним добавляется дребезжание крыльев. Но сейчас это был марш крошечных лапок перемежаемые шелестом их хитиновых спин, знаете, они, пролезая сквозь свои ходы, щёлки в балках, трутся спинам. Я посмотрела наверх, и мне в горло вошёл штырь ужаса, прошёл сквозь всё моё тело насквозь и ввинтился в пол. Там из сумрака на тонком канатике опускался, паук, гораздо больше средних размеров, множество маленьких выползали повсюду, чёрными точками проскальзывая по паутинным кружевам. Но этот огромный патриарх полностью завладел моим вниманием. Он раскачивался, как амулет гипнотизёра, я тряслась в припадке, не в силах зажмуриться, закричать. Как-то в детстве я видела нечто подобное. На окне в старом деревенском доме каждую ночь появлялся большущий паук, он садился ровно посередине своей огромной паутины и ждал. Чёрная точка с восьмью лучиками-лапками, была для меня тем самым чёрным солнцем, внушавшим кошмар. Иногда этот монстр срывался в сторону, по зову своей паутины, дающей знак о жертве, и я визжала, думая, что он кидается на меня. Этот был похож на того далёкого родственника за тысячу миров и тысячу вечностей отсюда. Паук по-хозяйски уставился на меня своими мерзкими глазками. Дробный топоток заставил меня повернуть голову. Зубы застучали у меня сами собой. Там по кучам мебели бегали рыжие, похожие на сороконожек твари. Вот чем питались пауки. Тут кроме них, наверное, ещё много видов ходячего страха. У моих ног засновали мокрицы, слишком большие. Это множество выползало отовсюду, из каждой щёлки, дырочки, отверстия. Они смотрели на меня с удивление, будто умели думать. Огромный паук сорвался к полу и пополз ко мне, ловко перебирая лапками я уже задыхалась от вопля, на который у меня не было сил. Между тем восьминогий уродец взобрался на носок моей туфли, и полез, было, под юбку.
-Аааааааа!!! Мамочка!!! Помогите!!! Кто-нибудь!!!!
Я тряхнула ногой, паук улетел к стене, беспомощно топыря лапки. Остальные насекомые застыли, было, но вдруг как по команде поползли ко мне. Я закричала ещё сильнее, и намертво вцепившись в стул, кинулась к спасительной лестнице наверх. Свеча выпала и потухла. Но я только забилась ещё больше. Тысячи маленьких телец спешило по пятам, совсем как тогда, давно. Но тогда я не могла убежать. Стул стучал ножками по полу следом, почему я вцепилась в него, без него я быстрее выберусь. Но пальцы ногтями сжали резьбу, наверное, от судороги страха. Я хваталась за ступеньки свободной рукой, помогая подниматься, упёршись в люк, я толкнула его плечом. И... ОН не поддался! Эти мелкие ублюдки всё-таки догадались положить на него что-то тяжелой. Насекомые копошились в темноте, пыль мешала мне дышать, страх не давал думать, темнота ослепляла. Я могла бы сжечь их всех, но от потрясения и истерики я лишилась знаний и контроля. Слёзы отчаянья текли по щекам и затекали в корсаж. На мой бьющий в люк локоть упало что-то холодной и скользкое, это что-то тут же поползло по руке. Я завыла страшным голосом, стала мотать конечностью, куда там, по ногам уже ползли ворсистый лапки. Я молила о помощи срывающимся голосом. И понимала это мой конец.
Люк распахнулся так неожиданно, свет разрезал мои зрачки. Сильные руки с ощутимыми мозолями схватили меня под мышки. Большинство членистоногих тварей, тут же отшатнулось обратно. Но те, кто успел забраться на меня, не успели сбежать и вместе со мной и треклятым стулом, который так и остался в руке были вытянуты в светлую читальню. Свежий воздух придал сил моей истерике. Оказавшись на поверхности, я взвилась и с воплями стала вытряхивать из рукава сороконожку. Он огрызком ленты упала на ковер и ту же была затоптана моей туфлей. Потом, задрав юбку, я стал отряхиваться с ног тех тварей, что там ещё были. Под конец, уже без сил всхлипывая, я взялась вытряхивать их из волос, продолжая при этом чувствовать, как они ползают по всему моему телу.
- Мадмуазель! – Окрикнули меня, но мне было всё равно, я билась в рыданиях.
- Мадмуазель, прошу вас, успокойтесь, всё кончилось.
Те же спасительные руки, вытащившие меня на волю робко приобняли меня за плечи. Я замерла и, сдунув растрепавшиеся волосы с лица, посмотрела на своего спасителя. Это был Квинт, местный конюх, средних лет мужчины, с крепким коренастым телом и аккуратной бородой с белёсыми полосками на подбородке. Он тревожно смотрел на меня, ощущая мою дрожь.
- Они ушли? Их нет на мне? Их нет рядом? – Спрашивала я.
Он на всё отвечал отрицательно. Отведя меня до софы, он усадил меня на неё, дав в руки собственный платок, от которого пахло душистым простецким табаком, что был в ходу у здешних крестьян. Вдохнув этот терпкий запах, я почувствовала не сказанное облегчение. Квинт стоял на коленях передо мной и держал свою руку на моих всё ещё подрагивающих ладонях. Этот мужчина влюблён в меня, подумала я и постаралась улыбнуться этому добряку. Но тут мне на глаза попался распахнутый люк, я со свистом втянула воздух и молча указала на эту пасть кошмара. Квинт подобострастно сорвался с места и захлопнул проклятую крышку, спрятав её после под ковром, украшенным легкомысленными цветами. Он налил в бокал воды подслащенной лимоном и сахаром, обязательный атрибут всех читален дома. Вернувшись ко мне, он снова стал передо мной на колени. Я уже успокоилась и теперь потихоньку наливалась, привычной мне, надменность и приятной прохладной жидкостью.
- Спасибо большое, Квинт, ты спас мне больше, чем жизнь, ты спас меня от ужаса, который терзал мою душу.
- Мадмуазель, ну что вы, это же просто насекомые, Вы просто испугались. Но как Вы умудрились закрыть крышку и зачем вы вообще полезли туда сама. Достаточно было попросить кого-то из слуг или того же меня. Мы не пользуемся этим подполом очень давно, не удивительно, что там теперь царство этих многоногов.
Я поперхнулась. Какая же я идиотка. Ну, правда, какого дьявола я сама туда полезла. Ну, разве Маман не сказала «достаньте мне этот стул, милочка»? Квинт прав, это не значило, что я должна делать это лично. Мои щёки защипала краска стыда. Нет, всё-таки один мой знакомый лорд был прав, если ты родился не аристократом и вырос в семье простолюдинов, ты всё равно будешь множество вещей делать сам, забывая, что ты собственно аристократ. Я залпом допила воду. Раз уж я не аристократка не чего пить маленькими глоточками. Я посмотрела на конюха, мужчина был так поглощён созерцанием моего лица, как и многие другие, тот же самый гувернёр, что я подумала, что поторопилась просить себе красивое тело.
- Квинт этот стул нужно привести в порядок и отнести в каминную, и поставить к тем двенадцати, что там уже стоят.
Мужчина кивнул и, поднявшись, взял стул под мышку и унёс куда-то. Я посидела какое-то время и пошла в отведенную мне комнату. Прияв ванну и переодевшись в дорожное платье, я отдала поручение своей служанке Оре собирать вещи. Спустившись в каминную, я застала Маман. Она сидела за вышиванием на одном из злосчастных стульев. Рядом с ней сидел гувернёр в кругленьких пенсне и книгой. Его зализанные волосы сально блестели в лучах идущего на убыль солнца. Они какое-то время делали вид, что не замечают меня, пришлось шумно вздохнуть, чтобы нарушить их идиллию. Маман нехотя подняла свои большие томные глаза. В них промелькнула усмешка, гувернёр же откровенно улыбался. Да мой номер с этим стулом достоин осмеяния, но если они обронят хоть слово, это будет прямое оскорбление, и у меня будет повод убить их.
- Милочка, вы что, собрались нас покинуть?- Спросила Маман, без особого энтузиазма.
- Да мадам, пора, дорога зовёт меня. И мне не хотелось бы обременять вас своим присутствием и дальше. Поэтому я вас покидаю. Благодарю за то гостеприимство, с которым вы приняли меня, мадам.
Маман вернулась вниманием к вышиванию уже на втором предложении. Мои благодарности она пропускала мимо ушей, поэтому я поскорей закруглилась и хотела, было уйти. Но гувернёр, неожиданно, вскочил на своих худые ноги в лакированных штиблетах, и схватил меня за руку.
-О, мадмуазель какая жалость. С вами был так приятно беседовать. Редко в наше время можно встретить столько начитанную девушку, иногда мне казалось, вы прочитали книг даже больше, чем я.
Я усмехнулась. Мне довелось прочитать столько книг на стольких языках в стольких мирах что ему, этому жалкому слизняку, даже не снилось. Выдавив благожелательность, я с сожаление сообщила, что, увы, не властна над своей судьбой. Поразительно, но это червь любил меня не меньше, чем Квинт. Толька в отличие от конюха он был ничтожеством без достоинства и даже физической силы. Эх, бывали, временя, я уничтожала таких десятками. Да жаль, что молодость прошла.
Новый стул я заметила сразу. В отличие от остального гарнитура он казался новее и блестел отполированной позолотой. Он стоял спинкой ко мне, у стола для пасьянса. Даже издалека я увидела на резьбе тёмное пятнышко клейма, с инициалами изготовителя. На других стульях я такого не видела. А это значило только одно. Оглянувшись на Маман, я смерила её вопросительным взглядом. Старая карга, а, по сути, она и была старой каргой, не шевельнула ни одним мускулом.
Гораздо позже, когда я уже попрощавшись со всем семейством, удобно устроилась, на подушках напротив Оры, рассмеялась этому. Моя маленькая помощница вздрогнула, и её заинтересованный взгляд намекал на любопытство. Этой верной девочке отказать не возможно. Пересказав ей всю историю с моим походом за стулом, я снова засмеялась.
- Но что в этом смешного, мадмуазель? – Тихо спросила она, хлопая ресницами.
- А то, что тот стул, что порвали дети, был всего лишь подделкой, и остальной гарнитур тоже. Настоящие оригинальные стулья они держат в том подполе. Смею предположить, что и остальная дорогая антикварь в доме подделка.
Девушка нахмурилась, ей сложно привыкнуть к специфическому юмору своей госпожи. Я это понимаю и стараюсь пояснять смысл шуток. Я вообще стараюсь учить её, тому, что узнала за долгие годы жизни. Ора хорошая подмога, и отличная ученица.
- Не понимаю тогда почему мадам так ругалась на детей, ведь поделку не жалко?
- Конечно, она жалела не поделку, а настоящий стул, который придётся достать из-под полы. Гораздо не понятней, почему она держит оригинал среди этих пауков? – Меня передёрнуло от воспоминаний, - И почему она врёт?
- Почему?
- Откуда мне знать. – Я потянулась и погладила её по нежной щеке. Она пересела ко мне и положила головку ко мне на плечо. От запаха её волос у меня защемило сердце. В моей голове встал далёкий образ моей Повелительницы. Ора была её точной копией.
– Никогда не думай, что мне всё известно. Лучше послушай, что следует из всей этой истории.
Она навострила уши, у меня хорошо получалось делать из событий живописные метафоры.
- Эти стулья, драгоценные, оригинальные, дорогие, хранящиеся под полом своего рода человеческая жизнь. Его мысли, его сердце, он сам, настоящий. А те, что стоят в гостиной, все го лишь подделка, это та жизнь, которую он готов показать людям. Мы люди любим, хвалиться своей жизнью, но боимся показать настоящих себя. Поэтому мы прячем действительное «я» в маленький склад и забываем о нём на долгие годы. Мы предпочитаем дешёвую копию, роскоши оригинала, из страха, что наше сокровенное могут испортить, украсть или иным чем навредить. Нас вовсе не заботит, что всё хорошее и действительно ценное плесневеет, обрастает паутиной и становиться достоянием пауков. Эти маленькие создание, своего рода наш страх перед порчей и воровством. А страх хоть и является одним из двигателей жизни в данном случае худший из паразитов. Вот поэтому, моя дорогая, нельзя прятать себя настоящую, надо уметь быть собой и справляться со страхом потерять это. Маски ничего не дают, ты можешь прятать и прятаться, но время от времени, нужно выносить это на свежий воздух и проветривать то место, где ты прячешь своё настоящее «я», чтобы это никогда не досталось паукам и другим представителям страха.
Ора была в восторге. Я тоже порадовалась вместе с ней, её так легко довести до состояния блаженного благоговения. Надеюсь, у неё это не вылетит из другого уха. За окном проносились тёмные деревья. Пожалуй, не стоило уезжать на ночь глядя, но пусть так. Зато те стулья и ужасные пауки теперь позади. Так же хотелось бы верить, что теперь, когда среди поддельного гарнитура появился хотя бы один оригинальный стул, жизнь обитателей дома Маман измениться к лучшему.

@темы: моё творчество

---

Гоп-Фрай.

Есть мнение, что двух одинаковых людей не бывает.
Все мы уникальны. У каждого неповторимый папиллярный рисунок на кончике пальца. Индивидуальные особенности внешности, строения тела. Не говоря уже о душе. Выделяющих нас из толпы странностях и пристрастиях. Комбинаций наклонностей и склонностей, позволяющих считать себя единственным в мире.
Хотя я согласна, только со вторым.
Исключительными нас делают именно наши душевные качества. Плоть, как результат работы природы, имеет лишь вторичное значение. Формы для содержания.
А поскольку планета, это огромный завод по производству живых существ, рано или поздно наступает момент, когда оригинальность сходит на нет.
Вот задумайтесь, как часто встречаясь с человеком впервые, вы готовы поклясться, что видели его прежде. И даже знаете. Думаю так было с каждым.
Вот стою я сегодня на Добролюбова и вижу мужчину переходящего улицу.
Вылитый Стивен Фрай. Рост, овал лица, форма носа - всё сходиться. Ну разве что нос не сломанный. А так ну точный мистер Фрай во времена "Шоу Фрая и Лори".
Была удивлена. Стала присматриваться и только больше убеждалась в своей правоте.
Вот только этот человек был весьма далёк от джентльмена. Так же как Лондон далёк от Нижнего. Нет, лучше как Луна или вовсе Марс.
Со стороны нетрезвый, неряшливо одетый, с банкой гадкого дешёвого пива клон смотрелся жутковато.

@темы: С кем только не приходится..., моя жизнь

---

Поэт - это не профессия. Это состояние духа!

Пишут все в семнадцать лет.
Да нет, не все.
Я вот да. И после немножко. Пока не остыла к рифмам. Но однажды Рембо, навсегда Рембо...
Ни в коей мере не сравниваю себя с великим мастером. Просто прикинув на себя пальто поэта, или даже натянув, по ошибке, его перчатки, ты никогда не избавишься от этого душевного настроя. Заносишь наряд до дыр, но не избавишься от романтики пера и чернильного сердца.
Забравшись в недра своего архива, я отыскала все свои сборники.
Да, пока тебе семнадцать, ты занимаешься скрупулёзным собором листочков с любым всплеском творческой активности, оформляешь в сборнички, украшаешь их розочкам и крылатыми кошечками. Потом жутко гордишься. До тех пор пока твой близкий человек не разбивает вдребезги твоё тщеславие.
И ты ломаешь перья. Закрываешь черновики в ящик, и лупишь себя по рукам, только рискни они потянуться к клавиатуре.
Зато как приятно теперь отыскать шесть 0_0 моих стихотворных сборников. Про три последних я благополучно забыла. Видимо посчитав их неудачными. Но чёрт возьми, теперь они меня греют. Ещё как греют. Как напоминание лучшего во мне.

Поэт и Ангел.

Тот день был светлый и не жаркий
И сонной неги дым витал.
Я сел читать в тенистом парке,
В беседке, где фонтан журчал.

Была ли книга интересной,
Иль ветерок смешил листву,
Как вдруг спорхнув из поднебесной
Мой ангелок прильнул к плечу.

Сперва, взялся читать со мною,
Потом, соскучившись, зевнул.
И убаюканный, поющей гимн, водою,
Сложив крыла, тихонечко уснул.

Лучи игрались и крутились
Едва скользили по воде.
Но светлячки засуетились,
Тьму разъедая на стене.

Звенел фонтан, дыша прохладой,
Рождая звёздных крошек рой,
Он все цветы питал здесь влагой,
Беря начало под землёй.

И пели птицы хором звонким,
Цветы их слушали дрожа,
А ветер поцелуем робким
Их оделял едва дыша.

Я так боялся шевельнуться,
Ведь рядом ангел светлый спал.
И можно было бы коснуться,
Того, кого так долго ждал.

Ресниц, как бабочек дрожащих
И губ алеющий бутон
Лишь о спасение молящих
Небесный свод – высокий трон.

Но разве розы для молений
Цветут в невиданных садах
И я, оставив спуд сомнений
Похитил вздох в его устах.

Весь мир испытывал блаженство
И даже время замерло,
И миг был полон совершенства,
Пока не дрогнуло крыло.

И он воспрянул словно птица.
Забились белые крыла,
Стремясь немедленно закрыться.
Ладонь мне щёку обожгла.

И он исчез, взлетев стрелою,
И только пёрышко одно.
Осталось на скамье со мною,
Но это тоже ничего.

@темы: моё творчество

---

Рано порадовалась и старое-престарое стихоторение в тему.

О бедах моих, читать не обязательно

Слишком рано.
Казалось бы беда уходит из моего дома, выстудив комнаты, вытянув нервы. Всё ненужное отрезали, все диагнозы поставил. Но это же мой крест, а у меня ни одно, так другое. Снова стоять над постелью и мучиться осознанием, что ничем не можешь помочь. Я не волшебник, не миссии, не мать миссии. Я просто Большее из зол разрушающая всё к чему прикасаюсь.
Это моё испытание. Меня проверяют. Но, там наверху, знают, что порази меня все эти болезни, я не стала бы даже лечиться. Не держусь я за одно конкретное, это место во Вселенной. Но раздели их Бог между моими близкими и я уже горю заживо. Ведь ОН не только проверяет меня на прочность, он деформирует мой мир, как деформирует сустав родного человека, причиняя боль и внушая трепет.

Я окопалась в фантазии. Моё непобедимое воображение спрятало меня в который раз за неприступными стенами. Настолько крепка моя цитадель, что даже валерьянки не требуется. Чай с мелиссой вполне достаточное средство успокоения.

Всё меняется, но Бог ещё не знает насколько я упрямая.
Просто я слишком рано расслабилась.

Кузнечик пакует чемоданы туда, где он будет в безопасности.
Я пакую чемоданы в весеннюю депрессию. Но зато я пережила самую отвратительную зиму в своей жизни. Все выдумываемые мной прежде эмоциональные переживания, были лишь репетицией шторма. Однако хорошей репетицией.

Кузнечик заметил как-то: "До тех пор пока ты выплёскиваешь чувства дневнику. Ты в порядке, потому что держишь негатив на расстоянии. Достаточно абстрагирована от него, чтобы говорить о них публично". Да это лучшая стороны электронных дневников. Боль, расщеплённая на миллионы единичек и нолей, становиться тише. Как и радость помноженная на те же единички и нолики.

***
Спросите меня, что такое боль.
Я расскажу Вам о ней очень много.
Все остальное важно не столь,
Всё остальное нелепо и мелко – убого.
Спросите, откуда приходят страданья -
Я расскажу Вам. Источник везде.
Они и в любви, и в муках сознанья,
И в лаврах певца, и у вора в гвозде.
Боль – это путь. Не спасенья, но боле....
Страдающий вечно – светел и свят,
Но только не сам возжелавший сей доли,
А тот, кто бежит и ещё не распят.
Спросите меня, к чему муки тела.
И я расскажу Вам о муках души.
Пусть лучше бы плоть вечно болела,
Чем дух, расцарапанный в кровь за гроши.
Спросите, как вылечить боль человека.
И я Вас расстрою - лечения нет.
Телу, возможно, помогут врач и аптека,
А убитой душе не вернуть её свет.
Спросите, откуда узнала я это
И я Вам отвечу, что с болью живу.
На муки для тела наложено вето,
А от боли духовной я вечно бегу.
Спросите, не хочется ль мне умереть,
Что б цепь разорвать навсегда.
Ну, что же... От боли не вылечит Смерть,
А кончить не поздно всегда.
Спросите ещё, и я вам отвечу.
Не знаю насколько правдиво, но всё ж,
Но только давайте задуем свечу.
Ну, спрашивай, чего же ты ждёшь?

Это 2005-2006 год, если память мне не изменяет.

@темы: нытьё, моё творчество, моя жизнь